Софи Джексон - Унция надежды

Макс ощутил гордость. Ведь это с ним Грейс проводила время. Это он сумел вызвать у нее оргазм и подарить ей уверенность в себе. Она хотела его ласк, хотела с его помощью вернуть себе всю полноту сексуальности.

Будь у него перья, он бы сейчас их распушил, как долбаный павлин.

– Ты потрясающе выглядишь, – только и мог сказать Макс.

– Спасибо.

Грейс подошла еще ближе. Дождавшись, пока остальные занялись обсуждением грядущих развлечений, она тихо спросила:

– На тебе эта поездка не скажется?

– Ничуть. А почему она должна сказаться?

– Всякое бывает. Бар в нашем городке – это одно. К его обстановке ты привык. Мы ведь едем в незнакомое место. Как ты думаешь, тебе стоит ехать в клуб? – Зеленые глаза Грейс были полны тревоги. – Сам знаешь. Там больше разных… искушений. Ты сумеешь удержаться? Ес ли сомневаешься, я с удовольствием останусь здесь. Можем фильм посмотреть. Не заскучаем вдвоем.

Об особенностях его зависимости знали лишь Тейт и Эллиот. Они представляли, с какими искушениями он может справиться, а какие для него опасны. Родные и друзья этой темы не касались. Причина была не в их равнодушии. Просто они доверяли Максу и старались не докучать мелочной опекой. Его зависимость от спиртного была намного слабее зависимости от кокаина, но Макс знал, с какой легкостью одно может потянуть за собой другое. Однако таблетки, которые он принимал, исключали выпивку. Регулярно посещаемые встречи тоже помогали ему держаться. И все же Макса бесило, когда ему пытались создать тепличные условия или требовали от него слишком много. Забота Грейс была совершенно искренней. И потом, она видела его срыв, а потому имела право спросить. Ее вопрос не рассердил Макса. Наоборот, в груди разлилось приятное тепло.

– Все будет хорошо, – сказал он, улыбаясь Грейс. – Здешние клубы совсем не похожи на нью-йоркские. Так что можешь не волноваться. К тому же мне вести машину.

Она кивнула, смущенно глядя в пол:

– Может, я напрасно спросила?

Макс едва заметно коснулся ее руки:

– Спасибо за заботу. Я ценю твой вопрос.

– А я ценю твой ответ, – улыбнулась Грейс.

Клуб, куда они приехали, казался застрявшим в прошлом. Здесь звучала поп-музыка, а под потолком, как на провинциальных дискотеках, крутились зеркальные шары.

– А это еще что за хрень? – спросил он у Джоша.

Подвыпивший Джош лишь пожал плечами, а Руби потащила мужа на танцпол. Макс оглядывался по сторонам, борясь с неодолимым желанием убраться отсюда.

Стены клуба были увешаны зеркалами и фото певцов и музыкантов всех эпох: от шестидесятых годов прошлого века до современных, включая Бритни Спирс и блондинку в ковбойских наштанниках с вырезом на заднице, а рядом висела фотография Элвиса Пресли в кожаном костюме. Чувак бы точно перевернулся в гробу! Про посещение такого клуба лучше помалкивать. Расскажи он Картеру, тот мгновенно разорвал бы с ним дружбу. Даже Бак, нарядившийся в футболку с портретами легендарной группы «Ван Хален» и кроссовки «Ванс», приуныл. Тем не менее девушки, включая и тетю Ферн, с энтузиазмом прыгали вокруг Джоша и размахивали руками. Макс сел у стойки рядом с дядей и Кейлебом.

А людям, собравшимся в клубе, было по-настоящему весело. Они праздновали День независимости. Кто нарядился Микки-Маусом, кто – Дартом Вейдером. Обстановка была вполне непринужденной. Люди улыбались, обнимались и веселились вполне искренне. Это помогло Максу забыть, что у него в руках бутылка «пепси-колы», а не стакан виски. И вообще он почти не думал о выпивке. Все его внимание было приковано к одной-единственной женщине, которая тоже размахивала руками и вовсю горланила песни из репертуара легендарной группы «АББА». Макс улыбался. Сегодня он видел другую Грейс. Она не отказывала себе в спиртном, становясь с каждой порцией более разговорчивой и кокетливой. Казалось, она проверяет его решимость, но Макс не возражал. Он радовался ее веселью.

– Красивая девушка.

Макс мельком взглянул на дядю и снова повернул голову к танцполу.

– Давай не будем начинать, – сказал он Винсу.

– А кто начинает? – усмехнулся Винс, наклоняясь к племяннику.

– Между нами ничего нет, – сказал Макс. Краешком глаза он видел, как дядя кивает, потягивая пиво. – Мы с ней просто друзья.

– Это ты так думаешь. А она считает тебя не просто другом. Я видел, как она на тебя смотрит.

Макс повернулся к дяде. От слов Винса его улыбка начала меркнуть. Что-то в них настораживало. Что именно – Макс толком не знал, но где-то в области затылка шевельнулся страх.

Дядя Винс повернулся лицом к бару. Макс сделал то же самое.

– Ты не подумай, что я суюсь в ваши отношения. Это не мое дело. Друзья вы с ней или что-то большее, я вижу: вам хорошо. Лишь хочу убедиться, что она относится к тебе как надо. Вот это – мое дело.

– Относится как надо? – усмехнулся Макс. – По-моему, это я должен относиться к ней как надо.

Взгляд Винса сделался пристальным.

– Ты беззащитен, Макс. Свою беззащитность ты научился здорово скрывать. Но я тебя знаю очень давно. Я впервые взял тебя на руки, когда тебе было два дня от роду.

Максу стало неуютно. Он не знал, куда клонит дядя. Винс обернулся через плечо, взглянув на танцующих.

– Она заботится о тебе. Но ведь и Лиззи тоже заботилась о тебе.

У Макса сразу сдавило горло.

– Я всего лишь хочу сказать: будь осторожен, племяш. Не влезай в то, к чему не готов. Это было бы нечестно по отношению к вам обоим.

– Я понимаю, о чем ты, – сказал Макс. – Мы с ней не подростки. Мы оба знаем, где стоим. Я буду осторожен.

Ручища дяди Винса стиснула ему плечо.

– Это все, что я хотел услышать.

Восторженные вопли за спиной заставили их снова повернуться к танцполу. В пространстве зала поплыли начальные аккорды хита середины шестидесятых «Ain’t No Mountain High Enough». Женская часть их компании запрыгала еще сильнее. Но это хоть была стоящая песня, не чета всей дребедени, которую диджей ставил до сих пор. У Макса хранилась старая виниловая пластинка, оставшаяся от матери. По словам отца, когда мать была беременна Максом, она каждый день слушала эту песню и гладила себе живот. Есть даже фотография. Отец запечатлел мать за этим занятием. Макс мысленно пообещал себе, что обязательно найдет снимок в дебрях своей нью-йоркской квартиры.

Он улыбнулся своим воспоминаниям и вдруг заметил, что Грейс танцующей походкой направляется к нему. В ней было что-то смешное и очень трогательное; эти бешеные глаза и разметавшиеся волосы. А платье? Бесподобное платье. Недаром посетители вовсю глазели на нее. Макс изо всех сил пытался себе объяснить, что Грейс не его собственность, но его взгляд говорил другое. И все сразу понимали: не трожь, не твое.