Роберт Мендельсон - Восточная мадонна
Я читал Библию, и когда услышал о том, что случилось в тот день, я невольно подумал: когда-то тьма покрыла Израиль в день смерти Иисуса. Теперь солнце скрылось в Юго-Восточной Азии. Мрак воцарился в долине. Это случилось именно там и тогда, где Клэй и Бернадетт впервые увидели друг друга. Мне рассказал об этом Минь Хо – вьетконговец, бывший когда-то поэтом. Впоследствии этот человек сыграл большую роль и в моей жизни. Он стал моим мучителем, но сейчас я предпочитаю не думать о нем. Минь Хо. При одной мысли о нем по спине бегут мурашки. Ну да ладно, ведь я рассказываю не о себе, а о Бернадетт и Клэе.
3
Он очнулся от боли. Жесткие веревки обвили руки и лодыжки. Кто-то плеснул ему в лицо воды. Он облизнул губы и посмотрел вверх. Теперь их было больше. Они появились ниоткуда, как если бы разверзлось рисовое море и выплеснуло их на землю. Он смотрел на их лица. Женщины не было, должно быть, она приснилась ему. Он чувствовал себя на удивление отдохнувшим и спокойным. Желание умереть исчезло, он захотел говорить.
– Можете снять эти веревки, – сказал он, и голос его прозвучал напряженно. – Мне некуда торопиться.
С молодых лиц на него смотрели несколько пар темных раскосых глаз. Значит, это и есть враг, с удивлением подумал он и улыбнулся. Они выглядели ничуть не старше школьников, лица их были серьезны, а кожа перепачкана копотью. Они что-то наперебой говорили и, похоже, улыбались. Один дотронулся до его плеча, Клэй дернулся, и все засмеялись. Вдруг они посмотрели на кого-то за его спиной, и тут он увидел ее.
Она была выше остальных. Круглые глаза ее метали взгляды, полные холодной ненависти. Ветер, словно занавеской, закрыл волосами ее удлиненное лицо. Губы ее были сжаты, а длинные пальцы застыли на рукоятке его пистолета. Сзади кто-то сильно ударил его по плечу ногой, обутой в сандалию.
Клэй обернулся. Человечек был маленький и тощий. Хаки слишком большого размера висел на нем словно на скелете. Его налитые кровью глаза горели за парой очков в черном ободке, а на безволосой щеке виднелся свежий шрам. Униформа на человечке выглядела новой. Он был без оружия. Остальные глядели на него с благоговением.
– Ваше имя? – спросил он по-французски на удивление мягким голосом.
– Клэйтон Уэйн-Тернер, – ответил Клэй. – А ваше?
– Свиньи, думаете, вам принадлежит весь мир! – крикнула женщина.
Тощий человек посмотрел на него и, улыбнувшись, сказал:
– Меня зовут Минь Хо.
Пулеметная очередь заставила их пригнуться. Вверху кружил вертолет, поливая землю свинцом. Один из вьетнамцев привалился к Клэю – с развороченной грудью, глядя на него в упор остекленевшими глазами. Из колена Минь Хо текла кровь. Женщина с посеревшим лицом сидела там, где только что стояла, а все остальные исчезли, словно их поглотило рисовое поле. Осторожно приближаясь к долине, появились новые вертолеты. Затем со склона холма прямо над ними кто-то открыл огонь. Одна машина взорвалась, остальные с грохотом убрались долой.
– Сегодня они не вернутся, – произнес Клэй, глядя на темнеющий горизонт. Женщина подползла к Минь Хо, ножом разрезала его брюки. Маленький человечек молчал, но его напряженный взгляд умолял о помощи. Она взглянула на рану. Тяжелая пуля разорвала плоть, обнажив ткани, едва прикрывавшие кость выше колена. Женщина толкнула Клэя.
– У тебя есть марля? – резко спросила она по-английски грубым, с акцентом, голосом.
– Освободи меня, – сказал он, – я посмотрю.
– Только без фокусов, свинья, – крикнула она, направив на него пистолет. Дуло казалось большим и угрожающим.
– Ты уж лучше сама поищи, красная шлюха.
Ботинком она ударила его по лицу. Он почувствовал, как в тело снова впились веревки.
– Не делай этого, – произнес он спокойно. – Пока ты тратишь время на меня, твой друг истекает кровью.
– Подвинься ближе, – велела женщина. Она сделала знак Минь Хо, тот взял у нее пистолет и направил на Клэя. Она протянула руку, ощупала его карманы, а затем расстегнула молнию куртки, чтобы проверить внутри. Там не было ничего, кроме его чистой рубашки. Она снова вытащила из-за пояса нож.
– Не надо меня резать, леди. Лучше пристрелите.
– Мы не убиваем безоружных людей, мистер. Я хочу отрезать кусок рубашки.
Это рассмешило его. Он подвинулся ближе. Все казалось нереальным. Как будто дети играют в доктора и медсестру. Он видел однажды, как играет его дочь – очень похоже.
– Режь на здоровье, – сказал Клэй. Минь Хо потерял сознание, уронив пистолет в траву. – Только не упускай меня из виду.
– А я тебя не боюсь. Ты ничего не можешь сделать, пока валяешься тут. Вы трусы, когда беззащитны, а все, на что вы годитесь, это бомбить, калечить и убивать оттуда, сверху.
Она отрезала кусок материи, умело скрутила ее в пальцах, а затем, подняв руку, извлекла откуда-то горсть зеленых листьев, и, разжевав, приложила к ноге Минь Хо. Тот дернулся от боли и со стоном очнулся. Она обмотала его тощую ногу тканью и накрепко закрутила ее с помощью деревянной палочки, тоже взявшейся словно ниоткуда. Клэй с изумлением наблюдал за ее манипуляциями.
– К моему рукаву приколота английская булавка, леди.
С мимолетным «спасибо» она выдернула ее и закрепила повязку. Минь Хо вновь потерял сознание. Он дышал еле слышно. Женщина с глубокой тревогой смотрела на него.
Военно-воздушные силы – это то место, где можно умереть в чистоте, подумалось Клэю. Между вылетами ты можешь принять душ и в тот момент, когда начнешь сбрасывать бомбы, от тебя будет пахнуть одеколоном.
– Найдется что-нибудь поесть, леди?
Она не слышала его. Она смотрела в небо.
– Я же сказал, они не вернутся сегодня, – произнес он. – У вас найдется какая-нибудь еда?
Она сунула ему зеленый узелок. Он уже видел такие, их продавали на улицах Сайгона и Бангкока, и знал, что там внутри.
– Спасибо, – сказал он. Они могли бы сидеть где-нибудь далеко отсюда, на веранде, любуясь древними холмами, розовато-лиловыми в сумерки. Какая издевка! Вместо этого она была его тюремщиком, к тому же вооруженным, к тому же врагом, да еще и гуком. Она перестала смотреть вдаль и склонилась над Минь Хо. Вытерла ему бровь, сняла очки и протерла стекла. Ясное дело, Минь Хо был ее любовником, может быть, даже мужем. Ведь известно, что гуки, воюя вместе, часто женились друг на друге.
Он поел. Рис был холодным и липким. Но горькая острота бананового листа, в который он был завернут, придавала ему хоть какой-то вкус. Она кормила его, чтобы сохранить живым. Ему хотелось, чтобы они поскорее решили его участь. Раненый пришел в себя, и женщина передала ему пистолет. Она что-то пробормотала, и он что-то прошептал в ответ. Он наставил оружие на Клэя и посмотрел ему прямо в глаза. Его очки и мягкий голос казались здесь неуместными.
