Холли Габбер - Новая методика обольщения
В этот день Полин пребывала в солнечном настроении: общение с Николасом оказалось хотя и недолгим, но продуктивным. Во-первых, он смотрел на нее ровно столько же, сколько и на представленные эскизы, во-вторых, проявлял почти дружескую приветливость, и остался всем доволен, в-третьих, проводил ее до двери, дотронулся до локтя и произнес окрыляющую фразу: «Я рад, что буклетами занимаетесь именно вы, — мне кажется, мы сработаемся».
В кафе Марша взяла два больших куска яблочного пирога. Не стоило бы, ей есть столько сладкого и мучного, а то ведь и на стуле не уместится, подумала Полин — но оставила свои мысли при себе.
— О-о-ох, как хорошо здесь посидеть. Такое, уютное место… Твой шеф буквально засыпает меня работой. Кажется, ему неизвестен тезис, что лучшее — враг хорошего. Он идет по пути бесконечного совершенствования практически готового макета.
— Да, он требовательный, — сдержанно отозвалась Марша, надкусывая пирог.
— Это я поняла. Разглядеть бы, что стоит за этой требовательностью. Знаешь, мне приходилось сотрудничать с разными людьми. Среди них попадались нахалы, и скромники, жизнелюбы и черствые сухари. Но в данном случае я не вижу за менеджером, говорящим только о продукции своей фирмы, человека. Какой он?
— Очень хороший. Конечно, его обстоятельность и педантизм, немного чрезмерны, но зато он добрый. Всегда идет всем навстречу, всегда учитывает, что его сотрудники могут попасть в самые неожиданные жизненные ситуации. А к женщинам-подчиненным вообще в высшей степени лоялен. Очень спокойный, предусмотрительный. Никто никогда не слышал, чтобы он повышал голос. И потом, он замечательный отец. Его жена умерла от какой-то редкой болезни, когда их ребенку было всего три года. Он обожает сына. Можно сказать, Николас посвящал ему всю жизнь, пока мальчик не вырос.
— Он что, даже любовниц не заводил?
— Отчего же. Николас никогда не был затворником. Просто он не подпускал любовниц к воспитанию сына, да и вообще к своей семейной жизни. Я ведь работаю с ним уже… да… тринадцать лет, я все про него знаю. Его семья — это сын, сестра и ее муж. Они очень дружны с мужем сестры: раньше вместе ездили зимой на горнолыжные курорты, а теперь, когда возраст уже не тот, вместе ездят на рыбалку. Но сын, конечно, на первом месте. Я бы сказала, он на пьедестале. Спору нет: мальчик красивый, одаренный, отрада для родительского сердца. Но, на мой взгляд, Николас его избаловал.
— Сколько мальчику лет?
— Двадцать два или двадцать три. Он ведь снимается в кино, ты знаешь? По словам Николаса, он сейчас начал стремительно раскручиваться и, возможно, скоро до него доберутся голливудские продюсеры. Мне кажется Николас этого боится, хотя с другой стороны и счастлив, что карьера сына складывается так удачно. Просто, ему хочется, почаще видеть своего единственного ребенка. И сколько бы он ни изображал строгого, выдержанного отца, на самом деле готов в лепешку расшибиться ради мальчишки.
— Да… Слушая тебя, я вспомнила одну старую забавную пьеску. Герой решил сделать своеобразный подарок сыну на восемнадцатилетие и повел его в бордель. Когда мадам сообщила папаше расценки, он пришел в ужас и начал объяснять, что не сам намерен развлекаться, а привел своего любимого маленького сыночка. Мадам ответила гениальной фразой: «В нашем заведении не предусмотрены детские скидки!»
Марша смеялась очень оригинально: сначала она сняла очки, потом захохотала и, только успокоившись, вновь напялила, очки на нос.
— Действительно смешно. И чем все кончилось?
— Папаша сказал: «Будет лучше, если я сделаю ему другой подарок» — и купил сыну зонт… А сколько лет самому Николасу?
— В ноябре исполнится пятьдесят три.
— Ясно… А сейчас у него имеется какая-нибудь пассия?
Полин очень постаралась, чтобы ее интонация не изменилась, и последний вопрос прозвучал максимально естественно в ряду других вопросов. К счастью, Марша, увлеченная вторым куском пирога, не уловила нервозной заинтересованности Полин.
— Кажется, нет. У него был один вялотекущий роман, который прервался только год назад. А продолжался лет шесть.
— Неужели так долго?
— Да. Она работала у нас менеджером по закупкам. Такая… ничего особенного, даже страшненькая. Худышка с кривыми ногами.
«Уж кто бы говорил о красоте, — мысленно прокомментировала Полин. — Однако ты, Марша, тоже, оказывается, добрая».
— …Она даже развелась с мужем из-за Николаса. Но ничего не вышло. Дурацкая история. У нее, как и у него, был сын-подросток, который безумно ревновал и просто не позволял матери видеться с Николасом. Грозился покончить с собой. Представляешь?
— Нет, — честно ответила Полин, — не представляю. Это ужасно. Чтобы ребенок не давал матери устроить личную жизнь… Моя дочь всегда говорит: «Мамочка, я хочу, чтобы ты была счастливой, и чтобы рядом с тобой был любящий тебя человек». Кати прекрасно меня понимает — она ведь тоже женщина, хоть и маленькая.
— Тебе повезло, не все дети настроены так благодушно. Ну вот… Сначала эта дама страшно переживала, потом волнения улеглись, роман перешел в стадию увядания, а потом и вовсе сошел на нет. А год назад она ушла в другую фирму.
— Значит, Николас живет один?
— Да. У него дом в пригороде.
— А у него есть какие-нибудь увлечения?
— Два. Он собирает кактусы и слушает джазовую музыку двадцатых — тридцатых годов.
— Что ж, вполне пристойные увлечения для одинокого немолодого мужчины. А вот у меня никогда не было увлечений — с детства. Я ничего не коллекционировала, не просила подарить мне собаку или кошку… Пока родители не развелись, мы часто переезжали: отец работал в телефонной компании, и его вечно переводили с места на место. Когда я думаю о детстве, вспоминается всегда одно: я сижу за столом и рисую. Я все время рисовала. Или разглядывала альбомы с репродукциями великих художников. У мамы их скопилось несколько десятков…
Полин углубилась в воспоминания не потому, что ее вдруг охватил приступ ностальгии, а исключительно желая увести разговор в другую сторону. Ей хотелось, чтобы Марша восприняла его, как пустую болтовню, а не как детальный допрос. Уже дома, еще раз проанализировав всю беседу, Полин пришла к очень оптимистичному выводу: она не услышала ничего такого, чего не хотела бы услышать. Ей просто следует придерживаться выбранной линии поведения. Конечно, с годами люди становятся все осторожнее и консервативнее, и, коль скоро Николас не воспламенился с первого взгляда, ей придется приложить максимум усилий, но… Некоторые сдвиги уже наметились. Сейчас ей нужны терпение, методичность и пара-тройка маленьких хитростей-катализаторов, которые, несомненно, ускорят процесс.
