Даниэла Стил - Пять дней в Париже
Была и еще одна вещь, которая причиняла Питеру беспокойство, – то, что Фрэнк купил им их первый дом. Питер пытался было возражать, но потом решил не расстраивать Кэти, которая умоляла его позволить ее отцу сделать это. В конце концов она победила. Кейт хотелось иметь большой дом, чтобы поскорее нарожать детей, а Питер, разумеется, не мог себе позволить купить жилище такого размера, к которому привыкла его богатая жена. Именно этого-то Питер так и боялся в свое время. Но Донованы провернули все это дело очень деликатно. Отец Кэти назвал уютный тюдоровский дом «свадебным подарком». Питеру он казался настоящим особняком. Достаточно большой, чтобы разместить в нем троих или четверых детей, с красивой крышей, столовой, гостиной, пятью спальнями, комнатой для игр, рабочим кабинетом и уютной кухней в деревенском стиле. Да, их новое жилище никак не могло сравниться с тем рассыпающимся старым домом в Висконсине, который отец Питера оставил его сестре. И Питер робко признавался сам себе, что он полюбил этот дом.
Кроме того, мистер Донован планировал нанять домработницу и кухарку, но тут Питер встал на дыбы и объявил, что сам будет стряпать, если понадобится, но не позволит Фрэнку оплачивать им прислугу. Постепенно Кэти сама научилась немного готовить, но когда подошло Рождество, она уже так страдала от токсикоза, что не могла ничего делать и основная работа по дому легла на плечи Питера. Его, впрочем, это совсем не раздражало – счастливый супруг с нетерпением ожидал появления первого ребенка. Надвигающееся событие казалось ему чем-то вроде некоего мистического обмена, особым утешением за утрату отца, которую он все еще в глубине души очень сильно переживал.
Для них обоих это было начало счастливых и плодотворных восемнадцати лет. За первых четыре года у них родились три сына, а после этого жизнь Кэти наполнилась самой разнообразной деятельностью – благотворительными комитетами, родительскими советами и прочим, – и ей это нравилось. Мальчики тоже занимались тысячей разных вещей – футболом, бейсболом, плаванием; через некоторое время Кэти вступила в совет директоров Гринвичской школы. Она была совершенно поглощена общественной жизнью и очень обеспокоена состоянием мировой экологии, а также другими материями, которыми Питер тоже хотел бы интересоваться, но не успевал. Он обычно говорил, что Кэти занимается глобальными проблемами за них обоих. Ему нужно было только одно – отдавать все свои силы работе.
Но и об этом его жена тоже очень много знала. Мать Кэти умерла, когда девочке было три года, и она с детства привыкла быть товарищем своему отцу. Став взрослой, она знала все о его бизнесе, и когда она вышла замуж за Питера, ситуация совершенно не изменилась. Временами Кейт узнавала какие-то внутренние новости компании еще раньше, чем Питер. А если он делился с ней теми или иными событиями, зачастую, к его удивлению, обнаруживалось, что для нее это давно не новость. Постепенно это начало создавать проблемы, но в принципе Питер охотно смирился с местом, которое в их жизни занимал Фрэнк. Взаимная связь отца и дочери оказалась гораздо крепче, чем он ожидал, но ничего плохого в этом не было. Фрэнк был справедливым человеком и всегда знал меру, высказывая свое мнение. Во всяком случае, Питер так думал, пока Фрэнк не попытался посоветовать ему, в какой детский садик отправить их сына. Тут уж Питер вежливо, но твердо заявил, что сам будет решать подобные вопросы, что и делал – или по крайней мере пытался, – пока его дети не окончили школу. Но бывали случаи, когда отец Кэти был совершенно непреклонен, и Питера особенно расстраивало, что его жена периодически встает на сторону Фрэнка, хотя она и пыталась быть дипломатичной.
Тем не менее привязанность Кэти к отцу с годами становилась все сильнее, и она соглашалась с ним гораздо чаще, чем этого хотелось бы Питеру. Это был единственный повод для жалоб в их в общем-то счастливом браке. В его жизни было столько радости, что он не чувствовал себя вправе страдать из-за периодических схваток с Фрэнком за власть. Анализируя свою жизнь, Питер понимал, что радости с лихвой перевешивали боль или невзгоды.
Единственным событием, опечалившим его всерьез, была смерть сестры. Как и их мать, она умерла от рака, только в гораздо более раннем возрасте: Мюриэл было всего двадцать девять лет. Она тоже не имела возможности лечиться. Они с мужем отличались особой гордостью бедняков и не звонили ему во время ее болезни. Когда Джек наконец связался с ним, Мюриэл была уже на смертном одре, и Питер с сокрушенным сердцем примчался в Висконсин. Через несколько дней она умерла. Не прошло и года, как Джек продал ферму, женился вторично и переехал в Монтану. В течение нескольких лет Питер ничего не знал о том, где он поселился и что случилось с детьми его сестры. А когда наконец Джек объявился, Кейт сказала, что слишком много воды утекло и что он должен забыть о его существовании. Питер послал Джеку деньги, ради которых тот и звонил, но так и не выбрался в Монтану, чтобы повидать детей Мюриэл. Он понимал, что они его не узнают. У них была новая мама, новая семья, и Питер знал, что Джек позвонил ему только потому, что ему нужны были деньги. У него никогда не было особой привязанности к брату его покойной жены, как, впрочем, и у Питера к нему, хотя Питеру хотелось бы общаться со своими племянницами и племянниками. Но он был слишком занят и не смог выбрать время для поездки в Монтану. Они стали для него частью другой жизни. В какой-то степени было проще последовать совету Кейт и пустить все на самотек, хотя у Питера возникало чувство вины всякий раз, когда он вспоминал об этом.
У Питера была своя жизнь, своя семья, и ему было о чем заботиться и что защищать – и за что бороться. И первая серьезная битва разразилась тогда, когда их старший сын Майк должен был перейти в старшие классы. Несколько поколений Донованов учились в Эндоверском интернате, и Фрэнк считал, что Майк должен поступить туда же, а Кэти с ним соглашалась. Но Питер был против. Он хотел, чтобы мальчик жил дома с родителями до поступления в колледж. Однако на этот раз победил Фрэнк. Решающее слово оставалось за самим Майком, которого мать и дедушка убедили в том, что, если он не поедет в Эндовер, ему никогда не удастся попасть в приличный колледж, не говоря уже о бизнес-школе, и он упустит возможность найти в будущем достойную работу и приобрести нужные связи. Питеру это казалось смешным. В качестве аргумента он говорил, что окончил Мичиганский университет, вечернюю школу в Чикаго, никогда не учился в бизнес-школе и ни разу не слышал об Эндовере, когда рос на ферме в Висконсине. «И я всего добился», – сказал он с улыбкой. И действительно, он управлял одной из крупнейших корпораций страны. Но Питер был совершенно не готов к тому, чтобы услышать ответ Майка:
