Татьяна Голубева - На тебе греха не будет...
И машина тоже исчезла. Илона не видела, как та отъехала, ей было не до того. Она скатилась в наполненную грязной водой канаву, едва не захлебнулась… Цепляясь за скользкие пучки травы, обрывающиеся под ее дрожащими пальцами, она кое-как выбралась на обочину и упала ничком на колючий гравий. Ее трясло так, что тело подпрыгивало и изгибалось, она выла от боли, причиняемой острыми камешками, но встать не могла, как не могла и остановить дрожь. Но постепенно судороги утихли, Илона медленно поднялась на четвереньки, потом села на землю и, размазывая по лицу вонючую грязь и слезы, огляделась.
Где-то далеко-далеко светились бегущие цепочкой фонари, кое-где виднелись светящиеся окна многоэтажек — редкие, словно витающие в воздухе сами по себе… Здания Илона не могла рассмотреть на фоне ночного черного неба. Она сообразила, что уже слишком поздно, все нормальные люди давно спят… Как же она выберется отсюда? Куртка и брюки были мокрыми насквозь, облепленными грязью, листьями, каким-то сором… Илона с ужасом оглядела себя. Как же она…
Но тут неподалеку на обочине она увидела свою сумку. То ли она уронила ее еще до того, как свалилась в жидкую грязь, то ли тот ужасный бандит выбросил сумку вслед за пассажиркой, но, как бы то ни было, ей есть во что переодеться. Илона снова встала на четвереньки и поползла к сумке. Подняться на ноги и идти, как все люди, она была не в силах, она чувствовала такую слабость в коленях, что понимала: попытайся она сейчас встать, тут же и упадет.
То и дело ударяясь в рыдания, Илона кое-как стянула грязные мокрые брюки, куртку, надела легкую свободную юбку и трикотажную кофточку в обтяжку. Но второй пары обуви у нее не было — она ведь не могла предвидеть, что очутится в канаве… Она обтерла сандалеты курткой, с ужасом глядя на грязные до невозможности ноги. Отыскала в сумке сигареты, зажигалку, отползла с гравия на асфальт, уселась, подтянув колени к подбородку, закурила. Что делать? Черт побери, как отсюда выбираться?
Она посмотрела вправо, влево… По шоссе изредка проносились машины, слепя ее светом фар, но конечно же никому из водителей не приходило в голову остановиться и подобрать сидящую на обочине девицу. Кому она нужна?
«Черт побери, хоть какой-нибудь общественный транспорт имеется в этом вонючем районе? — зло думала Илона. — И если имеется, где и как его искать? Пропади пропадом все в мире новостройки, сдохнуть бы всем, кто в них живет… Сволочи, все вокруг — сплошные сволочи… Как я теперь покажусь на глаза Антону? Как? У меня же синяк будет в половину физиономии! Сволочи!.. Убила бы ту тварь, что выбросила меня из машины! Убила бы, и рука бы не дрогнула!»
Илона снова расплакалась, отшвырнув сигарету. Потом, собравшись с силами, встала и пошла к городу. Сначала ноги почти не слушались ее, но потом ходьба помогла обрести относительное душевное равновесие. Илона начала рассуждать более здраво и поняла наконец, что сама во всем виновата. Не надо было связываться с этим здоровяком. Надо было просто не садиться в его машину, подождать более подходящего субъекта, В общем, интуиция на этот раз ее подвела.
Глава 3
В конце концов ей снова повезло, хотя насколько это можно было назвать везением… Рядом с ней неожиданно остановилась доисторическая, обшарпанная «Победа» (Илона вообще не поняла, что это за автомобиль, она таких ни разу в жизни не видела), и веселый, благодушный пенсионер, распахнув дверцу, крикнул:
— Эй, девушка, чего пешком топаешь? Ты в город? Садись, подвезу!
Илона молча упала на продавленное, ободранное сиденье и судорожно вздохнула. Пенсионер, оглядев ее, сказал:
— Что, загулялась?
