Первозданная (СИ) - De Ojos Verdes
Этот экземпляр выглядит хамовато, хоть и облачен в идеально сидящий синий костюм. Довольно крупный, мышцы прослеживаются даже через плотную ткань пиджака. Волосы, правда, у него очень интересного цвета: он шатен, но верхние выгоревшие пряди темно-русого цвета, и складывается впечатление, будто сделано качественное окрашивание. Прическа, естественно, новомодная. Это когда кажется, что человеку сделали укладку верхней отросшей части волосяного покрова, а по бокам, наоборот, покромсали машинкой, оставив пару миллиметров. Черты лица резкие, волевые, подбородок мощный, рот — прям под стать по-мужски жестко очерчен, хотя губы красивой формы, не могу отрицать. Прохожусь по крупному носу с горбинкой и дохожу уже до глаз под густыми ухоженными бровями.
Теперь смотрит в упор, взгляд хоть и открытый, но властный, слишком хищный. Знает дядя себе цену. И вдруг понимаю, что ошиблась. Не просто голубые. Глаза у него с сероватой дымкой, такие холодные, кристально чистые, будто кубики льда. И сейчас они точно так же оценивающе проходятся по моему лицу.
— Отчеты делает Сатэ, — отвечает Арман Амаякович, пресекая секундные «гляделки», порядком уже напрягающие меня.
— Прекрасно, значит, так и есть, будем в процессе обращаться. Сейчас свободны.
Охренеть! Будто отпустил обслуживающий персонал. Хотя лично я в жизни бы себе не позволила так говорить ни с кем из уборщиц или других нижестоящих по иерархии работников. Я их и то, уважала больше, чем все стадо офисного планктона на этажах.
Снежный Король, он же с этого момента торжественно именуемый мной как мудак, чье имя я пока не знала, бесстрастно отвернулся и взял со стола внушительную папку, углубившись в изучение информации.
Я вскользь прошлась по остальным присутствующим, отмечая, что они намного старше, но балом правит именно эта выскочка.
Повернулась и возвратилась на рабочее место, пытаясь не придавать значения мелкому происшествию. Мало, что ли, этих звезданутых вокруг? Пошел он!
Удовлетворенно кивнув, окунулась в пучину цифр и протоколов, забыв об остальном.
Но тревожность и надвигающееся чувство неотвратимой катастрофы никуда не уходили».
Разве могла я тогда знать, что в этот день решилась моя судьба?..
Глава 4
«Судьба — мрачная тюрьма для тела и зло для души».
Эпиктет
Я перестала верить в судьбу лет в восемнадцать, когда поступила в университет и стала вникать в это понятие на занятиях философии и культурологии. Что для одних было прекрасным и неизбежным знамением, обозначающимся красивым словом «мактуб», для меня стало логически обоснованным результатом определенных действий человека. За всё в этой жизни надо отвечать. И пожинать плоды своего поведения, естественно. А в это я уже верю.
Когда я переехала на родину в поисках источника, способного умиротворить пылающий внутри огненный сгусток эмоций, я никак не ожидала, что это будет подобно перерождению. И каждый второй пытался перекроить мою сущность, утверждая, что я слишком наивна, пусть и сильна. Я сопротивлялась. Мне казалось, человек до самого конца должен быть верен своим идеалам, принципам. И это спасет его душу от греха.
Наверное, это было время ярких разочарований и небывалых открытий. Переломный момент в становлении меня как той личности, коей я сегодня являюсь. Оказывается, продвинутый двадцать первый век проехался своим пресловутым свободолюбием и по моей Армении, хранимой в памяти как само целомудрие…
Несмотря ни на что, я была так счастлива здесь. Всегда.
Но по-настоящему повзрослела я внезапно. По-настоящему — это с окончательным принятием несовершенства этого мира, которое больше похоже на безобразие и вечный хаос, где очень легко потеряться, если проявить слабоволие.
Стойкость духа — это то, что я никогда не растеряю.
Благодаря ей я сегодня могу свободно входить в здание и кивком головы здороваться с человеком, ставшим апогеем процесса моего совершенствования. Последней страницей. Богом. Дьяволом. Всем.
