Наталия Миронина - Новая хозяйка собаки Баскервилей
Елена Семеновна внимательно посмотрела на дочь.
– Тебя это очень волнует? Твой бывший муж, – мать сделала ударение на слове «бывший», – имеет право на личную жизнь. Не так ли?
– Так, – Аля вскочила с кресла, – и все же мне надо было об этом знать. Чтобы не оказаться в идиотском положении.
– Ты правильно поступила. Вне зависимости от того, с кем был Юра в момент покушения.
– Мама, давай не будем сейчас о разводе. Более того, я, пожалуй, не хочу обсуждать свой приезд, но я возмущена, что мне никто не сказал о том, что у Юры серьезные отношения… Ты-то хоть могла намекнуть?!
– Если хочешь что-то знать – читай газеты, – Елена Семеновна пожала плечами, – там все пишут. И даже больше, чем происходило на самом деле.
Последнюю фразу она произнесла, пожалев дочь, – пусть думает, что в газетных отчетах немного преувеличено. Матери казалось, что подозрения дочери были необоснованны, Елена Семеновна так и не поняла, кто эта женщина и как она там оказалась. Все газеты писали по-разному, а с фотографий, которыми сопровождались публикации, смотрело обычное женское лицо, ничем не примечательное. Одета эта молодая женщина была более чем скромно, в довершение ко всему у нее была собака поразительной уродливости. Елена Семеновна прессу изучала дотошно – привычка старая, обусловленная жизненными перипетиями. Сначала она пыталась так хоть что-то узнать об уехавшем любимом человеке, потом о дочери, которая превратилась в звезду. В истории с покушением Елена Семеновна пришла к выводу, что скорее всего девушка – не более чем случайность. «Такой красивый мужчина, из такой семьи и занимающий такой пост, вряд ли обратит внимание на подобную женщину. А если и обратит, то это будет так, эпизод…» Елена Семеновна развод дочери переболела. Помимо обычных материнских чувств ее мучила вина – дочь сама ушла от мужа, человека, безусловно, любившего ее. И перед семьей, которая так много для них сделала, ей было очень неловко. В большой семье Спиридоновых все перепуталось, обострилось, и причиной тому была Аля. Хорошо, что мать Юры и Вадима, Варвара Сергеевна, была женщиной умной и проницательной:
– Я была готова к этому. Мы с вами здесь ничего поделать не можем, разве только продолжать дружить как ни в чем не бывало.
Тесной дружбы не получилось, но отношения поддерживались ровные и теплые.
– Аля, успокойся. Ты здесь не для того, чтобы выяснять, кто и как оказался рядом с Юрой. Ты здесь, чтобы помочь ему выздороветь. И потом, он свободный мужчина. Ты не можешь требовать от него верности. Будь последовательна. Ты сама ушла.
– Да, я ушла. Но это было… Это было так… неожиданно. Я тогда была уверена, что наша жизнь стала иной. Разной. Совсем несовпадающей. Ни в чем. Может, мне так показалось.
– Он тебя любил. Тебе вообще очень повезло. В тебя влюблены два очень хороших человека – Вадим и Юра. Жаль, что неизбежный выбор обострил их отношения, но они оба повели себя по-мужски. Они сохранили братские отношения и всегда готовы прийти тебе на помощь. Думаю, что оба тебя по-прежнему любят.
– И что же мне теперь делать? Я не виновата, что когда-то полюбила Юру, я не виновата, что Вадим верен мне. Хотя, по правде говоря, мне было бы легче, чтобы кто-нибудь из них обиделся, разругался, поссорился со мной. Я порой думаю, что такое мужское благородство очень утомительно.
– Аля, я слушаю тебя и удивляюсь…
– Мама, а я ничего такого страшного не говорю. Просто я выросла, и определенная доля цинизма помогает мне в сложных ситуациях. Ты же привыкла видеть во мне безответного ребенка, правильную исполнительную студентку и певицу, о которой никто ничего не может сказать предосудительного. А я устала быть такой. Я испытываю совершенно низменные чувства – ревность, злость, зависть, я раздражаюсь от невозможности быть такой, какой я давно уже стала.
– И какой же ты стала? – Елена Семеновна наконец отложила карты.
– Мама, у меня тяжелая жизнь актрисы. Ты же знаешь, что такое творчество. Отец становился художником на твоих глазах. Кругом одни враги-соперники. И ты обороняешься, пока неопытен. Потом нападаешь. Превентивно, опережая на шаг, на полшага, на полминуты, неважно, но главное – быть первым. Во всем. Это заставляет быть начеку, во всеоружии, это заставляет быть агрессивной.
– Аля, при чем тут Юра и твой приезд?
– Мне показалось… Нет, не подумай, это не расчет. Это мне пришло в голову внезапно, когда я была в больнице и помогала ему ходить. Я подумала, что мы могли бы быть вместе. Он бы бросил работу, ездил бы со мной. Я была бы хорошей женой – когда муж рядом, это намного легче. Это расстояния делают нас невнимательными и забывчивыми.
– Не думаю, хотя географическая составляющая определяет многое. Аля, я думаю, что тебе надо успокоиться. И завтра же поехать к Юре. Он ждет тебя. Самое главное – помочь ему выздороветь. Ты ведь уже приехала сюда и таким образом в какой-то мере сделала свой выбор.
– Мама, думаешь, стоит попробовать?
– Стоит попробовать объясниться, но ни в коем случае не врать и не вешаться на шею.
– А я никогда не вешалась на шею.
– Я знаю. И как бы ты ни изменилась, это делать не будешь. Я приготовила немного фасолевого супа. Помнится, Юра его всегда любил. Возьми его завтра.
– Хорошо, – ответила Аля и добавила: – Надеюсь, больше никто ему супы не возит.
– Мне не везет – пару дней назад меня облили водой, сегодня налетел какой-то мужик, все ноги отдавил, хорошо, Женя был рядом, успел меня прикрыть. – Аля деловито выставляла на стол кастрюльки и пластиковые судочки.
– Думаешь, покушение?! – с притворной озабоченностью вскинулся Юра.
– Господи, да почему? Водой облила какая-то девчонка с огромной псиной. Ну, она-то не виновата, я имею в виду девчонку, ее эта собака тащила, а в руках девица зачем-то таз с водой несла. Ты знаешь, – Аля внезапно повернулась к Юре, – все огромные города похожи друга на друга, но не архитектурой или чем-нибудь еще таким, а людьми. Люди в больших городах сами ничему не удивляются, но умеют удивлять других. Москва, Нью-Йорк, Берлин – да запросто можно встретить человека, который посреди белого дня несет по городу розовый тазик с водой.
– Какой? – Юра обернулся к Але.
– Розовый. Обычный розовый тазик.
– Да, уж. И из него обливают человека. Так, простого, случайного прохожего… Действительно, только остается удивляться!
– Вот и я про это! Слушай, давай я тебя покормлю. Суп варила не я, врать не буду. Это мама специально сделала, а вот овощной плов – это мое.
– Заманчиво. Это я про овощной плов. Хотя и неожиданно. Ты вегетарианкой стала?
– Ну почему?! Просто мне захотелось тебя удивить и накормить чем-то непривычным.
