Бывший. Спасибо, что лгал мне (СИ) - Элен Ош
— Прости, но весь год ты была не женой Данилы, а его любовницей…
На том конце провода повисает замогильная тишина. Я терпеливо жду, когда смысл слов дойдет до сестры.
Не перебиваю. Не лезу с нравоучениями. Позволяю принять страшную правду такой, какая есть: без прикрас.
— Я позвоню папе, как договаривались, — нарушаю тишину, продолжая разговор. — Пусть он сдаст твою квартиру постояльцам. Лишняя копеечка не помешает. Да и ему будет повод прогуляться и проверить хату. А потом и папу в Питер перетащим. Договорились, Манюня?
— Хорошо, Аня, — хриплый голос в ответ заставляет кожу покрыться мурашками.
Через километры ощущаю жуткую депрессию сестры. И пока она полностью не погрузилась в пучину отчаяния, я заберу ее.
— Маша, если ты не приедешь, то я буду вынуждена приехать сама. А фрилансер у нас ты! Тебе проще, согласна?
— Да. Я приеду! Бери билет…
Глава 7
Мечта совсем рядом
Сестра у меня мудрая женщина. Это я всегда знала, но едва обосновалась в купе на нижней полке, слушая мерный стук колес поезда, то уверилась еще больше.
Пару раз издав глубокий вздох и поймав на себе обеспокоенный взгляд соседки по купе, я заметно успокоилась. Ну в самом деле, не будешь же ты лить слезы перед незнакомыми людьми, беспрестанно сморкаясь в носовой платок, укоряя себя за недальновидность.
Горячий чай, бутерброд и мелькающий за окном пейзаж приподняли настроение, а мысли сменили траекторию движения, оставив горестные раздумья в стороне, на потом.
Я не летаю самолетами. Да, удобно и быстро. Но не люблю. Не столько из боязни и неприятных ощущений, когда самолет попадает в воздушные ямы, сколько из-за самой атмосферы, сопровождающей тебя в пути.
Пусть на поезде дольше, но смотреть в окно, как меняется местность, а вслед удаляющимся картинам отпускать все плохое в ожидании перемен — это более позитивный настрой, особенно в моем положение. Да и приступы тошноты в самолете меня бы замучили еще больше.
Потому, мы с сестрой здраво рассудили, что путешествие на поезде пойдет на пользу. К тому же, сейчас не сезон, и с билетами проблем не возникло. Даже нижнюю полку Аннушка взяла легко в вагоне с питанием. Повезло! Не надо заморачиваться по поводу еды на двое суток в дороге.
Но настроение к трапезе как-то не располагало. Даже когда соседка, не дожидаясь обеда, распаковала свои запасы, запах еды обострил токсикоз.
Наполнив легкие воздухом, я выхожу из купе. Складываю губы трубочкой и медленно выдыхаю. Ладошкой утираю выступившие капли пота на лбу, но так и замираю, прикрыв рукой глаза.
— Вам нехорошо? — раздается сбоку.
Поворачиваю голову и, не отрывая ладонь от лица, искоса смотрю на стоящего в проходе мужчину. Высокий. Наверное, красивый, но для тех, кто любит бородатых. Мне же всегда нравились гладковыбритые, как мой Данила.
Мой…
Шумно втягиваю ноздрями воздух и хватаюсь за поручни под окном, когда поезд дергается и грузно отчаливает от очередной станции. Я даже не обратила внимание, в каком городе стоянка была.
— Нет, все хорошо, — отвечаю не сразу и прижимаюсь к окну, чтобы пропустить проводника и других пассажиров.
Новые попутчики зашли на станции и разошлись по купе. Бородатый же стоял, не двигаясь с места. Чего ему надо?
— Вы позволите войти в купе? Видимо, я ваш новый сосед.
В одной руке незнакомец удерживал кейс для ноутбука и небольшую дорожную сумку. В другой — кожаную куртку. Видимо, скинул на входе в поезд, чтобы не мешала. Сам же выглядел так, словно только что покинул заседание Совета: стильный дорогой костюм, галстук. Не совсем удобная форма одежды для путешествий, учитывая, что в поезде особо переодеться нет возможности, кроме как в туалете. А там не настолько чисто, чтобы не испачкать дорогую ткань тех же брюк, пока тот их снимать будет.
Ловлю себя на мысли, что думаю абсолютно не о том, о чем следовало бы, но…
— Да конечно, проходите, — делаю шаг в сторону, открывая доступ к купе.
Осталось только одно свободное место: верхняя полка. По диагонали от моей койки. Напротив женщина в возрасте. Надо мной парень с дредами, явный питерский неформал.
Мужчина заходит в купе, кладет кейс на полку, рядом ставит сумку, а куртку на крючок. Скидывает пиджак и развешивает на вешалке, устраивая на крючке под курткой. А мускулы так и перекатываются под рубашкой! Он поворачивает ко мне голову, и мы встречаемся взглядом.
Я тут же вспыхиваю, словно меня застукали за неприличным делом. Но так и есть: я бессовестно разглядываю незнакомца.
— Простите, — бормочу и отворачиваюсь к окну, глядя на лесистую местность.
Чем ближе поезд пробирается к Питеру, тем гуще становятся леса под тяжелыми свинцовыми тучами, которые, казалось, своим брюхом касаются вершин самых высоких деревьев.
Да уж, сложно мне будет привыкнуть к новому климату после Крымской погоды, когда даже зимой в последние годы температура не опускалась ниже +10°.
Сестра говорит, что и в Питере чаще дождь, чем снег, но влажность воздуха намного выше за счет болотистой местности. Ничего, я привыкну, лишь бы устроиться в жизни и поставить на ноги… сына.
Удивительно, но я уверена, что ношу под сердцем именно сына. Мне как-то сон снился, давно уже, но в нем я возилась с мальчиком, и на сердце было так тепло и уютно.
Обнимаю себя за живот. Снова вздыхаю.
«Ничего, мой хороший! Мы справимся. Мама сможет! Вот только мысли закончат чехарду, я допишу статьи, отправлю заказчику, а там, глядишь, новые задания. Нам не важно, где работать. Главное, чтобы интернет был. А там…»
Оборачиваюсь. Новый сосед уже на верхней полке. И когда успел переодеться?
Возвращаюсь на свое место. Открываю ноут. Статьи подождут.
Я углубляюсь в изучение информации про курсы, которые бередили голову не один месяц. А сумма для оплаты уже в наличие. Успела накопить. Осталось совсем немного: подать заявку на участие и оплатить, дожидаясь начала занятий по изготовлению пп-тортов, без сахара и глютена.
Моя мечта! Она совсем рядом…
Глава 8
Отомстить решила?
— Вам помочь?
Бородатый сосед уже готов к выходу, а я стою и пялюсь на чемодан и дорожную сумку, когда поезд медленно вползает на перрон в Санкт-Петербурге.
И так хочется ответить ему: «Да, помогите, пожалуйста!» Хочется участия настоящего мужчины, а не того, который врал и постыдно сбежал.
