Л̶ю̶б̶л̶ю̶. Гублю (СИ) - Ева Левина

Мартовская погода в областном центре была солнечной по-настоящему весенней. Идеальное время года для шанса начать новую жизнь… Только для Татьяны каждая попытка заканчивалась неудачей. Так и сейчас она снова возвращалась. В старый город и к старым, но незабытым чувствам.

Миновав холл аэропорта, Кулецкая села в первое попавшееся такси и назвала адрес, а затем откинулась на пахнувшее дешевым ароматизатором кресло и закрыла глаза, представляя себе Романа.

Прошло целых полгода, а казалось, что все было только вчера. Её безмолвное признание, равнодушный взгляд любимого до одури мужчины в ответ… Секс… Совсем не такого она ожидала от Мороза, но вместе с тем именно та ночь запомнилась больше всех её ночей с мужчинами, вместе взятых. Она чувствовала себя преданной собакой, которая вместо ласки получила удар под дых от хозяина, но все равно хотела еще. Больше всего на свете.

Конечно, тогда, в сентябре внутри полыхала обида и гордость, но теперь все ушло и осталась невероятная тоска. Вопреки здравому смыслу, Таня все еще одержимо любила Мороза, поэтому хотела вырвать из лап судьбы хотя бы еще одну ночь с ним. Пусть будет больно, стыдно и унизительно. Но лучше так, чем совсем никак.

Салон машины наполнила мелодия какой-то попсовой песенки, и Татьяна машинально мысленно перевела её слова, хрипло рассмеявшись. Ни дать, ни взять зарисовка про Мороза, Таню и Машу.

… Lost the man I never had, never had

Hard to lose a friend, hard to understand

Why you went along with that, along with that?

This wasn’t my plan at all

I never shot my friend (oh, no, no)

Cause, baby, in the еnd

Nobody knows what to do with love (to do with love)

I’m singing la-la-la-la-la…

(Holy Molly — Shot a friend, прим. автора)

Тем временем машина зарулила в нужный район и через несколько минут остановилась. В третий раз в своей жизни Кулецкая стояла у дома Морозова и в третий раз терялась, как девчонка. Нет, она почти не вспоминала блондинку, открывшую ей в прошлый визит. Та девушка была случайной. Это очевидно.

Случайной…

А была ли случайной Татьяна?

Наверняка.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем Кулецкая, поежившись в спустившихся сумерках, двинулась вперед. Уже привычно сунув охране шуршащую купюру, она отправилась к лифту и нажала кнопку нужного этажа.

Таня иногда писала Роману, и несмотря на его односложные ответы, была рада тому, что тонкая ниточка общения еще не прервалась. Жаль только, что после переезда потерялась связь с горе-поклонником Сергеем, ведь от него она раньше узнавала основную часть новостей о жизни Мороза.

Интересно как он там, этот самый Сергей? В конце концов, он был практически помешан на Кулецкой и даже хотел переехать за ней в столицу, но потом наконец отстал. Хорошо, что он не догадался о её любви к Роману. Незвестно, чем бы это все закончилось…

Еще в лифте Татьяна торопливо проверила макияж и поправила прическу, отбросив белокурые локоны назад. Хороша. Еще красивее, чем в прошлую их встречу.

Когда створки открылись, сердце уже разошлось и максимально сильно колотилось в груди, выдавая волнение. Спокойно. Все будет хорошо.

Она не знала дома ли Мороз, но тем не менее уверенно нажала на звонок, и к удивлению, мужчина открыл практически сразу.

Кулецкая застыла с открытым ртом и задранной вверх головой. Нет, она, конечно знала, что ему пришлось вернуться на службу, но впервые видела майора Морозова в форме. Таня раньше слышала о том, что женщины теряют голову от такого, но считала, что самый красивый мужик обычно голый или стоящий у кассы и оплачивающий все женские покупки. Ошибалась. Самый красивый мужик нависал над ней.

Низ живота скрутило в такой тугой узел, что впору было согнуться пополам. Не найдя в себе сил пошевелиться, Татьяна сделала небольшой вдох тут же пожалела об этом, потому что легкие до отказа наполнил его запах. Аромат холодного свежего ветра и соли. Может стащить его духи? Нет… Все равно без хозяина аромат будет неполноценным.

Да, что же он такой идеальный!

Еще и форма эта… Черт бы её побрал!

— Привет, — тепло улыбнулся Мороз, и Кулецкая окончательно поплыла. Хотя, казалось, куда дальше?

Ей, как бездомной зверушке, долго не видящей ласки, так согрело душу тепло в его глазах, что захотелось опуститься перед Морозом на колени и ластиться как кошка. Осознание того, что любовь стала только болезненнее и сильнее и после этой встречи будет только хуже сразу промелькнуло у неё в голове, но отступать было поздно.

— Вот, по делам прилетела и решала в гости зайти. Ты не против? — прошептала она пересохшими губами.

— Входи, — мягко и довольно тепло произнес мужчина, а у Тани внутри все даже замкнуло от ощущения диссонанса. Ведь в прошлый раз он разговаривал и вёл себя совершенно по-другому.

Тот Мороз был жесток и холоден, а этот… Как будто старый друг… Не такой мягкий и понимающий, как с Машей, но всё же…

— Кофе сделай, Таня, — бросил он и добавил, — я в душ, только со службы.

Не дожидаясь ответа, хозяин оставил её на пороге квартиры, и скрылся в ванной хлопнув дверью ванной. Через мгновенье внутри послышался шум воды.

Пока отыскивала в новом встроенной кухонном гарнитуре чашку и включала кофе-машину, осмотрелась. Квартира, полгода назад встретившая её новым ремонтом и нежилым запахом, практически не изменилась. Очевидно, что Мороз по-прежнему здесь только ночевал.

Не удержавшись, Татьяна прошмыгнула по комнатам большой трешки и с ревнивым удовлетворением отметила про себя, что нигде нет следов пребывания женщины. Значит вариантов только два: у него нет серьезных отношений или еще не забыл Машу. Второе предположение больно кольнуло внутри. Очень скоро шум воды стих и Кулецкая поспешила на кухню, успев вытащить чашку с американо как раз к приходу хозяина.

— А себе? — спросил Мороз, и пройдясь рукой по мокрым коротким волосам уселся за стол и сделал небольшой глоток. Форму сменили черные джинсы и футболка, подчеркивающие каждую внушительную мышцу. Хотелось прильнуть к нему, запустить ладони под тонкую ткань и пройтись пальцами по каменному торсу, но вместо этого Кулецкая подошла к шкафу и вытащила оттуда чашку.

После того, как Татьяна налила кофе и себе, с языка невольно начали срываться осторожные вопросы:

— Не жалеешь, что вернулся на службу?

— Нет. Я оттуда никогда по-настоящему и не уходил.

— А как же бизнес покойного