Девушка из Екатеринбурга. Встреча в «Красной Поляне» - Михаил Цебусов
– Да ну её на хрен… – Сказал Макс. И он разозлился не только на Ирину, но и на Снежану, за то, что ей поддакивает и смеётся. Точно ведомый человек. Куда вожак Ирина сказала идти, туда и идёт, даже если ей этого не хочется…
Настроение было испорчено. Злость в душе в первую очередь на Ирину, а во вторую очередь на Снежану, росла. И, когда через час он зашёл в комнату, чтобы перед игрой в волейбол оставить джинсы и куртку, надеть шорты и майку, то в комнате были только Ирина и Снежана в дальнем углу комнаты, лежали на своих кроватях, разговаривали, смеялись. Когда он был уже в майке, шортах, сидя на кровати, завязывал шнурки на кроссовках, Ирина, как Максу стало теперь казаться, с еле заметной издёвкой, сказала:
– Макс, чёт скучно, возьми гитару, сыграй что-нибудь весёлое.
Снежана хохотнула.
Тут он не смог молчать, буркнул недовольно, с лёгкой злостью:
– Отвалите, без вас тошно! – И вышел из комнаты, быстрым шагом направляясь к волейбольной площадке.
– Ой!.. Чего это мы?.. – Весело, уже с явной издёвкой вслед ему пропела Ирина. Снежана рассмеялась.
Во время игры на волейбольной площадке он вкладывал всю злость в удары по мячу, взмокший от пота сошёл с площадки, пошёл с другими игроками в душ. Его команда выиграла, все были довольны и он тоже.
Когда он стоял под холодными струями воды, злость стихла, он почувствовал, что к Снежане он по прежнему относится с нежностью, что зря он сорвался, что надо было быть мудрее Ирины, и не грубить, спокойно ответить что некогда, что идёшь играть в волейбол, не показывать вида, что тебе Сергей что-то сказал… Но… В то же время, ему стало тревожно, что из-за того, что Ирина настраивает других девчонок и Снежану против него, у него всё меньше шансов завоевать её…
Этот срыв сослужил ему плохую службу, изменил отношение Снежаны к нему в худшую сторону. Да, она при встрече даже с улыбкой здоровалась с ним, с улыбкой подпевала песни, которые он пел в компании под гитару, но дистанция между ними стала больше. Когда он ей подавал руку при подъёме и спуске в горах, посадке в грузовик, выходе из автобуса, она с хитрой улыбкой убирала руку за спину…
В предпоследнюю ночь в Приюте у Макса из штормовки вытащили деньги.
Он сквозь сон слышал, как в комнату заходили какие-то мужики из другой группы, проходили в дальний угол комнаты, где спали Снежана и Ирина, звали их потусить, попить вина, но они отказались, и мужики ушли. Двое проходили вдаль комнаты, и ещё один стоял у двери внутри комнаты, рядом с кроватью Макса, а другой у двери, но снаружи, курил.
Макс обнаружил пропажу денег не сразу наутро, а только вечером. На следующий день штормовку надо было сдавать, он стал вытаскивать вещи из карманов, и не обнаружил во внутреннем кармане тысячи рублей и целлофанового пакета, в котором лежали 100 долларов, подаренные ему отцом на день рождения…
Карман был застёгнут на пуговицу, выпасть случайно деньги не могли… Что теперь делать вечером? Спрашивать Ирину и Снежану кто к ним приходил ночью? Находить тех мужиков и спрашивать, кто вытащил деньги? Так укравший и не сознается. Сам виноват, что повесил штормовку на спинку кровати, которая в ногах…
Он рассказал Сергею, тот ответил:
– Ну, что ж ты так? Деньги надо прятать лучше, чтоб непросто было добраться – в целлофановый пакет, потом в носок и держать в глубине сумки, например…
– Так я думал, что надо, чтоб они всегда при себе были, а то сумка и рюкзак без присмотра остаются. Вот положил во внутренний карман штормовки – она всегда была или на мне, или рядом на виду…
– Теперь ты не найдёшь деньги – никто не сознается, верно?..
– Ну, да…
– Ладно, не парься. Если что – займём тебе денег.
У Макса ещё на неделю отдыха оставались 500 рублей, которые были в кармане джинсов, в которых он спал, так как в ту ночь было прохладно. Хорошо, что не повесил джинсы на спинку кровати, а то и эти 500 рублей могли ночью вытащить…
Макс за эту пропажу злился на Ирину – если б она общалась с одногруппниками, то чужие не приходили бы ночью в комнату звать её и Снежану потусить и не вытащили б у него деньги…
«Ладно…» – В итоге успокоил он себя. – «Сам виноват, что деньги не спрятал. Ребята если что займут…»
Тот последний вечер пребывания на «Приюте» все отмечали застольями, более роскошными, чем предыдущие дни – было больше спиртного и больше еды на столах.
На удивление Макса вечером в комнате сама Снежана позвала его Сергея и Влада на импровизированный столик, роль которого выполняли две тумбочки между кроватями её и Ирины, поставила на него бутылку чачи, тарелку с виноградом и тарелку с нарезанным арбузом. Она сама разлила по стаканчикам чачу, раздала всем, подняла свой стаканчик и спокойно с немного уставшим лицом сказала:
– Ну, давайте, за хороший отдых…
На лице Макса появилась лёгкая улыбка. «Детка, ты на меня за срыв не сердишься?» – Весело подумал он.
На следующее утро после завтрака старшие групп раздали отдыхающим остатки положенного на них пайка – консервы, хлеб, варёные яйца. «Отлично!» – Весело сказали многие. – «Будет чем закусить, когда приедем на море!»
Потом кто-то поехал с вещами на грузовой машине, а кто-то пешком пошли из «Приюта» на «Красную Поляну».
Там забрали вещи из номеров и камер хранения, и в ожидании автобуса фотографировались с инструкторами, менялись адресами и телефонами.
Максим записал адрес и телефон Виталия Николаевича.
ЧАСТЬ 3
Вторая половина июля 2002, Турбаза МО РФ «Кудепста»
«Давайте будем политнекорректны. Давайте, бл*дь, показывать члены на сцене!»
(Никки Сиккс, бас-гитарист американской рок-группы “Mötley Crüe”)
«Я, Никки (Никки Сиккс, бас-гитарист рок-группы “Mötley Crüe”) и ещё пара девах зашли ко мне вечером попить пивка. Уж не помню, что я там делал, но наклонился, футболка сзади задралась кверху и оголила спину. Одна девка как заорёт: «Ух, ты! Голая задница!», да как врежет мне. Она была пьяная, так что шлёпнула изрядно. Короче, у меня был удлинитель, знаете, такой обычный удлинитель метров на
