Тайная семья босса - Лена Лорен
Тогда он кое-как передвигался, и то с помощью Марии Владимировны, а теперь уже невооруженным взглядом виден значительный прогресс.
Пара операций, ежедневные тренировки, мануальная терапия и работа с психологом прошли не зря.
У Андрея ДЦП.
Не знаю, связано ли как-то заболевание с тем, что мой отец не желает признавать его своим сыном. Я стараюсь не думать об этом, ведь сам Андрей, как мне кажется, зла на отца не держит, но это не отменяет того факта, что он бесчувственная сволочь.
— Вау! Вы только посмотрите на него, — с улыбкой от уха до уха выхожу я навстречу Андрею, широко расставив свои руки. — Да ты еще и подкачался!
Паренек крепко пожимает мою ладонь, показывая силу в своих руках. Похлопывает меня по плечу чисто мужским жестом.
— Есть немного, — смущается он, ровно стоя передо мной на своих двоих. — По твоему совету мы отдали инвалидное кресло нуждающимся в нем. Оно мне больше не нужно. Теперь я помогаю маме по огороду.
Мария Владимировна подхватывает сына под руку, позволяя ему немного опереться на нее.
— Это правда. Андрюшка делает огромные успехи, — женщина не может сдержать слез. — Это такое счастье каждый день наблюдать на лице своего ребенка улыбку. Что бы мы без тебя делали, Влад.
— Прекрати, — отвечаю в неловкости и сразу же перевожу от себя тему: — Кстати, я же не с пустыми руками, но, похоже, немного прогадал с подарком.
Я возвращаюсь к машине, из багажника достаю самое крутое компьютерное кресло, какое только было на сайте магазина, кладу на сиденье коробку.
— Знал бы, что ты делаешь такие успехи, подарил бы тебе абонемент в тренажерку, — по-доброму смеюсь я, выкатывая кресло к Андрею. — Но я приму к сведению, — подмигиваю пацану, видя на его лице искреннюю радость. — С днем рождения, брат.
— Спасибо, брат. Ты лучший, — тут же он плюхается в кресло, с искрящими глазами раскрывает коробку и вытаскивает из него ноутбук. — Мам, смотри! — хвастается подарком братишка.
Мария Владимировна отводит меня в сторонку и, не сдерживая слез, благодарит меня за все, а я в неловкости просто отмахиваюсь.
Через некоторое время мы втроем возвращаемся за стол и мой пятиминутный визит плавно перетекает в двухчасовой.
Я наедаюсь до отвала, пока мы общаемся на нейтральные темы, затем мы с Андреем отправляемся за ворота, где косим траву на перегонки.
Мне безумно приятно находиться в кругу их маленькой дружной семьи, где царит атмосфера любви и душевного уюта.
Однако вскоре все меняется.
К дому подъезжает черный внедорожник, из которого выходит отец.
Атмосфера семейного единства враз накаляется до предела.
— Какого хрена он тут забыл? — спрашиваю я, до боли в руке сжимая рукоять косы и чувствуя как напрягаются все мышцы.
— Это я пригласил его, — с улыбкой отвечает Андрей, еще не подозревая, что это его последняя улыбка на сегодняшний день.
Отец и сегодня себе не изменяет. На нем все тот же вычурный костюм, до блеска вылизанные ботинки, которые в первую же секунду покрываются слоем пыли, летящей с проулка.
Он не теряет времени, чтобы осмотреться или бросить короткий взгляд на дом позади нас. Складывается впечатление, будто он бывал уже здесь.
Вальяжной походкой отец подходит к нам, становится между мной и Андреем. По тому, как он выпячивает свою грудь, могу предположить, что его распирает чувство гордости.
Разве есть на то причины?
Кажется, что пуговица на его пиджаке не выдержит такого напора самоуверенности, и она выстрелит прямо мне в лобешник.
Сначала отец обнимает моего брата, заваливая его поздравлениями и лестными словами, а затем и мне достается порция отцовских объятий, от которых всего передергивает.
Смешанные чувства у меня вызывает его внезапный визит. Я вроде бы и рад, что он пытается встать на путь исправления, но в то же время держу в уме мысль, что ничего так просто не бывает.
— Пожалуйста, сделай хотя бы вид, что рад мне, — еле слышно говорит он мне на ухо. — Давай не будем портить мальчишке настроение выяснением отношений.
Кошусь на Андрея, у которого несколько настороженный вид.
Знает ли он, что между мной и отцом уже давненько пробежала черная кошка? Я ведь ничем не делился с ним, да и он особо не интересовался.
Все же вынужден согласиться с отцом. Несмотря на то, какими бы не были натянутыми наши взаимоотношения, я не могу позволить себе дать слабину и своей кислой рожей испортить Андрею праздничный настрой.
Выдавливаю улыбку, приветственно киваю отцу и на всякий случай убираю косу подальше от него.
Он хлопает в ладоши, потирает их с азартом. Заостряет внимание на тощих ногах Андрея, на которых видны уже зажившие шрамы после операций.
— Ну что, Андрейка, с твоим совершеннолетием! Как же время быстро летит!
Отец расстегивает пуговицу, засовывает руку во внутренний карман пиджака и достает из него какие-то красочные брошюры. Присматриваюсь и вижу сначала изображение Красной площади на буклете, а из него выглядывает край билета на самолет.
— Москва будет первым пунктом вашего с мамой путешествия. Надеюсь, ты не боишься летать на самолетах, потому что перелетов за месяц у тебя будет предостаточно. Ты же хотел повидать мир!
Отец передает билеты Андрею, тот выглядит немного сконфуженным. Все-таки не каждый день он получает такие щедрые подношения от горе-папаши.
— Спасибо, Марк, — заливается краской смущения, разглядывая "Красную площадь". — И спасибо, что согласился приехать. Мама будет очень рада, — через паузу добавляет уже не так уверенно: — Я так думаю.
Меня нисколько не удивляет, что Андрей называет отца по имени. Он ведь не участвовал в его жизни... сколько?
Все восемнадцать лет, если не ошибаюсь.
Всю жизнь...
Даже моя мать видела Андрея чаще, чем он.
Как сейчас помню, как летом две тысячи пятого мать начала день с кофе, а не с опохмелки. Она сделала прическу, накрасилась и надела самое лучшее платье, что было в ее гардеробе. И все для того, чтобы лично встретиться с Марией Владимировной.
Я не мог отпустить ее одну. Побоялся, что она закатит скандал или начнет унижаться перед бывшей любовницей отца, но, как выяснилось, она хотела лишь поддержать женщину, оставшуюся с больным ребенком на руках.
Тогда я еще не знал, что у меня есть единокровный брат. Эта новость стала для меня потрясением, очередной обидой, с которой долгое
