Ирина Хазарина - История двух О
— Правильно, — шепнула я, и мы торжественно выпили. Поставив рюмку, я придвинулась к Олегу и наши губы встретились. Эрогенные зоны у меня находятся на кончиках пальцев, и было так приятно ощущать густой шелк волос, теплую упругость кожи, чувствовать, как смелеют руки Олега, и он все теснее прижимает меня к себе.
В спальне горел неяркий ночник. Я помогала неловким пальцам Олега справиться с упрямыми застежками. Еще мгновение — и мы опустились на постель, он накрыл меня собой, я подалась навстречу ему и… И ничего. Олег вдруг замер, дыша мне куда-то в шею, и после нескольких секунд неловкой паузы сдвинулся в сторону.
С минуту я лежала в полном обалдении: такое в моей сексуальной практике случилось впервые. Потом встала, как была нагишом прошлепала к столу, плеснула в рюмку рябиновой настойки и выпила залпом. Горячая волна прокатилась по пищеводу и сразу похорошело.
В спальне было тихо. Я закурила и вернулась к кровати. Олег лежал на краю, сжавшись в комок. Я прилегла рядом, погладила его по спине. Он прерывисто вздохнул и сказал не поворачиваясь:
— Ольга, ты извини меня… Не получится ничего.
— Ну что же поделаешь, — тоже вздохнула я. — Тогда просто полежи рядом со мной, пожалуйста.
Странно, но он послушался: придвинулся, положил голову мне на плечо. Затушив сигарету, я провела ладонью по его волосам.
— Олег, — осторожно спросила я, — может, попробовать еще раз?
— Не надо, — после паузы глуховато ответил Олег. — Это безнадега.
— Но ведь сначала было все хорошо, я очень даже чувствовала…
— Все время со мной так: сначала все в порядке, а как до дела доходит… — с горечью сказал Олег. — Ольга, прости. Наверное, ты думаешь: вот идиот, затащил девушку в постель, а сам ничего не может, но я думал, с тобой непременно получится…
В полумраке спальни мне не было видно его лица, но я чувствовала, что Олег напряжен, как струнка.
— А давно у тебя… такие проблемы? — рискнула спросить я.
— Давно. Всегда.
Я обняла его и продолжала спрашивать тоном доброго внимательного психоаналитика:
— Но отчего, Олег? Травма какая-нибудь? Ведь должна же быть причина.
Он молчал так долго, что я уже не надеялась услышать ответ, но потом все же заговорил:
— Я не знаю, Ольга. Понимаешь, я до армии ни с кем не… ну, не трахался. А потом, когда вернулся, мы гуляли в одной компании…
Олег рассказывал сначала с трудом, запинаясь и останавливаясь, затем все свободнее, словно испытывал облегчение, выговариваясь. Я слушала молча, боясь спугнуть неожиданную откровенность.
Они гуляли веселой и очень пьяной компанией в большой "квартире без родителей". Орала музыка, народ активно пил, плясал и то и дело парами отчаливал в одну из спален. Олега уволокла девица, которую он видел впервые в жизни, деловито разделась и, плюхнувшись на уже изрядно помятую постель, предложила:
— Перепихнемся, малыш?
Олег честно попытался, но видимо, сказались хорошая доза выпитого и волнение: у него ничего не получилось. Он попытался еще раз — с тем же результатом. Девица, не отличавшаяся терпением и тактом, отпихнула его со словами:
— Если не стоит, то вали отсюда!
Олег кое-как привел одежду в порядок и убрался, умирая от стыда и унижения. Прежде чем напиться до полной отключки, он успел увидеть, как девица скрылась с кем-то из парней и вскоре появилась встрепанная, но довольная.
После этого Олег еще несколько раз предпринимал попытки тесного контакта, но это неизменно заканчивалось одинаково: возбуждение пропадало в самый ответственный момент, оставляя у него только мерзкое чувство собственной неполноценности. И вот уже почти год мальчик даже и не пытался. До нашей случайной встречи.
— Это меня Саня выпихал: "Классная девчонка, иди, чего теряешься". Санька ведь не знает, я никому не говорил, не мог просто. Только тебе вот… разболтался. Ольга…
— Да?
— Тебе, наверное, очень противно меня слушать…
— Дурак ты, Олег, — убедительно сказала я. — Почему мне должно быть противно? Вот если бы ты рассказывал, что кошкам хвосты поджигал, тогда другое дело.
Он поднял голову впервые за все время нашего разговора, посмотрел на меня и вдруг улыбнулся:
— Хорошая ты, Ольга.
— Знаю, — кивнула я. — Будь добр, принеси курево.
Олег послушно принес, и мы дружно закурили, лежа в обнимку. Я следила за вьющимся причудливыми узорами серым дымком и обдумывала дальнейшую стратегию и тактику. Самое простое и разумное решение — вежливо попрощаться и оставить парня самого справляться со своими комплексами. Так будет для меня спокойнее всего, но… не хочется. Или рискнуть и попробовать сыграть на явно повышенной внушаемости? Хуже уже не будет. Конечно, тут нужна помощь хорошего сексопатолога, но если парень даже друзьям не смог признаться, то уговорить его пойти к врачу будет делом практически нереальным. О чем думает лежащий рядом со мной такой беззащитный в своей наготе мальчик? Жалеет о своей откровенности? И почему мне, особе совсем не сентиментальной, хочется прижать его к себе и баюкать как ребенка, который у меня мог быть, если бы я не…
Я встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и решительно ткнула окурок в пепельницу. По словам моего соседа Бориса, главное — самому верить в то, что делаешь, тогда все получится. Эх, с Борькой бы сейчас посоветоваться… ну да ладно. В конце концов, я была не худшей в лицейском театре.
— Олег, — сказала я мягко, но настойчиво, — перевернись на спину, пожалуйста.
— Зачем? — насторожился Олег.
— Надо. Нет, подушку убери и руки заложи за голову… вот так, правильно, а теперь постарайся расслабить мышцы.
Олег, видимо от удивления, беспрекословно выполнил мои указания. Я устроилась рядом поудобнее, неторопливо размяла пальцы, помассировала кисти рук. Олег наблюдал за моими манипуляциями настороженно, но без насмешки, и это обнадеживало. Я продолжила импровизацию, невольно подражая Борькиному уверенному голосу.
— Теперь слушай меня внимательно. Ты должен лежать молча и по возможности не шевелиться. Я немного с тобой поработаю. Если будет неприятно или немного больно — терпи, если очень больно — можешь разок пискнуть. Понятно?
— П-понятно, — кивнул ошарашенный Олег. — А что ты…
— Олег, я же русским языком сказала — лежи молча!
Парень замолк. Я осторожно поводила над ним руками, демонстративно нахмурилась и положила ладонь ему на грудь. От волнения пальцы у меня были холодными, и Олег вздрогнул. Мягко, нежно, неспешно я стала гладить его грудь, живот, постепенно спускаясь все ниже. Когда мои руки заскользили по внутренней поверхности бедер, он невольно напрягся, прерывисто вздохнул. Мои ласки становились все откровеннее и настойчивее, я сконцентрировалась на самой важной области и почти сразу почувствовала, как оживает, наливаясь силой, его плоть. Тогда я остановилась, перевела дыхание и сказала самым обычным голосом:
