Это про меня - Ася Оболенская

От его слов в душе все взрывалось, а на языке крутились слова, которые так и не смогла произнести. Вместо этого кивнула, не в силах выдавить из себя ни звука, ведь нуждалась в нем, возможно, даже сильней, чем он во мне.

Понимая, что просто не в праве влезать в его мысли и пытаться заставить отказаться от мечты.

Метилофобия – боязнь алкоголя.

Глава 23. Фобофобия

Луша абсолютно не удивилась, когда я позвонила и сказала, что поживу у Яна, скорей, она ждала такого решения. Не удивилась и я, когда через пару дней подруга сообщила, что Серега хотел бы перебраться к нам. Все происходящее было настолько непривычным, но и таким правильным одновременно, что никто даже не думал обсуждать столь резкие перемены в нашей жизни.

Каждый вечер Ян встречал меня после работы, неизменно придумывая, чем заняться. По выходным мы выбирались куда-нибудь всей компанией. Гену, наконец, отпустила хандра по поводу всеобщей несостоятельности и нерешительности, и он вновь стал самим собой, наперебой с младшим братом придумывая идиотские идеи того, как можно организовать досуг.

Стоит ли говорить, что с их предложениями теперь я не поспорила ни разу.

Жизнь вообще заиграла новыми красками, когда многие из запретов спали. Оказалось, что все может быть гораздо интересней выбора нового ковра. Можно проснуться с утра и утонуть в таких родных глазах. Или заснуть вечером, растворяясь в ласке.

Можно и вообще не спать!

Если рядом есть тот, с кем каждая минута, проведенная вместе, пусть даже уборка квартиры и прогулка с Кутузовым, становится удовольствием. Хотя второй пункт программы, конечно, не обходился без комментариев Михаила Федоровича, но по части ответов на неудобные вопросы я стала практически мастером.

Не отставал от дедушки Яна и Доронин, настроение которого с каждым днем становилось лишь хуже. Нет, он по-прежнему выглядел спокойным, как танк, но холодная улыбка, которой парень сопровождал все свои действия, первое время даже поеживаться заставляла. Позже я, конечно, привыкла, только теперь безошибочно чувствовала настроение начальника.

Я знала, что когда-нибудь идиллия закончится, однако отчаянно гнала эти мысли прочь. Наверное, это стало очередной скорлупой, куполом, который я возвела вокруг себя вместо предыдущего, однако ничего не могла поделать. К хорошему, простому, а может, и к лучшему очень быстро привыкаешь.

Еще два раза мы посещали мероприятия, как-то связанные с семьями Дорониных и Ильиных. Ян, конечно же, в сопровождении безупречной Алены, а я с Никитой, молчаливость которого стала приближаться к опасному уровню.

Сперва, едва заметив такие перемены, пыталась как-то разговорить парня, который за последнее время успел стать мне приятелем, однако тот лишь криво улыбался и вновь принимал непробиваемый вид. Я же пожимала плечами и не старалась влезть в душу, понимая, что и у Антихриста Станиславовича тоже есть своя скорлупа.

Про отъезд мы с Яном не говорили ни разу. Он не поднимал эту тему, видимо, потому что просто не считал нужным. Я же окончательно укрепилась в своей позиции.

Да, у меня была мечта. Но когда мечта касается другого человека, то теряет всякий смысл, если не находит взаимности.

Однако в какой-то момент мы просто оторвались от реальности, сменив один замкнутый мирок на другой, не замечая ничего вокруг. Продолжаться вечно это, конечно, не могло, ведь всему рано или поздно приходит конец.

День основания бизнеса Станиславом Аркадьевичем всегда считался большим праздником и отмечался в первый день лета. Даже нам, рядовым сотрудникам «Эвиты», в этот праздник прилетали небольшие бонусы в виде сокращенных рабочих часов.

В этом году мне выпала честь взглянуть на этот день с другой стороны. Хотя как честь… С большим удовольствием я бы провела время наедине с Яном, однако Нестеров со своей стороны также обещал помочь Алене.

– Ты какая-то чересчур серьезная, – проговорил парень, встав позади и обвив руками талию, пока я безуспешно пыталась нарисовать ровные стрелки.

– Сам попробуй краситься с расслабленным видом, – усмехнулась в ответ.

Вместо ответа Ян оторвался от моей шеи, задумчиво посмотрел на себя в зеркало и качнул головой.

– Нет, я, пожалуй, лучше так, – после чего пошел собираться.

Я же, оставшись в одиночестве, отложила карандаш и тяжело вздохнула. Нестеров был прав, в последние дни сдерживать себя становилось все сложнее. Все же я была не такой хорошей актрисой, чтобы делать вид, что меня абсолютно не волнует то, что дорогой человек через неделю улетает навсегда.

Быстро заморгав, отогнала подступившие непрошеные слезы, грозившие испортить получасовые старания перед зеркалом. Поправив платье, улыбнулась, вышло немного неестественно, но терпимо, и вернулась в спальню, где Ян боролся с узлом галстука.

– Еще раз повторяю, переходи на галстуки на резинке, как в школе, – усмехнулась, подойдя ближе. – Ты безнадежен.

– Какая высокая оценка моих талантов, – прокомментировал Нестеров, склонившись ближе, мешая завязать нормальный узел.

– Объективная, – сказала и немного отодвинулась, сосредоточившись на галстуке.

Ян мешать не стал, а терпеливо ждал, пока я закончу манипуляции и, лишь услышав мое удовлетворенное:

– Вот, так гораздо лучше, – аккуратно перехватил ладони и притянул к себе.

– Стеш… – проговорил Нестеров, практически касаясь своими губами моих.

И я вновь сдалась, закрыв глаза, отлично понимая, что пора начинать отвыкать от ласк, но не в силах ничего с собой поделать.

Он целовал нежно, сладко, словно боясь спугнуть, однако, переступив черту один раз, делать это в дальнейшем уже гораздо проще, и вот я уже сама тянулась к Яну, прижимаясь всем телом, стараясь впитать в себя максимум.

Оторваться заставил звонок моего мобильного. Я даже не сомневалась, что это был Доронин, который вновь приехал, как по таймеру.

– Пора, – неохотно пробубнила я, не торопясь отстраняться.

– Стеш… – снова начал Ян, но в этот раз решил не приближаться. – Нам поговорить надо.