Лоретта Форестер - Я узнал тебя

— Ну… Да, думаю, что да. — В ответе слышалась нотка удивления. — А почему такая спешка?

— Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась. — Кэрон на одном дыхании выпалила остаток фразы: — И еще я должна кое-что объяснить тебе, чего раньше не могла сказать.

Прежде чем ответить, Софи долго молчала. Когда она заговорила, тон ее был очень сдержанным:

— Что-то хорошее или не очень?

— Это как посмотреть. — Кэрон не могла заставить себя добавить что-либо еще. — Послать за тобой машину?

Ответ не был неожиданным:

— Нет, спасибо, я сама доберусь. Как насчет половины восьмого?

— Прекрасно. Ну, тогда до встречи. Пока.

— Похоже, ее не очень-то привлекает идея воспользоваться услугами водителя, — прокомментировал Барт, когда Кэрон положила трубку. — Оно и понятно.

Быстро прокрутив в уме ту часть разговора, которую он мог слышать, женщина язвительно осведомилась:

— И на основании чего у тебя создалось такое впечатление? — Неожиданно для себя самой она перешла на «ты». И тут же подумала: вот и правильно. «Вы» удивило бы маму с учетом того, что они собираются ей сообщить.

— Твоя интонация. — Барт мгновенно последовал ее примеру: — Ты была готова к этому. — Он развернулся в кресле так, чтобы не выпускать собеседницу из виду. — Если ты заранее знала, что она ответит, то зачем вообще предлагать?

— Потому что всегда существует вероятность, что мама когда-нибудь примет мое предложение. Похоже, ты тоже считаешь, что шофер мне не нужен?

— Поскольку я предпочитаю водить машину сам, то да. Мне казалось, что ты предпочитаешь независимость.

— Я не вожу машину.

— Не водишь? — переспросил он. — Или не умеешь?

— Ну, не умею. — Она пожала плечами. — Так и не нашла времени научиться.

— Тогда сейчас самое время. Раз уж я здесь, займемся этим в первую очередь.

— Ты будешь слишком занят своей книгой, — строптиво возразила она и увидела, как губы его уже знакомо сжимаются.

— Я же не предлагаю тебе в учителя себя. Это поставило бы крест на всех наших попытках наладить нормальные отношения. Уверен, что на полуострове полно водительских курсов.

Кэрон вцепилась в край стола, кулаки ее побелели.

— Не смей управлять моей жизнью! — взорвалась она. — Я вполне способна принимать собственные решения! Я пойду на курсы, когда сама захочу.

Гость равнодушно пожал плечами.

— Я только предложил. Я вовсе не собираюсь заставлять тебя делать то, чего не хочешь.

У Кэрон на языке вертелось «извини», но она просто не могла заставить себя признать свою вину. Это просто идиотизм — выходить замуж за мужчину, который будит в ней такие агрессивные чувства. Но у нее нет выбора, разве только нарушить последнюю волю Аверилла. Она оказалась в ловушке, так что приходилось мириться с создавшимся положением. Но это не означает, что она должна склоняться перед этим человеком.

— Пойду-ка я прогуляюсь по саду, — сказал в это время Барт, поднимаясь. — Нам обоим нужно время, чтобы успокоиться. Не нужно твоей матери видеть, как мы пререкаемся, если хотим убедить ее, что испытываем друг к другу взаимные чувства. Ведь мы на пороге создания семьи, не правда ли? — Мужчина ухмыльнулся и покинул гостиную.

Кэрон не двинулась с места. Она была в полной растерянности. Поцелуй Барта еще горел на ее губах, и никак невозможно было забыть прикосновение его мускулистого сухощавого тела. Как это ей ни ненавистно, невозможно отрицать вспыхнувшее в ней физическое влечение. Барта Гэлбрейта никак нельзя было назвать джентльменом в том смысле, в котором можно говорить о покойном муже. Барт пробуждал в ней чувства, не имеющие ничего общего с мягкостью и учтивостью. Чувства, которым ни в коем случае нельзя давать волю.

2 глава

Следующие два часа Кэрон не видела Барта. В двадцать минут восьмого, одетая в темно-синий костюм из джерси, молодая хозяйка спустилась в гостиную, чтобы не пропустить приезда мамы. Джин с тоником немного успокоил нервы. Только бы пережить момент знакомства матери с гостем и сообщения новости, а дальше она справится.

Сами стены комнаты ей помогали. Выдержанная в оттенках персикового и белого цветов, меблированная вперемежку сравнительно новой и прелестной старинной мебелью комната источала тепло и комфорт и, несмотря на внушительные размеры, казалась уютной.

Как во всех комнатах нижнего этажа и в некоторых на втором, здесь был камин — подлинник, из тех, что почему-то называются «Адам». Стоя перед ним, Кэрон с тоской смотрела на свою с Авериллом свадебную фотографию. Если бы только он был с ней, она была бы так счастлива! Почему, ах, почему он должен был уйти?

Когда появилась мама, Барт еще не подошел. Блондинка, как и дочь, одетая в фиолетовый брючный костюм, Софи Редингтон в свои сорок восемь вовсе не была похожа на типичную мамашу средних лет. Рано потеряв мужа, она оказалась перед выбором: либо полностью изменить жизнь, либо тихо доживать свой век. Софи выбрала активную социальную позицию. Внешне она казалась вполне счастливой, хотя Кэрон часто задумывалась, насколько это искренне. Быть вдовой значит быть одинокой, и никакие утешения тут не помогают, теперь она сама могла под этим подписаться.

— Так, где же человек, с которым ты хочешь меня познакомить? — последовал вопрос, как только мать и дочь обменялись приветствиями.

— Он вот-вот должен спуститься.

Кэрон заметила, как материнские глаза, так похожие на ее собственные, подернулись ледком.

— Мужчина? И живет здесь?

Дочь глубоко вздохнула, прежде чем пуститься в объяснения, злясь на Барта за то, что он задержался и не приходит ей на помощь, хотя как тот мог помочь, она не совсем себе представляла. Софи слушала не перебивая, пока дочь, запинаясь, рассказывала.

— Так что, понимаешь, я никак не могла сказать тебе раньше, — закончила Кэрон.

— Не совсем понимаю почему, — ответила мать. — Но это не мое дело. А этот… Барт, так ты сказала… он долго собирается пробыть в Сильверстоуне?

— По меньшей мере, несколько месяцев, — Кэрон старалась как можно ближе придерживаться истины. — Он планирует написать здесь роман.

Странное выражение промелькнуло на все еще привлекательном лице миссис Редингтон.

— Правда? Он известный писатель?

— Еще нет, но надеется стать таковым, — отозвался элегантный мужчина, входя в комнату и абсолютно не смущаясь тем, что представляется незнакомому человеку таким образом.

На нем был серый костюм такого же стального оттенка, как и глаза, ослепительно белая рубашка и сине-серый полосатый галстук. Кэрон сразу определила, что галстук и рубашка шелковые. Это человек явно не из тех, кто экономит на себе. Если добавить к этому «ягуар», в настоящее время находящийся в починке, и лондонскую квартиру, становится очевидно, что он не особо нуждается, и поэтому его столь поспешное согласие на условие Аверилла еще более достойно порицания.