Елена Свиридова - Возвращение из ночи
— Юля! — он протянул к ней руки.
Она подбежала, обняла его и спрятала лицо на его груди.
— Юля! — повторил Белов, гладя ее шелковистые волосы. — Как хорошо, что ты и вправду есть.
К ним подошел Дмитрий, одетый и совершенно трезвый, посмотрел другу в глаза и тихо сказал.
— Ленька, мы сейчас свалим, ты извини за бардак.
— Ерунда... — ответил Белов.
— Бабы! — заорал Дмитрий, перекрикивая музыку. — Стриптиз окончен!
— Да что это с ним? — удивилась Римма.
— Жду в машине. На все — десять минут! — Рявкнул Дмитрий и позвякивая ключами направился к двери.
— Я тебе позвоню, — сказал Белов.
Джек пропел в след Дмитрию раскатистым басом.
Ре-вет и сто-нет джиип Чероки!
Суровый сыщик приказал...
Покинуть борт в крутые сро-о-ки,
Кто не успел, тот опоздал...
Римма захохотала, Александр строго поглядел на нее, выключил магнитофон, быстро оделся и сказал протрезвевшим голосом.
— Леньчик, мы это... мы девушку не обижали, ты не думай...
— Я и не думаю, — ответил Белов, все так же стоя в прихожей и прижимая к себе молчаливую Юлю.
— Мы так, оттянулись, дурака поваляли, сам понимаешь...
— Понимаю... — прошептал Белов. — Я вас не гоню.
— Знаешь, пора, — сказал Джек, тоже успевший одеться. — Дома ждут. Девчонки сейчас приберут...
— Не надо, — вдруг сказала Юля, — я сама.
Дамы удивленно поглядели на нее.
— Ты на нас не сердишься? — спросила Римма серьезным голосом, заглядывая девушке в глаза.
— Нет. Зачем? С вами весело. Но я, правда, все сама уберу, это не трудно. И вы тоже не сердитесь, что я все время молчу. Просто надо привыкнуть. В следующий раз я... буду играть, как все... — Она посмотрела на Белова. — Ты мне позволишь?
— Юля, ты можешь делать все, что захочешь! — ответил он.
Она улыбнулась и, затянув потуже пояс халата, стала собирать с полу пустые бутылки.
— Ты щедр, однако, — усмехнулся Александр, подавая Даше шубу.
Все уже толпились в прихожей, Даша, приводя в порядок прическу перед зеркалом, повернулась к Белову и произнесла выразительным шепотом.
— Она очень странная... Мы все, конечно, с приветом, но она — как с другой планеты. — Ее вдруг осенила догадка. — Она твоя пациентка, Леня? Почему не предупредил?
— Поговорим в другой раз, — резко ответил Белов.
— Идем, внутренний голос! — Александр обнял Римму за плечи. — До встречи в эфире!
Римма чмокнула Белова в щеку накрашенными губами, Александр похлопал по плечу.
— Пока, — Джек пожал руку Белову, натянул кепку на бритую голову, распахнул дверь, пропуская дам, и все ушли...
— Юля, — сказал Белов, — пожалуйста, сядь. Мы потом все уберем, вместе...
Она послушно села рядом с ним.
— Хочешь, включу музыку?
— Не знаю... Не сейчас...
— Хорошо. Ну, и что ты тут делала без меня, рассказывай! Что-нибудь вспомнила? А?
Она повернулась к нему и заговорила торопливо, словно боясь упустить что-то важное.
— Знаешь, когда я проснулась одна, я так испугалась. Тебя нигде не было, и вдруг я подумала, что ты вообще не придешь, что ты — только в моей фантазии, в моих снах! Это было так ужасно! У меня, правда, все перепуталось. Мне было страшно, и совсем невозможно оставаться одной. Потом пришли твои друзья, и стало немного легче.
— Они тебе понравились? Только честно? — спросил Белов.
— Да. — ответила Юля.
— Это хорошо, что они тебе понравились. Они могут повалять дурака, но они на самом деле — замечательные ребята. У нас — настоящее мужское братство, уже много лет, — Белов поглядел на Юлю, — ты можешь это понять?
— Конечно, могу. У меня тоже было много друзей, одного своего друга я видела во сне. Мы с ним ходили гулять по ночам и тоже всякие штуки выделывали. На поливальной машине катались...
Она вдруг отчетливо, уже наяву, представила того парня, с которым гуляла по ночному городу, пряталась от дождя в недостроенной витрине, сидела на детской площадке... Она хорошо его знала, они и правда были друзьями. И сон, который приснился ей — сон ли это был, или это кусочек ее прошлого? Но что я забыла и почему? Отчего вообще случаются провалы в памяти?
— Ты это помнишь? — заинтересовался Белов. — Ну-ка, расскажи!
Юля вдруг насупилась и замолчала.
— А где он сейчас? — тихо спросил Белов.
— Не знаю...
— А как звали его — помнишь?
Юля наморщила лоб, потом огорченно покачала головой.
