Барбара Брэдфорд - Состоятельная женщина. Книга 2
– Да, вполне приемлемая, – согласилась Эмма и открыла сумочку. Она отсчитала месячную плату. Девушка хотела быть уверенной, что не останется без крыши над головой до приезда Блэки.
Миссис Дэниел взглянула на деньги, положенные Эммой на стол. Она сразу заметила, что девушка заплатила вперед за целый месяц. Гертруда не была уверена, что ее устроит пребывание девушки на весь этот срок. Она почти против воли взяла двенадцать шиллингов и положила их в карман.
– Благодарю вас. Я схожу за вашим чемоданом.
– Ах, не беспокойтесь, пожалуйста. Я сама принесу его, – начала было Эмма.
– Меня это не затруднит, – ответила миссис Дэниел, шумно спускаясь по лестнице.
Она почти тотчас вернулась с чемоданом и внесла его в мансарду. Гертруда разглядела, что он из натуральной кожи. Она внимательно осмотрела его, и внезапная мысль пришла ей в голову, когда она поднималась по лестнице.
Она остановила на Эмме суровый взгляд и промолвила:
– Есть еще кое-что, о чем я забыла вас предупредить. Поскольку я смогу прибирать только в двух комнатах у джентльменов, вам придется самой убирать свою постель и наводить порядок в мансарде. – Она пробежала взглядом по Эмме, стоявшей к ней лицом, такой стройной и красивой, явно утонченной. Глаза ее сузились. – Мне кажется, что вы вели легкую, беззаботную жизнь с самого рождения, если позволите мне так выразиться. Вы знакомы с домашней работой?
Лицо Эммы осталось невозмутимым.
– Я легко могу научиться, – заметила она, боясь сказать лишнее слово или рассмеяться.
– Рада это слышать, – сухо ответила хозяйка. – Кроме того, я не готовлю еды, знаете ли. Не только из-за трех шиллингов в неделю. Вам известно, каковы сегодня цены. – Миссис Дэниел продолжала рассматривать молчавшую девушку, окруженную ореолом покоя и благородства, и добавила, сама не зная, почему: – Но вы можете пользоваться моей кухней, если хотите, при условии, что будете убирать за собой. Я найду местечко в буфете, и при желании вы можете держать там свою посуду и прочее.
– Благодарю вас, – произнесла Эмма, едва сдерживая душивший ее смех.
– Что ж, я оставляю вас, можете распаковывать чемодан. – Миссис Дэниел кивнула уже более добродушно и затворила за собой дверь.
Зажав рот рукой, Эмма прислушалась к удаляющимся глухим шагам хозяйки, пока те не затихли. Она пролетела через мансарду к кровати и зарылась лицом в подушку, стараясь не расхохотаться во все горло. Слезы текли по ее лицу. „Знакома ли я с домашней работой!” – билась неотвязная мысль, и приступы смеха вновь подкатывали к горлу. Но наконец ее веселье улеглось, и она села, вытирая слезы со щек. Эмма стянула кружевные перчатки. Она взглянула на свои руки и усмехнулась. Может, они и не были красны и шершавы от работы, но они едва ли походили на руки леди. Еще бы. „Хорошо, что я всегда оставалась в перчатках, – подумала она, – возможно, меня подвели бы руки”.
Теперь Эмма встала и подошла к умывальнику, посмотрела на свое отражение в зеркале. Это черное платье и кремовая шляпка достались ей из гардероба Оливии Уэйнрайт, и их благородство было несомненно. Начав однажды, она уже без труда могла подражать до мелочей выговору Оливии. В сущности, говорить в любезной манере было для нее вполне естественно, ведь у нее был хороший слух, и она занималась с Эдвином. Тот лудильщик со своей женой-цыганкой, Рози и миссис Дэниел – все верили в то, что она молодая изящная светская дама, хотя и из обедневших. И это не случайно. Именно это впечатление она стремилась произвести, стараясь создать этот образ с первой минуты.
Еще до отъезда из Фарли Эмма настроилась предстать в Лидсе, а затем и жить там в качестве молодой леди, которая со временем станет благородной дамой. И притом богатой. Она вновь улыбнулась, но теперь улыбка была циничной, а глаза ее, потемневшие от глубоких раздумий, на мгновение показались холодными, как изумруды, – так поразительно было это сходство. Она еще покажет этим Фарли, но сейчас она не будет на этом останавливаться. Время для нее было драгоценно, его предстояло планировать точно и использовать до минуты. В счет шло каждое мгновение. Она будет работать по восемнадцать часов в день, семь дней в неделю, если это потребуется для достижения ее цели – кем-то стать. Стать состоятельной женщиной.
Она резко отвернулась от зеркала, сняла шляпку, положила ее на сундук, быстро подошла к кровати. Грязь вызывала в ней такое отвращение, что это стало навязчивой идеей. Комната казалась тщательно прибранной, и она решила осмотреть белье. Стеганое одеяло было старым, но не изношенным. Она откинула его и внимательно взглянула на простыни. Они были не новы; действительно, местами тщательно заштопаны, но без единого пятнышка, недавно выстираны и выглажены. Чтобы окончательно успокоиться, она разворошила всю постель, вплоть до матраца; придирчиво осмотрела его, перевернула и, облегченно вздохнув, быстро, с присущей ей сноровкой, заправила.
Несмотря на усталость, она открыла чемодан и бережно разложила вещи в платяном шкафу и комоде. В нижнем ящике комода она нашла два чистых лицевых полотенца. Она взяла их, и ее взгляд упал на книги, лежавшие в глубине ящика. Сгорая от любопытства, она достала одну. Это был томик стихов Уильяма Блейка в красном кожаном переплете с красивыми тиснеными иллюстрациями. Она открыла его и взглянула на чистый лист в начале. Она медленно произнесла вслух:
– Книга Альберта Х. Дэниела.
Она положила ее на место и посмотрела на другие тома в таких же шикарных переплетах. Ее губы произносили незнакомые имена: Спиноза. Платон. Аристотель. Она бережно вернула их на место, с интересом гадая, кем же был этот Альберт X. Дэниел, и думая, сколько радости доставило бы Фрэнку держать в руках книги, подобные этим.
Фрэнк. Малыш Фрэнки. У нее перехватило дыхание, она тяжело опустилась на стул, сердце колотилось в груди. Она подумала об отце, и печаль с примесью растущей тревоги нахлынула на нее, опустошая и лишая сил. Эмма откинулась на спинку стула. Сегодня утром она оставила ему записку, что отправляется в Брэдфорд поискать место получше в одном из шикарных особняков. Она объясняла, что у нее были какие-то сбережения, чтобы продержаться несколько недель. Дочь уговаривала его не волноваться и обещала вскоре вернуться, если не найдет подходящей вакансии, и добавляла, что в случае удачного обустройства она напишет ему и сообщит свой адрес.
– Что же мне написать? – спросила она себя с беспокойством. Она не знала. И у нее были более важные проблемы в предстоящие дни. Выжить – это прежде всего.
Глава 28
Эмма пробыла в Лидсе уже почти неделю, но до сих пор не смогла найти работу. В последние четыре дня она прилежно заходила в каждый магазин на Бриггейт и близлежащих улицах в поисках хоть какой-нибудь должности, готовая приняться за самую черную работу. Но свободных мест не было вовсе, и это усиливало ее тревогу и страх. Упорно, с раннего утра до самых сумерек, она топтала тротуары Лидса, те самые тротуары, что, по словам Блэки, были вымощены золотом, но Эмме с каждой минутой они казались все тверже и грязнее.
