Алина Кускова - Любовь со всеми удобствами
– Какое? – тупо переспросила Катерина. – Собачка меня не тронула.
– Сейчас мы с вами познакомимся, – заявила дама и принялась разглядывать Катерину, как будто та являла собой картину кающейся Магдалины. – Любовь, – сказала она и пристально поглядела на Катю.
– Да нет, я просто здесь отдыхаю, – засмущалась та. – И об этом совсем не думаю…
– Иногда нужно думать, – сказала дама, усмехнувшись. – Любовь – это я.
– Надо же! – изумилась Катерина, поздно догадавшись, что перед ней и есть та самая Любка, которая танцует стриптиз по понедельникам. – А так и не скажешь. – Она не смогла представить эту гламурную даму на банальном шесте. – Катерина. Это я Катерина.
– Я это сразу поняла, – сказала дама строгим голосом начальника паспортного стола.
– Какая милая псинка, – Катерина выдавила из себя улыбку и поняла, что нажила себе врага.
– Это не псинка, – обиделась Любовь, – это породистая девочка с такой родословной, что рядом с нею все – плебеи! Пэрис, милочка, нас назвали псинкой!
Катерина смотрела вслед удаляющейся даме, сюсюкающей со своей собачкой, и думала о том, насколько люди привязаны к своим домашним питомцам. Слишком привязаны, до такой степени, что все окружающие для них – плебеи. Нет, она ни за что не заведет себе собаку. Другое дело – гусей. Вряд ли Анюта следит за их родословной. Анюта не следила, она бежала к Катерине за помощью.
– Спасай Семена! – горячо зашептала она, хватая соседку за руку.
Катерина могла подумать что угодно, но ни за что на свете не догадалась бы, от чего его нужно было спасать. Как оказалось, поздним вечером, когда муж спал, Анюта наварила кастрюлю варенья. Когда оно чуть подстыло, разлила его по банкам и закатала крышками. А кастрюлю оставила немытой. Утром, пока спала Анюта, ее муж решил кастрюлю из-под варенья вылизать. И увлекся…
– Просыпаюсь, – рассказывала Анюта соседке, – кто-то кричит: «Пожар!» И голос такой алюминиевый, сладкий. Глаза открываю, стоит передо мной терминатор хренов, морда лица в кастрюле! Я ему говорю: «Поиграл и хватит», а он мне отвечает: «Не могу, голова застряла». Нет, Катерина, ты представляешь?! Нормальные люди пальцем, – Анюта показала «кастрюле», нарисовавшейся рядом с ней, указательный палец, – варенье облизывают! А этот все рыло запихнул!
Анюта всплеснула руками и села на лавку перед избой.
– Это его бог наказал! – важно заявила она. – Помнишь, как ты на нашу свадьбу напился до поросячьего визга и меня со всеми бабами путал?! – Она вскочила, подбежала к Семену, который пытался стянуть кастрюлю с ушей, и хлопнула его по тому месту, где, по ее расчетам, должен был находиться лоб.
– Ты б еще военный коммунизм вспомнила и электрификацию всей страны, подлая баба! Специально вместо таза варенье в узкой неровной кастрюле сварила.
– Кто же знал, что ты дно мозгами лизать станешь? – кипятилась Анюта. – Нормальные люди их по-другому используют. Что делать-то, Катерина?! Жалко же его, подлеца, любовь все-таки.
– Металл от больших температур расширяется, – робко вставила та.
– Правильно! – обрадовалась Анюта. – Сейчас мы кастрюлю в печку вставим! Металл от больших температур расширится, и кастрюля сделается просторнее!
– Глупость твоя от этого сделается просторнее, – промычал Семен, – в той кастрюле моя голова находится! А из запасных частей у меня только вставная челюсть.
– А от низких температур, – попыталась реабилитироваться Катерина, – все сужается…
– Правильно! – обрадовалась Анюта. – Мы его сейчас в колодец окунем! Голова сузится и из кастрюли выскочит.
– Сама опосля выскочишь в тот колодец, – простонал Семен. – Физики хреновы! Применяйте народные методы!
– Может, – по душевной доброте, глядя на то, как погибает чья-то любовь, предложила Катерина, – ему клизмой сбавить вес и освободить от лишних килограммов?
– То, от чего я освобожусь после вашей клизмы, с головой никак не связано…
– Привередливый, – гордо заметила Анюта, – разборчивый. Что ни скажи, все наперекосяк! Помнишь, Сема, когда я третью девку родила, ты по деревне бегал и кричал, что отказываешься забирать меня обратно?! – Анюта подскочила к мужу и со всей силы треснула его по кастрюле.
– Чего сердце занозишь? – возмутился тот. – Это не я, а самогонка кричала. И от радости! Не уводи в сторону мыслительный процесс, освобождай посуду, поросенок голодный сидит!
– Я в этой кастрюле поросенку картошку варила, – пояснила Анюта, – а вчера, как черт дернул, сварила варенье. – Она уселась на лавку и задумалась. – Нужно перевернуть его вверх ногами и отрясти кастрюлю с головы.
– Так все мои мозги выскочат, – сопротивлялся Семен.
– Нечему там выскакивать, – отмахнулась Анюта. – Беги, Катерина, к писателю! Нам двоим его ни за что не перевернуть!
Раздумывать было некогда, воздух проникал в кастрюлю слишком мелкими порциями, не давая Семену Шкарпеткину свободно дышать. Катерина побежала.
Резидента в окне не было, во дворе тоже. Или он спал, или занимался чем-то еще, и она ему явно помешает этим заниматься. Катерина подошла к писательской калитке и слабо пискнула. Мешать ему ей почему-то совершенно не хотелось. Но, как ни странно, буквально сразу голова Резидента высунулась в окно, и он изумленно уставился на соседку.
– Извините, – начала Катерина растерянно, – но там кастрюля застряла… Я бы попросила…
Карпатов смерил презрительным взглядом Синеглазку. Ему стало понятно, что у этой неумехи на керогазе застряла кастрюля, от чего она осталась голодной и на почве голода и обезвоживания организма помутилась рассудком.
– С вареньем, – зачем-то добавила Катерина, – смородиновым.
Так Синеглазка еще и сластена! Откуда она взяла смородину?! На ее участке эта ягода не произрастает. «Ясно, – тоскливо подумал Карпатов, – с голодухи бедняга начала чистить чужие огороды. И теперь пытается втянуть в это преступное дело и меня». Катерина принялась сумбурно описывать недавние события, упомянув Анюту и Семена. Карпатов подумал, что они чистят огороды втроем и безмерно страдают.
– Ему так плохо! Так плохо! – расписывала Катерина страдания Семена. – Он готов умереть! Сделайте же что-нибудь! – не выдержала она. – Что вы сидите, как красна девица в своем тереме?! – Подумав о том, что Семен может задохнуться, а Анюта погибнуть из-за потери любимого мужа, она разозлилась. – Спускайтесь! Нам нужно перевернуть его с ног на голову!
Карпатов покраснел от возмущения, которое он не стал выражать вслух. Он не будет опускаться до банальной деревенской ругани с этой умалишенной особой! Но идти у нее на поводу?! Только ради интереса, так сказать, накапливая материал для будущей книги. Синеглазка прекрасно впишется в его «Отношение полов» в образе скандальной и недалекой представительницы слабого пола.
