Патриция Гэфни - Бегство из Эдема
– Ну и как тебе понравился Макуэйд?
Она ответила уклончиво. Все равно это был не вопрос, а простая формальность. Ее мнение никогда не интересовало Бена. Ему нужен был лишь предлог, чтобы высказать свое собственное.
– По-моему, он ничего, только уж больно много о себе мнит, – заявил он. – И пить ни черта не умеет.
Сара подняла голову.
– Он что, напился пьяным?
– Нет, просто перестал пить. Представляешь? Просто перестал, и все. – Бен снял шляпу, стряхивая брызги прямо на покрывало. – Но зато его фирма – лучшая в городе. Это они построили особняк Марка Уоркмена на Бельвью.
– Летний домик, – сухо поправила его Сара. – Этот мраморный дворец в стиле Возрождения полагается называть «летним домиком» в Ньюпорте.
Бен расхохотался, хлопнув себя по коленям.
– Точно! – воскликнул он. – «Летний домик», чтоб мне пропасть! – Потом Бен нахмурился и добавил: – Тебе придется поехать туда на лето.
– Что?
– Присмотреть за ходом работ.
Сара растерянно повернулась к нему.
– Но… я думала, ты сам захочешь этим заняться!
– Ты так думала? Да ну? И когда же?
Она развела руками.
– Ну я не знаю…
– А ты пораскинь мозгами, уж будь любезна. Я могу приезжать только на выходные, да и то не каждую неделю! Макуэйд хочет, чтобы кто-то находился там постоянно и давал бы «добро», когда это потребуется. Вы с Майклом могли бы снять дом или номер в отеле на весь сезон. Это только пойдет всем нам на пользу.
Сара моментально догадалась, какую «пользу» он имеет в виду. Лето, проведенное в Ньюпорте, возвысит их в глазах большого света. Она с тоской подумала о грандиозных планах, которые они с Пэрином строили на это лето: организовать при общине вечерний клуб для молодых женщин, детский театральный кружок, курсы кройки и шитья. Какая непростительная самонадеянность с ее стороны – вообразить, будто она может сама распоряжаться собой и своим временем!
Но Сара прекрасно понимала, что спорить с мужем бесполезно. Он презирал ее работу и не упускал случая поиздеваться над ней. По его глубочайшему убеждению, у его жены не могло быть иных занятий и интересов, кроме одного: способствовать продвижению семейства Кокрейнов в высшее общество. Именно за это он заплатил в свое время. Именно таковы были условия брачного договора, хотя сама Сара узнала о них лишь после свадьбы.
– Возможно, я куплю моторную яхту, – говорил между тем Бен. – У Вандербильда уже есть яхта, он швартует ее в бухте, как какой-нибудь индийский раджа, черт бы его драл. Разве я не могу себе позволить купить такую же или еще почище? Да кто он вообще такой?
Сара не ответила.
– Минни говорит, что спешить не надо. Чтобы завоевать Ньюпорт, иногда требуются годы, – продолжал Бен. Тут уж Сара посмотрела ему прямо в глаза.
– Когда же именно Минни успела поделиться с тобой своей мудростью? – спросила она ледяным тоном.
Бен смутился. Ему пришлось увильнуть от прямого ответа.
– Не помню, это было давно.
Лжец. Минни Расселл была одной из его любовниц. Бен называл их своими «протеже» и – нимало не смущаясь! – знакомил с женой. В каком-то смысле Сара была обязана своим злосчастным замужеством не кому иному, как Минни, поскольку именно миссис Расселл в свое время посоветовала Бену проложить себе дорогу в высшее нью-йоркское общество, женившись на титулованной аристократке. Бен прислушался к совету, и судьба Сары, таким образом, была решена. Сара не знала, какие отношения связывают его с Минни в настоящее время, но была уверена, – хотя Бен все категорически отрицал, – что они до сих пор встречаются и он по-прежнему следует ее советам.
Бен не привык чувствовать себя виноватым. Он не умел и не желал оправдываться. Он предпочитал наступать.
