Сандра Мэй - Миллионерша поневоле
Рестораны его не влекли, хотя пару раз они выбирались на совместный ужин. Это уже совсем недавно, полгода примерно назад, и мама — леди Гермиона — категорически заявила, что это знаменует новый этап их отношений. С точки зрения Люси, это все знаменовало только новую головную боль — Джереми скорее умер бы, чем попытался взять инициативу на себя, а Люси…
Люси не чувствовала ни-че-го. Все эти десять лет. Молодая, здоровая девушка, она не испытывала ни малейшего плотского влечения ни к кому на свете. Временами ей казалось, что она заснула, как та принцесса в сказке, только немножко наоборот. Та ждала поцелуя, а Люси впала в летаргию от поцелуя. И всего, что к нему прилагалось.
Лишь иногда, в самом глухом предутреннем сне она заново переживала ту ночь с Мортом — и просыпалась в слезах, вся горя и дрожа от неутоленного желания, от смутного ощущения неудовлетворенности.
На смену ночи приходил день — и Люси Февершем окуналась в повседневные заботы, не думая и не вспоминая ни о чем. У нее был Билли — этого ей всегда хватало для счастья.
Заперев двери дома, Люси торопливо побежала по тропинке к коттеджу. Скоро подъедет школьный автобус, у Билли сегодня мало уроков. Больше всего на свете, до патологии какой-то, она боялась опоздать к автобусу. Одна мысль о том, что ее малыш останется на дороге в полном одиночестве, приводила ее в ужас.
Домик был построен лет сто назад, не меньше. Вероятно, для егеря или садовника. Как и большинство построек в Дартмуре, дом имел крепкие стены, добротную крышу и абсолютно несуразный вид. Красивым его могла бы назвать только деревенская ведьма, но таковых в Грин-Вэлли не водилось уже много лет. Когда Люси с сыном переехала сюда, ей пришлось приложить немало сил для благоустройства нового жилища.
Собственно, дом отчасти и подвиг ее на новую карьеру. Люси неожиданно почувствовала вкус к дизайну жилых помещений — так теперь называлась ее профессия. Первые опыты пришлось ставить на собственном доме — и надо сказать, они вполне удались.
Домик сказочной ведьмы был взят за образец — и потому черепица стала красной, труба — кривоватой, ставни — резными, а к крыльцу прилепилась небольшая, но уютная терраска, где так приятно сидеть теплыми вечерами и любоваться на закат… У подножия крыльца приютились керамические мухоморы, из подвального окошка лукаво выглядывал садовый гномик, ну а голуби и горлицы сами облюбовали чердак и крышу. Зеленый плющ обвивал водостоки, огромная дубовая бочка служила прибежищем для мальков и головастиков, которых приносил Билли, и лужайка, заросшая дикими цветами и травами, никогда не знала газонокосилки.
Само собой, такому дому нужен хороший сторож — и он нашелся. Билли исполнилось шесть лет, когда почтальон, мистер Фрэнсис, привез в своей сумке нечто дрожащее, мокрое и облезлое. Торжественно вручив обалдевшему от счастья мальчику трясущийся и пищащий комок, мистер Фрэнсис поведал Люси жуткую историю о злой бабе Дженкинс, которая на его глазах утопила в гусином пруду мешок с щенятами и котятами. Мистер Фрэнсис, презрев свой ревматизм, кинулся на помощь — но спасти удалось только одного. Вот этого.
— Я подумал, собачка вам не помешает. Все-таки молодая женщина, одна с ребенком… будет сторожить. Не думаю, чтобы он вырос крупным.
Спасенный подарок был незатейливо назван Презентом и оставлен в доме. Люси любимица отца — выросла, можно сказать, на конюшне и потому привыкла, что кругом полно живности. Ей страшно не хватало этого в Лондоне, но здесь, в Грин-Вэлли, трудностей для содержания пса не предвиделось. Да и крупным он вырасти был не должен…
Презент вырос не крупным. Он вырос гигантским. Лохматое, серо-бурое чудовище с закрученным бодрой баранкой хвостом и зубами, которых не постеснялся бы и матерый волк. «Ростом с теленка, душа ребенка» — так выразилась про Презента миссис Карлайл. Правда, уже после того, как выпила рюмку валерьянки и стакан виски — Презент неожиданно выскочил из кустов, когда она зашла навестить Люси.
Вероятно, в родне у Презента имелись ирландские волкодавы, во всяком случае, вопрос об охране больше не поднимался. На сегодняшний день дело обстояло так: всех заезжих браконьеров о наличии в лесу Презента местные жители заранее предупреждали еще в «Гербе Февершемов» — во избежание, так сказать.
Держать эту собаколошадь в доме было затруднительно, но Презент и не любил спать под крышей. Всю жизнь он проводил на улице, днем и ночью мотаясь по окрестностям и изучая фауну.
В данный момент пес дрых под крыльцом. Люси он приветствовал, не открывая глаз, но зато виляя хвостом.
Она торопливо переоделась, сменив облик деловой горожанки на джинсы и льняную рубашку молодой матери из деревни. Столь же стремительно вышла, помахала Презенту на прощание и побежала обратно к большому дому.
Тяжелые ворота были закрыты, и Люси воспользовалась калиткой в стене. Вышла на дорогу, прикрыла рукой глаза, удивляясь такому яркому, совсем не апрельскому солнцу, посмотрела в ту сторону, где обычно появлялся из-за поворота школьный автобус.
Автобуса еще не было, и это было хорошо, но вот у обочины стояла ярко-красная двух местная машина, блестящая и совершенно неуместная в дартмурских торфяниках. Угадайте, кто может торчать на дороге и пялиться на совершенно никому не интересный Февершем-хаус?
Уезжай, Бранд, уезжай, пожалуйста! Ведь с минуты на минуту появится автобус, в котором возвращается из школы твой сын…
Она никогда не верила в эту чушь — голос крови, подсказки сердца и все такое. Просто в случае с Билли надо быть слепым на оба глаза, чтобы не признать в нем черты Мортимера Бранда. Кстати, будем надеяться, что обитатели Грин-Вэлли еще не сделали никаких выводов, встретив после долгой разлуки сына Марион Бранд…
Люси независимой походочкой двинулась прочь от машины, но почти тут же позади нее раздалось шуршание шин, и противнейший в мире голос произнес ей в спину:
— А кого это мы так преданно ждем на дороге в полном одиночестве? Нехорошо с его стороны оставлять тебя одну. Хочешь — подброшу, куда скажешь?
— Нет, спасибо.
— Как хочешь. Тогда я поеду сзади, пока он не появился. Как такое — женщина одна на дороге… Нехорошо.
— Нет!!!
Морт изобразил сочувствие и понимание.
— Ай! Ревнивый?
Автобус сейчас приедет. Пусть Бранд думает все, что ему угодно.
— Да-да, страшно ревнивый. Если он тебя увидит…
— Так это ты из-за него так отреагировала на мои поцелуи?
— Да! Он очень… собственник, понимаешь? Не разрешает даже разговаривать с другими мужчинами. Пожалуйста, Морт, уезжай, прошу тебя!
