Вера Кауи - Демоны прошлого

— А генерал Миллер говорил, что я о тебе спрашивала?

— Да. И это повлияло на мое решение вернуться сюда. У меня появилась надежда.

— Мне казалось, я имею на это право,

— Нет, это ведь я американец. У меня есть все права.

Они переглянулись и улыбнулись друг другу. Он почувствовал, что она смотрит на него непривычным, оценивающим взглядом.

— Знаешь, — сказала она, — я ведь впервые вижу тебя в гражданской одежде. Я всегда помнила тебя в мундире. Ты покончил с военной авиацией?

— Она со мной покончила. Возраст.

Сара недоверчиво качнула головой:

— Годы не властны над тобой.

— Воспоминания — эликсир молодости, — беспечно произнес он, но глаза его в этот миг были грустными.

Они обменялись долгим, понимающим взглядом и одновременно замерли, услышав бой часов на башне.

Сара вздохнула.

— Мне надо идти. Миллеры остались у нас на уик-энд. Они всегда остаются после традиционного сбора. Я, как хозяйка, не должна забывать о своих обязанностях.

Она поднялась, оправила платье. Эд тоже встал со ступеньки. Она обернулась к нему:

— Можно позвонить тебе в посольство?

— Да. Или домой. Я уже устроился. На квартире моего предшественника. Я запишу тебе телефон.

Он порылся в кармане, вынул записную книжку, написал на листке два номера и адрес и протянул ей. Сара сложила листок и аккуратно положила в потайной кармашек юбки.

— Когда? — спросил он.

Что-то в его голосе заставило ее посмотреть ему в глаза и ответить просто:

— Скоро.

Приближаясь к дому, они увидели на террасе Джайлза Латрела. Эд скорее почувствовал нутром, чем увидел, как напряглась Сара. Потом она улыбнулась и ускорила шаг.

— Знаю, знаю! — весело воскликнула она. — Ты уже начал волноваться, не случилось ли с нами чего-нибудь. Мы с Эдом так далеко унеслись в прошлое, что слишком долго пришлось возвращаться.

Она нагнулась и поцеловала мужа.

— Прости, дорогой.

— Я так и думал, что вы унеслись в прошлое, — с улыбкой ответил Джайлз. — Я только боялся, что Эд уедет, а мне хотелось пригласить его пообедать с нами. — Он обернулся к Эду: — Генерал и миссис Миллер тоже будут. Мне бы хотелось поговорить с вами о старых временах. Мой отец очень любил вас. Очень.

— Я всегда ценил его внимание и дружелюбие, — искренне отозвался Эд. — И я приехал не за тем, чтобы получать по счетам; напротив, это я обязан вашему отцу и леди Саре. Они были очень добры ко мне.

— Как и вы к ним. Во всяком случае, я чувствую себя вашим должником. Так или иначе, не отказывайте инвалиду, доставьте мне удовольствие провести в вашем обществе часок-другой.

Джайлз улыбнулся Эду с видом победителя. Несмотря на шрамы, он казался очень обаятельным. Сара взялась одной рукой за ручку коляски, другой погладила мужа по спине. Эд заметил: в ее движении не было чувства; рука двигалась легко и безучастно.

— Спасибо, — ответил он. — С удовольствием.

— Вот и хорошо.

Джайлз был доволен. Он сам управлял коляской, пользуясь электроприводом. Джайлз направился к столику, на котором стояли напитки. Тотчас подошел дворецкий, ожидая распоряжений хозяина. Джайлз познакомил их и велел Бейтсу показать Эду, где можно освежиться.

— А потом возвращайтесь сюда, поболтаем и выпьем перед обедом.

Когда через пять минут Эд вернулся, он застал на террасе Миллеров, но Сара исчезла.

Она поднялась наверх, в свою спальню, и теперь сидела за туалетным столиком, на котором стояла открытая шкатулка. Перед ней лежала пачка писем, несколько фотографий и золотые крылышки — эмблема Военно-воздушного флота США.

Письма в основном были короткими записками.

«Сара — в 4. Э.»

«Любовь моя, не могу вырваться. Завтра? Э.»

«Сара, я не могу есть, не могу спать, ничего не могу — только думать о тебе. Что ты со мной сделала? Э.»

Одно письмо было подлиннее, написанное карандашом. Бумага выцвела и истлела на сгибах. Она осторожно развернула листок, еще раз прочитала. Потом стала рассматривать фотографии. На одной была изображена «летающая крепость», на носу которой было выведено «Салли Б.». На другой рядом с самолетом стоял экипаж, все весело улыбались. На третьей она сама стояла возле «Салли Б.» в форме сотрудницы отряда добровольческой вспомогательной службы и улыбалась молодому офицеру в форменной фуражке, надвинутой на темные вьющиеся волосы. На следующем снимке офицер был один. Он сидел, прислонившись спиной к ветвистому каштану, который рос возле греческого павильона.

Сара взяла в руку крылышки, погладила их пальцем и улыбнулась своим мыслям. Потом осторожно взяла записку с номерами телефонов Эда, внимательно посмотрела, запоминая наизусть, и положила вместе с другими вещами в шкатулку. Заперла ее и спрятала в ящик стола.

Потом поднялась, подошла к окну, посмотрела на террасу. Эд стоял, облокотившись о балюстраду и держа в руке бокал. Он слушал генерала Миллера, который рассказывал что-то, по обыкновению жестикулируя и раскатисто хохоча. Джайлз сидел к ней спиной, его лица не было видно. Внезапно она нахмурилась, прикусила губу — как всегда делала, когда бывала озабочена. Потом решительно отошла от окна и направилась в ванную.

Было половина второго ночи. Эд уехал, а Миллеры благополучно отправились спать в великолепную комнату Гейнсборо — ее называли так потому, что там висел портрет сэра Пирса и леди Джорджины Латрел кисти Гейнсборо.

Проводив их, Сара вернулась в гостиную, где ее ждал Джайлз.

— А я думала, ты уже в постели, — негромко сказала она. — Сегодня был такой длинный и хлопотный день…

— Обо мне не беспокойся, — нетерпеливо отозвался Джайлз. — И вообще не суетись, Сара.

Поняв, что перегнул палку, Джайлз улыбнулся, чтобы смягчить впечатление от своих резких слов.

— Завтра воскресенье. Можно подольше поспать. Ты довольна? — Он опять улыбнулся и протянул жене руку. — По-моему, праздник удался.

— Безусловно.

— Знаешь, сколько было гостей? Триста восемьдесят семь. На двадцать одного больше, чем в прошлом году. Никогда не перестану удивляться этой породе людей. И мне приятно, что Латрел-Парк так много для них значит.

— Да, они сохранили очень теплые воспоминания о наших местах, — отозвалась Сара.

— И здесь о них тоже не забывают, — сказал Джайлз.

Он умолк, выдерживая паузу. Сара тоже молчала. Наконец Джайлз не выдержал:

— Значит, это был он.

— Да, это был он.

— Знаешь, я сразу его узнал. Он точно такой, как на фотографии. И это причинило мне страшную боль. Вселило в меня дикий, слепой страх.