Дебора Мартин - Креольская невеста

– Так как я уже хорошо овладел техникой вальса, – язвительно заметил майор, – может, вы обучите меня другим танцам? – Он понизил голос до хрипловатого шепота. – Я с удовольствием научусь любому делу, которому вы соблаговолите меня обучить.

Камилла должна была почувствовать себя оскорбленной, но вместо этого ощутила радостную дрожь внутри.

– Думаю, за один вечер вы постигли уже достаточно премудростей, майор, – проговорила она с лукавой улыбкой.

Музыка смолкла. Они тоже остановились, но майор не отпускал от себя Камиллу.

– Мадемуазель, – начал он, – может быть, вы не откажетесь…

– Вот ты где! – прошипел кто-то за спиной. Камилла тихо застонала. Дядя!

Майор Вудворд отпустил ее, она обернулась и встретила гневно пылающий взор дяди Огаста. По-видимому, забыв, что майор понимает по-французски, он принялся отчитывать племянницу громким шепотом:

– Сначала ты позоришь нашу семью: выступаешь перед всеми собравшимися, читаешь нотации мужчинам. Потом имеешь наглость пойти танцевать с этим варваром…

– Прошу прощения, – произнес майор Вудворд на безукоризненном французском. Выражение его лица становилось все более суровым. – Ваша дочь просто…

– Она мне не дочь! – перебил его дядя Огастт. – Моя дочь никогда бы не повела себя столь неподобающим образом! Она мне всего лишь племянница! Племянница, которая постоянно позорит нашу семью!

Хотя Камилла всегда знала, что дядя ее презирает, ей было обидно слышать, что он так открыто высказывает свое отношение к ней, к тому же перед майором. Она поспешно опустила голову, чтобы скрыть набежавшие на глаза слезы.

– Ну, значит, племянница! – отрезал майор Вудворд. – Все равно не следует упрекать девушку за то, что она согласилась танцевать со мной. Я вынудил ее на это.

Камилла была благодарна майору за то, что он солгал, но дядю его слова не успокоили.

– Я упрекаю ее потому, – парировал он, – что, как ей прекрасно известно, незамужняя женщина не должна танцевать с тем, кто не был должным образом представлен ее старшим родственникам. – В голосе дяди послышалось снисхождение. – Разумеется, вы, будучи американцем, который не умеет вести себя в порядочном обществе, не знали, что нанесли девушке оскорбление, пригласив на танец, не представившись предварительно ее семье. Но она-то знает, как надо себя вести! Она должна была сразу же вам отказать. В будущем, уверяю вас, она так и сделает.

Камилла бросила на майора встревоженный взгляд. Странно, почему он не вызывает дядюшку на дуэль за такие неприкрытые оскорбления? Вначале майор действительно весь напрягся, и его рука потянулась к мечу. Но потом, он, похоже, решил не нарушать зыбкий мир, который едва-едва удалось установить. Да и народ вокруг начал замечать, что происходит что-то неладное.

Майор покачал головой и поцеловал Камилле руку.

– Спасибо за урок, мадемуазель, – пробормотал они исчез в толпе.

Камилла смотрела ему вслед. Под перчаткой сохранилось ощущение от его поцелуя. Урок. Интуитивно она поняла, что он имел в виду: не их урок танцев, а урок презрения креолов к американцам, который только что преподал ему дядя. Что касается урока танцев, то тут Камилла не хотела бы ничего менять, однако она отдала бы что угодно, чтобы другой урок – урок презрения – не состоялся.

– Пошли, – прикрикнул на нее дядя и, схватив Камиллу за руку, повлек к выходу. – Мы уходим.

– Это из-за того, что я танцевала с американцем? – недоуменно спросила она, с трудом поспевая за ним.

– Нет. Дезире плохо. Твоя тетя нашла ее в кустах. Ее тошнило.

Камилла тут же позабыла об американце.

– О нет! Что с ней?

– Наконец-то вспомнила о кузине. Что с ней, спрашиваешь? А раньше ты о чем думала? Лучше бы за ней присматривала, чем с американцами отплясывать. Ты хоть понимаешь…

Но Камилла уже не слышала, что бурчал дядя. Она думала о Дезире. Кузину тошнило уже третий раз на этой неделе. Первые два раза она просила Камиллу никому об этом не рассказывать, чтобы никого не беспокоить, и Камилла молчала. Может, ей не следовало молчать?

С Дезире творится что-то очень странное. Нужно непременно выяснить, что с ней происходит.

Глава 2

Если не можешь быть целомудренным, будь осторожным.

– Я сказал пригласи ее на танец, а не начни с ней заигрывать, – заметил генерал Уилкинсон, когда к нему подошел Саймон Вудворд. Сам командир стоял возле столика с закусками. – Дядя буквально силком тащит ее вон из зала.

Саймон, нахмурив брови, смотрел, как Камилла Гирон скрылась за дверью.

– Откуда вы знаете, что это ее дядя?

– Мне только что сказал месье де Мариньи.

Бернард де Мариньи был одним из тех немногих креолов, которые дружелюбно относились к американцам. Несомненно, причиной служило то, что он был очень богат и в свои восемнадцать лет пресыщен жизнью. Его покойный отец Филипп де Мариньи, в свое время слыл самым могущественным человеком на много миль вокруг и баловал сына, как мог.

– Она сирота, поэтому живет со своими дядей и тетей, – продолжил генерал. – Ее дядю зовут Огаст Фонтейн. Он агент по продаже хлопка, не очень богат, но всеми уважаем по причине своей безупречной родословной. Поговаривают, что один из его дальних предков был королем Франции.

– Да, он обладает поистине королевской гордостью. Ему очень не понравилось, что его племянница танцевала с одним из нас. – Саймон налил себе стакан пунша и выпил его одним залпом. Жаль, на этом балу нет ничего покрепче. – Выяснилось, что ни одной креольской леди не дозволяется танцевать с кавалером, который прежде не выдержал сурового испытания быть представленным всей ее родне.

– Ах да, – вздохнул генерал Уилкинсон. Он тоже потягивал пунш. Его взгляд, выражавший легкое презрение, скользил по толпе. – У креолов существует масса негласных правил, как следует поступать и как не следует. Чертовски формальный народ.

Формальный народ – мягко сказано, – подумал Саймон. – Надменные снобы!.. Ни о чем не могут думать, кроме своих пресловутых связей с Европой… И кому они нужны, эти связи?..

– Надеюсь, вы передали девушке мою благодарность? – прервал его мысли генерал Уилкинсон.

– Да.

Генерал, очевидно, понял, что подробного отчета от майора не дождешься, и продолжил:

– Храбрая девчонка, не правда ли? Это же надо – выступить перед целым залом агрессивно настроенных мужчин и высказать им в открытую, какие они ослы!

Саймон слегка улыбнулся, вспомнив, как Камилла Гирон взывала к разуму своих соотечественников.

– Думаю, это было не столько храбростью со стороны мадемуазель Гирон, сколько желанием высказаться.