Энн Мэйджер - Я тебя прощаю
Только эти чудовища и были реальны.
Она помнила огромные фары, ослепившие ее, когда она бросилась наперерез. Помнила, как перепуганный водитель поднял ее с земли и заорал: «Ты что, рехнулась?» Очнулась она в больнице.
Должно быть, двум мальчишкам в «линкольне» наскучило глазеть из окон, потому что они перебрались на переднее сиденье. Облокотившись на приборную доску и отталкивая друг друга, принялись они крутить ручку настройки радиоприемника, перебрали несколько станций и, наконец, отыскали рэп. Радостно хлопнув правыми ладонями, они прибавили громкость и устроились слушать.
— Ребята, сделайте потише!
Коренастый охранник прошел между девушкой и «линкольном». Мальчишка с хвостом на затылке и ожерельем из акульих зубов снова высунулся в окно. Когда его огромные зеркальные очки блеснули в сторону девушки, она испугалась, что он ее заметит.
— Сию минуту, начальник, — отозвался мальчишка, отбивая ладонью такт на приборной доске.
Охранник помедлил пару минут, убедился, что приказание выполнено, и только потом отошел. Едва он удалился, мальчишка высунулся из машины, похлопывая ладонью по крылу и вглядываясь в ту сторону, где в тени пряталась девушка. Мальчишке было лет двенадцать-тринадцать, и, судя по виду, он твердо обещал в будущем стать непутевым парнем.
Пальцы перестали барабанить по боку машины. Сняв зеркальные очки, мальчишка высунулся из машины так, что чуть не вывалился из окна. Его серые глаза вглядывались в нее, а девушка услышала отдаленное завывание сирен.
О Господи…
Криво усмехающиеся губы беззвучно выговорили: «Привет!» Девушка предостерегающе прижала палец к губам.
Две полицейские машины с воющими сиренами влетели на стоянку. Из машины выскочила дюжина полицейских с ручными передатчиками.
Девушка забилась поглубже в тень, умоляюще глядя на усмехающегося мальчишку. Тучный полицейский вперевалку подошел к «линкольну».
— Давно здесь сидите, парни?
Кривая ухмылка погасла. Мальчишка угрюмо кивнул.
— Видели что-нибудь подозрительное? Мрачное молчание, затем черный хвост на затылке прыгнул.
— Да. — Мальчишка указал на подъездную аллею с противоположной стороны стоянки. — Я видел… девушку с повязкой на голове. Она пошла вон туда.
Полицейский позвал остальных, и они торопливой рысью удалились в указанном направлении. Как только они скрылись, мальчишки хлопнули правыми ладонями.
А потом, опасливо оглядевшись, открыли дверцу и подошли к незнакомке. Нависшие над ней смуглые лица то уходили, то вновь появлялись в фокусе.
Они были так похожи, что могли бы сойти за близнецов. Впрочем, они к этому не стремились. Тот, что выше и тоньше, был коротко подстрижен, носил очки в металлической оправе и был одет в отглаженные джинсы. Сорванец с хвостом и золотой серьгой предпочитал измятую черную одежду. На шее у него зловеще побрякивало ожерелье из акульих зубов.
Когда они склонились над девушкой, то от вида их рук и прерывистого жужжания в ушах у нее так закружилась голова, что она чуть не потеряла сознание.
Она не сразу почувствовала, что руки мальчишек подхватили ее. Послышался испуганный шепот:
— Надо бы помочь ей!
— Но она ранена. Посмотри на эти синяки, на ее глаза…
— А ноги! Надо отвести ее в больницу к дяде Питу…
— Нет! — Она вцепилась в их руки, впиваясь в кожу обломанными ногтями и умоляюще раскрыв огромные глаза.
— Разве ты не видишь, как она испугана? — прозвучал приглушенный детский голос. — Должно быть, за ней кто-то гонится. Надо спасти ее.
— А что скажет папа?
Шум в голове усилился. Наполовину на руках, наполовину волоком мальчишки подвели девушку к машине и устроили для нее ложе, свалив на пол у заднего сиденья подушки и пледы. Развернув еще один плед, они накрыли ее, предупредив, чтобы лежала тихо — тогда они смогут доставить ее домой и прятать у себя в комнате, пока она не поправится.
Девушка лежала, неудержимо дрожа в приступе клаустрофобии, который начался, едва одеяло накрыло ее с головой.
Как в тумане она различала звук торопливых шагов, хлопанье дверец машины, мужские голоса, доносящиеся с передних сидений и возбужденный возглас маленькой девочки:
— Смотрите! Их сняли!
— Подумаешь! Велика важность!
Но внимание девушки, лежащей у заднего сиденья, сразу привлек прекрасный певучий мужской голос:
— Пеппин, охранник сказал, что ты помог им. В звуках этого голоса послышалось что-то такое знакомое. Такое теплое.
Она знала этот голос. Любила его. Где-то и когда-то.
— Да, папа, Пеппин здорово помог им, — подтвердил старший из мальчиков.
— Заткнись. Монти! — оборвал его брат.
— Эй, полегче!
— А кого ищут все эти полицейские, папа?
— Какую-то девушку, которая переборщила с наркотиками и, похоже, попала в аварию. Положение очень серьезное. Без надлежащего ухода и лечения она умрет.
Девушку окатила жаркая волна. Слезы навернулись на глаза.
— Умрет? — хрипло переспросил Пеппин, а ключ зажигания уже поворачивался. Он побледнел и уставился на лежащую возле сиденья беглянку.
Она отчаянно замотала головой, смаргивая слезы. Пеппин судорожно вздохнул.
— А какое лечение ей нужно, дядя Пит?
— Кому?
— Твоей пациентке.
Пеппин забрасывал дядю вопросами, требуя мельчайших подробностей.
Отец Пеппина вновь похвалил сына своим глубоким мелодичным голосом — на этот раз за любознательность.
Этот низкий голос был ошеломляюще знакомым. Ей хотелось слушать его бесконечно, ибо в целом мире, казалось, не осталось ничего, кроме этого голоса, окутывающего ее.
Кто этот человек? Почему ей кажется, будто она знакома с ним?
Она слишком обессилела, чтобы думать. Ее веки вновь отяжелели, затрепетали и приподнялись в попытке прогнать сон.
Вскоре девушка крепко заснула — впервые с того момента, как ее едва не сбил грузовик.
Она спала, зная, что она в безопасности — потому, что обладатель прекрасного голоса рядом с ней.
Глава вторая
Голубоватые вспышки озаряли спальню мальчиков.
Шел дождь, как в ту ночь, когда синий фургон опрокинулся и вспыхнул.
Какой фургон? Где? Почему?
Девушка лежала неподвижно, мечтая о Лукасе, прислушиваясь к шуму прибоя и резким раскатам грома. Потоки дождя оставляли мокрые татуировки на окнах спальни.
Он находился совсем рядом, через две комнаты. Несомненно, мирно спал на громадной кровати. Не боялся грозы и пребывал в блаженном неведении насчет посторонней женщины, спящей в стенном шкафу в комнате его сыновей.
