Даниэла Стил - НеВозможно
– Нет, не алкоголик, – рассмеялся Ксавье. – Просто он заскучал и заключил со мной пари, что, если снимет брюки, никто этого и не заметит, по крайней мере в течение часа. Так никто и не замечал, пока его танцевать не потянуло.
– Надеюсь, ты-то в штанах сидел? – Теперь Саша говорила как мать, и Ксавье рассмеялся. Ои ее боготворил.
– Успокойся, в штанах. И Лайам обозвал меня трусом. Он сказал, что поднимет ставку вдвое, если я тоже разденусь. Но я не поддался.
– И на том спасибо. Ты меня утешил. – Она взглянула на часы. В шесть они должны были встретиться с Артуром, а сейчас уже десять минут седьмого. – Извини меня, Ксавье, но я уже десять минут как должна быть дома, меня папа ждет. А сразу после ужина мы едем за город, в Саутгемптон.
– Я так и думал. Наудачу позвонил.
– И правильно сделал. Как выходные проводишь? – Она любила быть в курсе его дел, как и дел Татьяны, хотя та общалась с матерью реже. У дочери был тот период, когда хочется пошире расправить крылья. И она теперь чаще звонила отцу, чем матери. Саша не слышала ее с прошлой недели.
– Да ничего особенного не запланировано. Погода у нас стоит гнусная, я думал, может, поработаю немного.
– Хорошо. Я в воскресенье лечу в Париж. Как доберусь – позвоню. Найдется время навестить меня на неделе?
– Не исключено. Вечером в воскресенье созвонимся. Удачных выходных. И папе привет передай.
– Передам. Я тебя люблю. И скажи своему приятелю, чтобы в другой раз штанов не снимал. Вам еще повезло, что вас в участок не забрали. За нарушение общественного порядка, неприличное поведение в общественном месте… да просто за то, что слишком веселились. – Она знала, что Ксавье умеет провести время. По-видимому, Лайам ему в этом не уступал. Она уже как-то о нем слышала от сына, его друг хотел показать ей свои работы. Когда-нибудь она их посмотрит, хотя времени у нее никогда не хватает. Вечно куда-то надо бежать, а бывая в Лондоне, она едва успевает повидаться с теми художниками, кого уже представляет, и, конечно, с сыном. Она просила, чтобы Лайам прислал ей свои картины на слайдах, но он так и не удосужился этого сделать, из чего Саша заключила, что либо он не серьезен в своих намерениях, либо не чувствует себя готовым к показу. Как бы то ни было, судя по рассказу Ксавье, это какой-то экстраординарный тип. Таких среди ее клиентов уже было несколько, и Саша вовсе не жаждала пополнять эту коллекцию, каким бы интересным человеком его ни считал Ксавье. Куда легче было иметь дело с художниками серьезными, думающими о карьере и ведущими себя как взрослые люди. Сорокалетние балбесы, снимающие штаны на публике, – одна головная боль, уж без них она вполне обойдется. – Созвонимся, Ксавье!
– Я тебе в Париж позвоню. Пока, мам, – бодро попрощался Ксавье и положил трубку. Саша улыбнулась и помчалась домой. И так уже Артуру пришлось ждать, а ей еще ужин готовить. Но поговорить с сыном было приятно. Она в спешке покидала галерею, на ходу прощаясь с сотрудниками, потом остановила такси и поехала домой, но мысли ее были с сыном.
Артур ждал ее дома, им хотелось поскорей уехать из города. В пятницу на дорогах всегда жуткие пробки, правда, к тому времени, как они поужинают, машин будет поменьше. Погода стояла роскошная. Уже октябрь, а все еще тепло и сухо. Саша откинулась на спинку сиденья и на минуту прикрыла глаза. Неделя выдалась длинная, она устала.
Квартиру, куда она сейчас ехала, уже давно пора сменить, – подумала Саша в который раз. Они жили в ней уже двенадцать лет, с того дня, как приехали из Франции. Сейчас, когда дети разъехались, квартира казалась пустой и слишком просторной. Саша все пыталась уговорить Артура продать это жилье и купить квартиру поменьше на Пятой авеню, с видом на парк. Но поскольку встал вопрос о переезде в Париж, смысл в замене жилья отпал, и они решили подождать. Если переезд состоится, в Нью-Йорке им понадобится лишь временное жилье. В кои-то веки в их жизни должны были наступить какие-то изменения. Это ощущение предстоящих перемен появилось у Саши с того момента, как Татьяна получила диплом и обзавелась своим жильем. Теперь, когда дети разлетелись из гнезда, в жизни Саши образовалась пустота. Но стоило ей пожаловаться, как Артур начинал ее поддразнивать и говорил, что она – одна из самых занятых женщин в Нью-Йорке. И все же по детям Саша очень скучала. Они всегда были неотъемлемой частью ее жизни, и теперь, случалось, на нее накатывала тоска, жизнь, казалось ей, лишилась главного смысла. Хорошо еще, что они с Артуром всегда любили путешествовать, им всегда нравилось проводить время вдвоем. За двадцать пять лет супружества их любовь нисколько не угасла. Напротив, они словно стали ближе и дороже друг другу, если это, конечно, было возможно. Их взаимная привязанность год от года росла и крепла.
Как Саша и думала, муж уже ждал ее дома. Он еще не снял белой сорочки, в какой был на работе, только рукава завернул. Пиджак был небрежно брошен на спинку кресла. Артур уже начал собирать сумку для поездки за город. У них был свой домик в Саутгемптоне, на море. Ужин Саша решила соорудить на скорую руку – холодную курятину с салатом. Они любили выезжать попозже, когда схлынет основной транспортный поток, иначе это путешествие превращалось в пытку.
– Как день прошел? – поинтересовался Артур, целуя ее в макушку. Саша обычно собирала волосы в пучок, другой прически она не признавала. Только на уик-энд, в Саутгемптоне, она заплетала длинную косу. Она любила старые вещи – вытертые джинсы, застиранные свитера, линялые футболки – и испытывала облегчение оттого, что можно хоть в эти дни не думать, что надеть. Артур обычно играл в гольф или гулял по берегу – В юности он был отличный яхтсмен и научил этому искусству детей. А еще они любили играть в теннис. Саша много времени проводила в саду или забиралась на диван с книжкой. Старалась забыть о работе, хотя иногда привозила с собой кое-какие деловые бумаги.
Как и городская квартира, загородный дом теперь стал для них велик, но здесь это воспринималось легче. Саша представляла себе, как в один прекрасный день этот дом наполнится голосами внуков, а дети станут приезжать сюда с друзьями. Этот дом всегда казался ей живым, может быть, благодаря виду на океан. А городская квартира теперь была унылой и мертвой.
– Прости, что опоздала, – извинилась она, целуя мужа, и поспешила на кухню. – Уже в дверях была, а тут Ксавье позвонил.
– Что сказал?
– По-моему, он был навеселе. Как раз вернулся из кабака, где гулял с одним из своих хулиганистых приятелей.
– Не с женщиной? – удивился Артур.
– Нет, с каким-то художником. И представляешь, снял при всех штаны.
– Ксавье? – опешил Артур.
