Цена его ревности. Книга 2 - Лана Мур
— Судя по тому, что сейчас делаешь, ты хочешь совершенно обратного, — Ракеш, продолжая соблазнительно мурлыкать, теснее прижался бедрами к пленнице.
Сообразив о чем он, Вика замерла.
— Даже не думай, — прошипела она, а Радж уже склонялся к ее губам.
Вика резко повернула голову, а Ракеш не смог удержаться, чтобы не прикоснуться губами к подставленной шее. Туда, где она мягко и нежно переходит в хрупкое плечо. Обоих пробило разрядами тока, и Ракеш поспешно отпрянул, чтобы избежать соблазна выпустить желания из-под жесткого контроля.
— Какого?!. — воскликнула ошеломленная Вика и инстинктивно сделала новую попытку освободиться, но, едва толкнув Раджа бердами, тут же замерла, боясь его провоцировать.
— Это тебе в качестве наказания или предупреждения, или поощрения — выбирай сама, — наконец выпуская ее и поднимаясь с дивана, сказал Ракеш. — Я пойму, что ты выберешь, — многозначительно пообещал он, а потом потянулся, рассматривая сразу же вскочившую с дивана чертовку. — Черт, ощущение, как будто меня всю ночь пинали. Не угостишь кофе?
— Кончился, дома попьешь. Убирайся! — она одернула слишком короткую майку, опустив и без того глубокий вырез еще ниже.
— Хм-м… Не пожалеешь? — спросил Ракеш, не отводя взгляд от увлекающей за собой под майку ложбинки.
— Тебе с утюгом повторить? — с угрозой спросила Вика.
— Как пожелаешь, — ответил Ракеш и, бросив прощальный взгляд на сумочку девчонки, вместе с ключами оставленную на столике в гостиной, и в недрах которой пряталась искалеченная сережка, направился к выходу.
Едва перешагнул порог, как дверь с грохотом захлопнулась.
«Какого черта, она так сопротивляется?» — спускаясь в лифте, думал он.
Ракеш пытался понять, что творится в голове у поганки — определенно ей на него не наплевать, раз пожалела и решила развязать галстук. Так же было видно, что ее тянет к нему, так в чем проблема? — он не понимал, а не совсем проснувшийся мозг гонял по кругу одни и те же воспоминания — изгибающееся под ним гибкое и сильное тело.
***
Захлопнув за Раджем дверь, Вика облегченно выдохнула — кажется, не позволила ему догадаться о своих мыслях и совершенно бессовестных требованиях тела. Понимая, что в ближайшее время уснуть не удастся, она налила соку и принялась варить кофе, время от времени прикасаясь к шее, хранящей нежный поцелуй.
Глава 43. Плюрализм в отдельно взятой голове и его последствия
Утром Вика еле подняла голову с подушки.
Лежа по диагонали на сбитой и перевернутой постели, она пыталась заставить себя встать на утреннюю пробежку, но все мышцы были словно налиты свинцом. Вчера, после того как захлопнула за Раджем дверь, она долго не могла уснуть и пила одну чашку кофе за другой, стараясь выкинуть из головы покинувшего квартиру мужчину и усмирить восставшее против нее тело. А когда все-таки смогла уснуть, то сны, ставшие продолжением ночной грезы, не давали отдохнуть, заставляя метаться по широкой кровати. После столь жарких сновидений, очень соблазняла мысль никуда не идти и еще немного понежиться, но многолетняя привычка заставила поднять себя и затолкать в душ. Там Вика стянула измятую майку, влажные трусики и бросила их в корзину для грязного белья, а сама встала под ледяные струи.
Бегая по дорожкам парка, Вика пыталась разобраться в собственных чувствах и желаниях, и не обращать внимания на двух парней, которые, несмотря на классические костюмы и начищенные туфли, легко за ней поспевали.
— Стоит ли так упрямиться? — шептала разбуженная женственность. — Ведь ты же сама этого хочешь. Вспомни его поцелуй — нежный, волнующий; его прикосновения, когда надевал на тебя украшения. Вспомни свои ощущения, — и от этих воспоминаний по телу Вики пробежала сладкая дрожь возбуждения. — Вот видишь, — продолжала женственность. — И это от невинных прикосновений в присутствии людей, а что он может сделать наедине? — и новая горячая волна заставила содрогнуться и остановиться, чтобы восстановить прерывающееся дыхание.
— Я полностью согласно, — поддержало женственность тело. — Имей в виду, что в следующий раз я могу и сдаться.
— Ты-то помолчи! — пресекла Вика бунт собственного тела. — Ты и так меня все время предаешь и отзываешься на любое прикосновение, интонации и даже запах.
— И правильно сделаешь, — на этот раз женственность поддержала тело. — Он наилучший кандидат. У него есть опыт. Ты его привлекаешь, и, что намного важнее, он привлекает тебя.
— Привлекает он ее. Ха! Любит она его. Увязла по самые уши и сама себе не признается, — вставила свои пять копеек совесть. — И сбежать мечтает. Только, что будет, когда сбежит — не думает.
— Тем более — продолжала, подбодренная совестью, женственность. — Надо использовать эту возможность и узнать, что такое близость между мужчиной и женщиной. Очень сомневаюсь, что в твоей жизни встретиться еще один такой мужчина — искушенный, но внимательный, к которому ты испытывала бы такие чувства, и который терпел бы все твои выходки.
— И что дальше? — насмешливо поинтересовались гордость и упрямство. — Смиришься с местом двадцать- или тридцать- какой-то, и не последней в его списке? А ты подумала, как будешь чувствовать себя, когда ему прискучит новизна, и он начнет от тебя отделываться под любым предлогом? Или выбросишь нас на помойку и будешь смиренно стоять в очереди за его благосклонностью и ждать, когда соизволит обратить на тебя внимание?
— Тогда и меня придется выбросить, потому что я не позволю выбросить гордость, — вновь подала голос совесть.
— Ты готова предать большую часть себя, уступив им? — спросили гордость и упрямство, указывая на женственность и тело. — Неужели их желания для тебя важнее нас?
— Я уже предупредило, что больше не в силах сопротивляться и больше этого делать не буду, — в очередной раз сказало тело.
— Замолчите все! — воскликнула Вика, зажимая уши, а редкие прохожие удивленно на нее оглянулись. От множества голосов, перекрикивающих друг друга и спорящих внутри, у нее заболела голова. — Заткнитесь и дайте мне подумать!
— Думай, думай, только помни, что, если не уступишь себе, то сны этой ночью — это только начало. На сколько тебя хватит? — не отступалась женственность.
— А если уступишь, то я совсем не дам спать. И на сколько тебя хватит тогда? — не осталась в долгу гордость.
— Я сказала, заткнитесь! Все! — в отчаянии повторила Вика и побежала в сторону дома. За ней, как приклеенные, бежали и парни. — Еще и эта идиотская охрана. Точно скоро с ума сойду. Скорее бы приехала Лалит, — бормотала она, вбегая в подъезд и поднимаясь на лифте. — Молчать! — прикрикнула
