Эшли Дьюал - Свободные (СИ)
- Какой человек?
- Мы его ищем. Невысокий, худой, с лицом в крови. – Незнакомец смотрит прямо на меня, сканирует, и я могу чувствовать запах сигарет, исходящий из его длинного, прямого рта, находящегося практически у моего носа. Недоуменно хмурюсь.
- Не понимаю, о чем вы. – Пальцы с силой сжимают край двери. – Я здесь никого не видела.
У парня светлый воротник заляпан красными пятнами. Я едва в обморок не валюсь, когда представляю себе, как он жестоко избивал того худощавого везунчика. Что же тот натворил, и за что так поплатился? Не думаю, что тут дело, действительно, в рыжеволосой красотке. Скорее всего, стоит вопрос денег. Иначе как объяснить, что по бокам русого парня два огромных, лысых имбецила, а на испачканных кровью рукавах – золотые запонки.
- Мы не хотели тебя беспокоить, - мурлычет незнакомец, а сам испепеляет меня ядовитым взглядом. Осматривает, выискивает что-то. – Прими наши извинения.
- Ничего страшного. – Говорить сложно: в горло, будто навалили сотню камней, но я все же собираюсь с мыслями и отрезаю, - доброй вам ночи.
Господи, какая глупость! Доброй вам ночи? Да они же наемники какие-то, Зои! О чем ты думала? Однако отступать уже поздно. Я закрываю дверь, и последнее, что вижу – это довольную, чеширскую улыбку незнакомца. Что он заметил?
Оставшись наедине с собой, облокачиваюсь спиной о стену и хватаюсь руками за лицо. Черт! Вот так ночка! Растерянно бегаю взглядом по комнате. Ищу то, что так порадовало этого психа. Хотя, может, он просто спятил? Не мудрено, ведь у него глаза, действительно, как у кота: узкие и хитрые. Я много видела, со многими подонками общалась, но так жутко, мне уже давно не было. Эти люди – опасные. И не потому, что гоняют на мотоциклах или осознанно превышают скорость. Они способны на то, на что мы – обычные смертные – никогда бы не решились. Допустим, нажать на курок, предать или кинуть спичку. У них нет принципов, и веры во что-то у них тоже нет. Вроде у того незнакомца молодые глаза. Однако как же так вышло, что вместо юности, в них видится лишь холодность и жестокость? И тут я вдруг замечаю это чертово полотенце на моей тумбе.
Окровавленное полотенце, к слову.
- Отлично.
Закрываю дверь еще на два оборота. Задергиваю шторы. Бегу в ванну и с силой хлопаю оконной рамой. Руки дрожат, не слушаются, но я упорно заставляю их работать. Почему мне так страшно? Ведь все позади. Они ушли. Они знали, что я обманываю, но все равно ушли. Это обозначает лишь то, что до меня им нет никакого дела. Так ведь? Я попросту им не нужна.
И я ложусь в постель. Не выключаю свет. Закрываю глаза. Но не сплю. Ни минуты.
ГЛАВА 3.
Дом моего отца трехэтажный с выпуклыми, узорчатыми темно-зелеными стенами и колоннами стиля Ампир. Я исследую из окна этот замок, в дизайне которого используются римские, античные формы, и еле сдерживаю в груди внезапную злость. Все думаю о том, как мы с мамой едва сводили концы с концами, а этот человек шиковал в роскошных покоях. Да, не мне судить. И ситуация, в которую угодили мои родители – мне также неизвестна. Однако я не могу не замечать того, что находится прямо перед моим носом. Например, соседских коттеджей, кирпичного асфальта, высоченных, витых фонарей. Все это для меня в новинку, и первое время мне кажется, будто я сплю.
- Дом – старый, но хорошо сохранившийся, - рекламирует блондинка. Она паркуется у входа и переводит на меня серьезный взгляд. – Твой отец богат. Я знаю, тебе не по себе, но постарайся не акцентировать на этом внимания.
- Не акцентировать внимания? – удивленно переспрашиваю я, пусть и не хочу, чтобы в моем голосе звучали хотя бы нотки восхищения. – Да это здание больше всего нашего общежития вместе взятого! Он что – мафиози?
- Городской судья.
- Один грех.
- Зои, зря ты покрасилась, – неожиданно поучает меня блондинка. Недоверчиво смотрю на нее и пожимаю плечами.
- Захотелось.
- Поговорим об этом?
- Нет.
Открываю дверь и небрежно выкатываюсь из салона. Нехотя поднимаю взгляд, еще раз осматриваю витые, медные ставни, и мне ничего другого не остается, кроме как вновь тяжело выдохнуть. Злость – довольно сильное чувство. Я знала, что не смогу стерпеть человека, бросившего не только меня, но и мою мать гнить где-то в тесной, разваливающейся комнате. Но думала ли я, что возненавидеть его окажется так просто? Черт, прохожусь свободной рукой по волосам и растерянно прикусываю губу: что я здесь вообще забыла? Это же немыслимо! Жить с отцом, да и какой он мне отец? Как же его называть? Константин Сергеевич? Костик? Папа? Как же все это глупо. Моя мама погибла, а я решилась на переезд в дом человека, не имеющего ни капли совести, ответственности, рассудка; не имеющего ни грамма знания о той жизни, о тех проблемах, о том мире, который сердито поджидает всех за порогом этого чудного, зеленого домика. У данной семьи есть антидот. У моей мамы его с роду не было. Что же имеется у меня, кроме перспективного, потрясающего будущего в логове злейшего врага?
Я постанываю и захлопываю дверь. Блондинка переводит на меня снисходительный взгляд, собирается сказать что-то обнадеживающее – я думаю – как вдруг на пороге коттеджа появляется высокий, светловолосый мужчина и устремляет прямо на меня свои зеленые глаза. Не знаю почему, наверно, это сродни инстинктам, но я сразу понимаю, что это он – мой отец. Мы никогда не виделись, никогда не разговаривали, но достаточно лишь одного взгляда, и все становится предельно ясно. Он мой папа. Он меня бросил. И я должна злиться, но почему-то ощущаю в груди дикий трепет, словно этот человек – единственная родня, оставшаяся у такой вот несчастной сиротки. Нервно поправляю сумку – он нервно дергает горло свитера. Растеряно поджимаю губы – он растеряно хмурит лоб.
Первой в себя приходит блондинка. Она откашливается и решительно сокращает расстояние между собой и моим.… Хм. Этим человеком.
- Здравствуйте, я Наталья Игоревна, - Она жмет ему руку и зачем-то кивает. – Надеюсь, мы не сильно опоздали. Дороги, как специально, были битком забиты, поэтому нам пришлось постоять в пробках. Тем не менее, я привезла всю необходимую документацию. Электронная копия у вас уже имеется, но начальство потребовало письменного подтверждения. Итак, распишитесь. Вот здесь. И здесь.
Этот человек делает, как она велит. Затем опять поднимает взгляд на меня и как-то нервозно пожимает плечами.
- Здравствуй, - говорит он, а у меня ответить даже язык не поворачивается. Я знаю, я должна сказать хоть что-то. Должна! Но не выходит. Внутри вдруг становится так тяжко, что я отворачиваюсь, не найдя в себе сил смотреть в такие похожие, зеленые глаза.