Адонц неизменно отвечает мне тем же. Два месяца мы благополучно держимся на расстоянии, не подрывая теории о том, что ранее не были знакомы. Принципиальный мужчина действительно против отношений на работе. И мне кажется, он был прав, говоря, что это приносит больше проблем, чем удовольствия.
Но как же мне больно. Как кровоточит нутро от осознания, что я все же была одной из… Не более.
Настроение у меня сегодня паршивое. Дороги снова перекрыты очередной акцией протеста демонстрантов. Страна на стадии социального коллапса, и население разделилось на два лагеря, грызя друг другу глотки.
— Как доехала? — Лиля встречает меня обеспокоенным взглядом.
— Главное, что без опозданий. Но пришлось на час раньше выйти.
— Бедная.
Коллега качает головой. Сама-то она ходит на работу пешком, потому что живет в нескольких кварталах от нашей площади. Вот такая везучая мадам, которой достался муж-потомок-коренных-обитателей-Еревана.
— Мальчики в пути? А шеф?
— Да, Артур и Рома предупредили, что застряли в пробке. Арзуманян у себя.
— Отлично. Как раз у меня пара вопросов.
Абстрагируюсь от внешних раздражителей, понимая, что ничего своими переживаниями всё равно не смогу изменить. И спешу к начальнику.
Роберт сидит с чашкой кофе в руках и изучает какие-то бумаги, когда, предварительно постучавшись, я вхожу в кабинет. Позволяю себе полюбоваться этим чудесным мужчиной. Он красив. По-восточному. С лоском. Настолько же умен и галантен, воспитан и честолюбив.
Я удивляюсь, что в свои тридцать два года он неженат. Неужели не нашлось ни одной женщины, покорившей эту высоту? И кто же тогда для него Луиза?
На самом деле, что бы ни было, но у нас не особо принято, чтобы человек оставался холостым настолько долго. Я как девушка тридцати лет, можно сказать, для многих уже подлежу списанию. Что меня весьма забавляет.
— Привет, как доехала? — задает тот же вопрос, когда сажусь напротив.
Сейчас это везде тема номер один.
Около получаса мы обсуждаем с ним нюансы намечающегося ремонта в правом крыле. Строительные работы это самая нелюбимая мною часть госзаказа. Хуже этого для меня ничего нет. За почти пятилетний период моего пребывания в «Национальном центре по контролю и профилактике заболеваний» в качестве специалиста по закупкам я провела достаточно тендеров по строительству. Мы заключали договоры с адекватными людьми, которые всенепременно к концу сдачи объекта превращались в раздолбаев и обманщиков. С некоторыми даже тягались в суде.
Мне оставалось только надеяться, что на этот раз всё пройдет успешно.
В какой-то момент нас отвлекает гудящий шум. Я буквально срываюсь и припадаю к окну, цепенея от увиденного.
— Господи, они теперь решили брать штурмом казенные здания? — разгневанно цедит сквозь зубы Арзуманян, вставший рядом.
— Думаете, они пойдут на такое?
Начальник окидывает меня странным взглядом.
— Сатэ, доведенный до отчаяния человек непредсказуем и опасен. За последние два года наш народ пережил пандемию и войну. Я не удивлюсь, если у кого-то из них окажется граната, способная заблаговременно отправить нас к Создателю.
Меня холодит от его слов, и я прекрасно понимаю, что он прав. Но не хочу верить, что дойдет до этого.
— Полиции в два раза больше, чем самой толпы. Кажется, всё под контролем, — пожимаю плечами в надежде.
— Да уж, мнимый контроль — дело святое. Прервемся, я пойду и разведаю обстановку.
Нахожу Лилю в том же положении, в котором была минутой ранее. С обеспокоенным лицом девушка всматривается в увеличивающуюся живую массу.
— Сат, они окружили абсолютно всё. Уже пытаются войти в Министерство финансов. Кажется, и к нам тоже.
Я с опаской рассматриваю здание напротив, в котором и расположено «Королевство финансов». Кажется, сотрудники правопорядка всё же удерживают напор. Это придает немного спокойствия.