– Ну, одним словом, – продолжал он, как ни в чем не бывало, – ты отправишься туда с Майклом в будущем месяце и позаботишься обо всем.
– Ладно, если ты настаиваешь. Но я ведь еще в глаза не видела планов твоего нового дома.
– И кто в этом виноват?
– Не могли бы мы хоть раз обойтись без разговора о том, кто в чем виноват?
Он ответил злобной усмешкой.
– Конечно.
Минута прошла в молчании. Потом Бен медленно поднялся с кровати и направился к ней. Дурное предчувствие заставило Сару напрячься всем телом. Она инстинктивно отвернулась обратно к зеркалу.
– Я хочу обсудить с тобой подарок Майклу на день рождения, – сказала она торопливо.
Его грубое мясистое лицо светилось злорадным торжеством. Он положил ей на плечи свои непропорциональные фигуре маленькие пухлые ручки.
– А в чем дело? Мальчишка уже большой, пора ему учиться стрелять. – Поросшие волосами короткие пальцы скользнули за ворот ее халата. – Не беспокойся, Сар-ра, я о нем позабочусь. Мы с ним поладим.
Оставшись наедине с женой, Бен часто произносил ее имя с картавым раскатом, придавая ему какой-то гнусный антисемитский оттенок. Сара с трудом подавила дрожь отвращения.
– Бен, он еще маленький и… пугливый, он не такой, как…
– Вот именно! Я о том и говорю! Он размазня, тряпка, нюня!
– Нет! Он…
– Это ты превратила моего сына в кисейную барышню! Он маменькин сынок…
Бен силой усадил ее на пуфик, когда она попыталась вскочить. Его руки проникли еще глубже и обхватили ее обнаженную грудь. Он склонился над ней и сказал прямо ей в ухо:
– Пожалуй, я свожу его на охоту, как только вернусь из Чикаго. Мы съездим на Лонг-Айленд, может быть, в Монток-Пойнт, постреляем уток или кроликов, что попадется.
– Будь ты проклят! – прошептала она, чувствуя, как жгучие слезы подступают к глазам.
– У тебя есть возражения? – с издевкой спросил он.
– Будь ты…
Сара умолкла на полуслове и застыла в неподвижности. Бен с силой сжимал ее соски – не слишком больно, но достаточно, чтобы напугать.
– Так ты возражаешь?
Она молча кивнула, не глядя на него. Бен сразу же отпустил ее.
– Ну что ж, давай поговорим,
Он развязал галстук и резким движением выдернул его из-под воротничка, ухмыляясь ей через зеркало.
– Я буду в своей спальне. Не заставляй меня ждать, Сар-ра. Когда дверь за ним закрылась, Сара подняла голову.
Собственное отражение в зеркале ужаснуло ее. Такого взгляда у нее не было уже давно: по крайней мере несколько месяцев. Но почему она решила, что Бен наконец потерял к ней интерес? Что за безумие заставило ее забыть, что ему нравится играть с ней в «кошки-мышки», усыплять ее бдительность, создавать иллюзию покоя и благополучия, а потом захлопывать западню? И всякий раз он использовал Майкла как приманку.
Сара встала. В конце концов это всего лишь секс. Это всего лишь ее тело. Если не считать особых случаев, когда Бен использовал секс, чтобы ее наказать, худшие моменты их брака были ей хорошо знакомы и уже не вызывали у нее прежнего ужаса. В первое время после свадьбы, когда оба они чувствовали себя обманутыми, их совместная жизнь представляла собой непрерывную цепь скандалов, жестокости и кошмарной, насильственно навязываемой близости. Но бурное возмущение с обеих сторон постепенно улеглось, выгорело дотла, оставив лишь горечь, циничную опустошенность и глубоко запрятанное глухое недовольство. Супружеские отношения больше не сопровождались насилием. Они вообще ничего не значили. Временное соединение двух тел, вот и все. Нечто несуществующее. Абстракция. Сара научилась их не замечать.
