Хозяин Тайги - Таша Строганова
Ненормально быть таким охуенным, что у Ларина слюна уже капать начинала и по подбородку стекать. Будто ему в рот въебашили анестезию, и теперь челюсть тупо не держала. Как грёбаный овощ.
Данила тем временем скинул полотенце на свою кровать и взялся за то, что лежало на плечах. Нет-нет-нет, не делай этого.
Или, сделай наконец?
Филипп не знал, чего хотел больше. Впрочем, попялиться определённо хотел больше. Пусть в штанах стало немного теснее. Он уже большой мальчик, свои желания контролировать умеет.
Орлов же, казалось, его совсем не замечал, продолжил вытираться, подошёл к комоду, на котором заряжался его телефон, проверил там что-то. Потом подхватил оба полотенца и вышел из комнаты. Филипп только успел перевести дух, как тот вернулся. Блядь, кажется, надевать майку он совершенно не собирался.
— Ты не хочешь надеть что-нибудь? — не выдержал всё же Ларин, когда понял, что ещё чуть-чуть и кукуха поедет.
— Что? — Данила удивился, словно забыл, что вообще тут не один. — Не хочу. В доме достаточно тепло. Я привык спать в белье. Проблемы?
— Никаких, — Филипп сглотнул и покусал щёку изнутри. — Я ведь тоже могу?
— Да хоть голяком спи, что я там не видел, — Орлов пожал плечами. Он взял с полки какую-то книгу и завалился на свою кровать. Тайга, всё время наблюдавшая за хозяином, подобралась к нему ближе и снова улеглась.
Вообще-то у Филиппа было хорошее тело. Да, он давно бросил регулярный спорт, но шутки Игоря были лишь шутками. Жилистый и стройный Ларин мог дать фору даже себе восемнадцатилетнему. Пусть пресс тогда и был порельефней, но всё же.
Он вовсе не собирался спать голышом, но после слов Орлова очень захотелось. Ладно, мистер равнодушный ко всему живому, кроме своей гигантской собаки, проверим твою выдержку.
Глава 3.
* * *
Телом Филиппа Орлов отчего-то не соблазнился.
Когда Ларин оголился до трусов, он лишь скользнул по нему равнодушным взглядом и перелистнул страницу своей книжонки. Нет, не то чтобы Филипп рассчитывал, что его сразу потащат в кровать, но хоть какой-то интерес он ожидал заметить.
Конечно, ещё оставались варианты, что Данила натурал или импотент. Тогда сложнее. Особенно второе. Особенно, если натурал-импотент. С такими вообще сложно. Они злые.
Не то чтобы Филипп связывался с подобными экземплярами, но мог себе представить. Когда ты гей, тебя хотя бы трахнуть могут. А эти так вообще всякого секса лишены.
Но, признаться честно, на импотента Данила Орлов не тянул. Натурал? Вот натуралов Филипп воспринимал как недостаточно соблазнённых геев. Он мог и пообломать себе зубы, но попробовать стоило. Ради чего? Просто азарт и спортивный интерес. Ну вот понравился ему Орлов своей неприступностью, зацепил. Да, мудаком явно тем ещё был, но потому и хотелось так сильно.
Филипп лежал в кровати, закинув руку за голову, и пялился в потолок. Больше развлечений тут и не было. Играть надоело, интернет не тянул, разговаривать с Орловым тоже не улыбалось, тот уже отложил книгу и, выключив верхний свет, похоже улёгся спать.
Вот и оставалось рассматривать в почти кромешной темноте подсвеченный только неверный светом луны деревянный потолок.
Как жизнь Филиппа вообще привела его в эту точку? Когда в ней что-то пошло не так?
После травмы? Наверное. Он тогда, пока валялся на кровати почти овощем, и то бодрее был, чем когда наконец встал. Потому что в больнице ещё теплилась вера в то, что сможет вернуться в спорт, а потом надежды разбились в пух и прах.
Самое ироничное, он ведь почти добился своей мечты. На ту тренировку приехал менеджер европейского клуба, осматривал парней. И у Ларина имелись отличные шансы, так как по большей части менеджер приехал из-за него. Филипп гордился, реально гордился, что отец не имел к этому никакого отношения.
И вот во время смотра пошёл легкий дождь. Ничего не предвещало, как говорится. Они играли и в худших условиях. Филипп решил показать красивый пас и просто банально поскользнулся. Всё. За какие-то жалкие секунды его жизнь буквально разделилась на «до» и «после».
Как говорил потом врач, это стало трагической случайностью. Такую травму получить чертовски тяжело, ещё постараться надо. Вот Ларин и постарался. Вытащил свою короткую спичку.
Первый месяц он вообще отказывался общаться хоть с кем-то. Потом подпустил к себе Игоря, отца. Тот даже не злорадствовал. Напротив, делал всё возможное, чтобы поставить сына на ноги. На короткий период они даже сблизились. А потом приговор врачей, депрессия и жизнь по наклонной.
Отец, наверное, думал, что Филипп ничего не осознаёт. Не понимает, насколько он сам себя губит. Но Фил всё понимает. В конце концов, он инвалид, а не идиот. Да и инвалидом, конечно, его назвать сложно. Группу бы ему не дали, если на то пошло. Просто для футбола он именно что инвалид. Большие нагрузки запрещены, бегать не больше четверти часа в день, избегать перенапряжения и… много чего ещё.
Вести полноценную жизнь среднестатистического офисного планктона он может спокойно, а вот хотя бы просто прокатиться на сноуборде — уже нет. Справедливо ли это? Да хрен его знает.
Наверное, за прошедшие годы Филипп смирился. Он ведь даже доучился, хотя и пришлось возвращаться к этому после большого перерыва. А потом как-то началось всё само. Не та компания, алкоголь, травка, вседозволенность.
Отец пытался втянуть его в семейный бизнес, но у Фила развилась жёсткая аллергия на это. Он не хотел ничего. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое. А долбанный отец всё не оставлял. Всё лез, поучал, пытался вправить мозги.
Так вот он и оказался именно здесь и сейчас.
Перевернувшись на бок, Филипп всмотрелся в силуэт на другой кровати. Судя по дыханию, Данила уже спал. Ещё днём его заинтересовало, почему Орлов решил перебраться в тайгу. Не ближний свет всё-таки. Осел тут, обзавёлся домом, даже псиной вот. Она, конечно, всё ещё пугала Фила до усрачки, но сейчас мирно дрыхла, уложив огромную голову на вытянутые лапы.
Наверняка, у Орлова была какая-то своя драма. И уж точно ему не всрался Филипп со своими приставаниями. Но Ларина чуток перемкнуло. Ему очень давно никто не нравился настолько. Поправочка, ему очень давно никто не нравился вообще.
А тут как в кино бывает. Не любовь, конечно, с первого взгляда, но стояк уж точно.
Усмехнувшись