Илона откашлялась, попыталась что-то сказать — и с ужасом обнаружила, что у нее пропал голос.
— Эй, да ты простудилась! — обеспокоился пенсионер. — Ну-ка, погоди!
Он остановил свою удивительную повозку и, обернувшись, достал с заднего сиденья большой термос. В следующую минуту Илона, давясь слезами и захлебываясь, жадно пила горячий сладкий чай, чувствуя, как с каждым глотком ей становится все легче и легче. Пенсионер наблюдал за ней, едва заметно усмехаясь. Наконец, вернув термос на заднее сиденье, он тронул с места чихающую и воняющую бензином машину.
— Приключений искала, да? — спросил он, не глядя на Илону.
Илона удивленно посмотрела на него. «Надо же, — подумала она, — как это он умудрился выбрать именно это слово?»
— Нет, просто засиделась у подруги, а район этот совсем не знаю, — хрипло ответила она.
— А почему же подруга тебя не проводила?
— Да они там все напились, — тут же придумала Илона вполне подходящее объяснение для пенсионера. Она мгновенно вообразила себя невинной душой, испугавшейся пьяного хамства. — Вот я и ушла.
— А… ну тогда другое дело. А я вот решил в город съездить затемно, пока машин нет. Так-то мы со старухой на даче все лето, да у Леночки моей завтра, то бишь сегодня уже, день рождения. Надо прикупить кое-чего, не с одними же огурцами да редиской праздновать!
— Конечно, — слабо улыбнулась Илона. — Редиски для дня рождения маловато будет.
— А ты где живешь-то? — спросил пенсионер.
— На Гороховой, рядом с Мойкой.
— Ну это мне не по пути. Я тебя у метро высажу, ты уж не обижайся. Оно через час уже откроется. Деньги-то у тебя есть?
— Есть…
Через час метро откроется? Илона совсем не заметила, как пролетела ночь…
— Спасибо, — искренне поблагодарила она своего спасителя. Как жаль, что он ничуть не похож на принца ее мечты!
— Не за что, милая, не за что, — пенсионер. — Люди всегда должны друг другу помогать. Иначе не выжить. Да и незачем жить, если кругом одни звери.
Эта сентенция пролетела мимо ушей Илоны, ничуть не задев ее сознания. С какой это стати она стала бы помогать кому-то? У нее своих забот хватает.
Она вышла из удивительной машины возле станции метро «Автово», отыскала скамейку, села и задумалась о том, как вывернуться из неприятной ситуации. Ощупав правую сторону лица, убедилась, что щека распухла. Илона даже не хотела смотреться в зеркало, боясь увидеть что-нибудь совсем непотребное. Она знала, что теперь глаз заплывет и почернеет и щека к вечеру станет лиловой… Это уже было проверено на опыте за те два года, о которых она наотрез отказывалась вспоминать.
Придется сидеть дома, пока лицо не придет в порядок. Придется отказаться от встреч с Антоном, с прекрасным, удивительным Антоном… Но самое ужасное сейчас то, что у нее кончаются деньги. И об этом придется подумать особенно серьезно. Не сейчас, конечно, а когда она вернется «домой». Да, еще же и Карпов существует на свете… Ну, он поверит всему, что бы она ни рассказала. Можно выдумать любую ерунду. Например, что она свалилась с дерева. Полезла на яблоню из чисто спортивного интереса — и шмякнулась на кучу компоста. Впрочем, нет. Если ее воображаемая подруга — дама состоятельная, вряд ли в ее саду имеются такие кучи. Нет, они катались на яхте, дул сильный ветер, ее просто-напросто ударило… А чем, собственно, ее ударило? Илона, конечно, каталась на яхтах с Нерадовым, но она как-то не потрудилась запомнить названия движущихся частей, знала только румпель и якорь. Но не якорем же ее двинуло по физиономии… Ай, что-нибудь придумает, какая разница?