— Не помню... Нет! Я назвала его Осирисом. Знаешь, у меня перед глазами картинки, лица, дома, квартира, где жила в детстве. Я все это вижу, маму вижу, как она мне косу заплетает, как в школу иду... Но где это было? Где? — Юля снова сморщила лоб от напряжения, потом виновато улыбнулась. — Я постараюсь вспомнить... Ужасно это глупо выглядит, да? У меня столько всего в жизни было, ты даже не представляешь! Оно все мелькает где-то, я словно хватаю ниточку, а она обрывается... Я странно себя веду, да? Твои друзья, наверное, подумали, что я совсем сумасшедшая, да я, наверное, и правда сумасшедшая...
Белов насторожился, слушая ее. Ее слова, поведение снова встревожили его, и опять промелькнула мысль, — а что, если она, все-таки, притворяется? Но зачем?
— Ты не сумасшедшая, — сказал Белов. — Если у тебя случился провал в памяти, это не значит, что не в порядке твой ум. Это совсем разные вещи, поверь мне. Ты ведь знаешь, как меня зовут?
— Да! Ты Леонид, ты подобрал меня на улице и привез к себе домой.
— Ты сказала, что я подобрал тебя на дороге. Это правда. Но сначала ты бросилась мне прямо под колеса. Ты помнишь, почему это сделала? Что случилось такое, из-за чего ты ночью выбежала на шоссе?
— Я совсем не помню... Я очнулась в твоей машине, мне было холодно, очень холодно, и страшно...
— Страшно потому, что ты не знала, как оказалась в моей машине?
— Наверное... Знаешь, я все могу рассказать, что дальше было.
— Не надо. Ясно, что ты это помнишь. Вчерашняя ночь стала для тебя новой точкой отсчета. Скоро сутки, как мы с тобой вместе...
— Сутки? Всего сутки? Разве не всю жизнь? — Она обняла его, прижалась всем своим худеньким телом. — Мне с тобой так хорошо! Мы не можем расстаться, не должны расставаться, как все! Я ведь тоже тебе нужна, правда? Скажи!
Белов пристально поглядел на нее, стараясь уловить лукавство. Но она смотрела на него с таким доверчивым простодушием, с каким может смотреть или хорошая актриса, или человек, вообще не способный лгать.
— Ты мне очень нужна, — ответил Белов, осторожно отстраняя ее, — но давай не будем больше делать глупости. Ложись спать.
Юля почувствовала вдруг отчуждение в его голосе, поведении. Значит, все, что было между ними — всего лишь глупость? А сейчас он хочет поскорее избавиться от нее, уложить спать и, наверное, опять куда-нибудь уехать. Ей стало невыносимо больно и обидно, и в отчаянии она сказала.
— Я все поняла. Ты не любишь меня. Я тебе мешаю. Я лучше уйду!
— Куда? — удивился Белов.
— Не важно куда.
— На улице ночь, холодно. — Белов представил вдруг, как совсем недавно она лежала неподвижно на мокром шоссе... Что он успел пережить за эти минуты! А вдруг она и правда уйдет, и с ней что-нибудь снова случится! От этой мысли ему стало стыдно и страшно. Он обнял ее и сказал ласково. — Никуда я тебя не пущу, и хватит болтать всякую чушь. Я и сам, наверное, без тебя не могу...
— Это правда? — улыбнулась Юля.
— Конечно, правда, — ответил Белов, сам не понимая, что происходит в его душе.
— А ты мне веришь, ты веришь, что я не вру, что я тебя не обманываю?
— Разве это имеет значение? — Он заглянул ей в глаза и тут же оказался в плену необычайного магнетизма, который излучал ее взгляд. — Просто ты не такая, как все, — Белов вдруг рассмеялся. — Возможно, ты инопланетянка, у вас там совсем другая жизнь, другой язык. Тебя привезли на летающей тарелке, выбросили на Землю. Ты впервые попала в этот безумный мир, испугалась, растерялась и все забыла.
— Они тоже так говорили...
— Кто?
— Твои друзья. Назвали меня марсианкой...
— Ну все! Жди теперь летающую тарелку, которая прилетит за тобой.
— Я никуда не полечу. Я останусь здесь, с тобой!
Юля протянула к Белову свои тонкие руки, и он, сам не понимая, что делает, быстро скинул с нее халат и стал целовать ее хрупкое тело. "Старый развратник, безответственный козел! Мне уже тридцать восемь лет, а веду себя, как мальчишка, впервые оказавшийся с женщиной! — мысленно ругал он себя. — А может быть, она и правда инопланетянка, только не с Марса, а с планеты Эрос! Они там все такие, что ли? Вроде бы ничего особенного, но устоять невозможно! Нет, это какое-то наваждение, это безумие... Я не в состоянии с этим бороться..."
Последнее, что пришло в голову Белову перед тем, как он ее окончательно потерял, было удивление странным сочетанием в Юле эротики с целомудрием, страсти с отсутствием похоти. Она напоминала дикий лесной цветок, яркий, неповторимый, чистый и непорочный в своей естественности...
— Я устала... — пробормотала девушка, и вдруг заснула спокойно и тихо, положив голову ему на плечо.
