Саид 5. Рождение клана - Анастасия Шерр
– Это заказуха, не переживай, – успокаивает меня Саид. Только мне спокойнее не становится.
– А что, если теперь тебя начнут проверять?
– Не если, а начнут. Но я к этому всегда готов. Не переживай.
За столом в столовой только мы с Саидом и его мама с отцом. Все по очереди разглядывают газету. Я бы с удовольствием посмотрела в глаза написавшему её, но там стоит явный псевдоним.
– У тебя могут возникнуть проблемы из-за этого? – спрашивает София.
– Может пару проверок проведут. На этом всё. Не стоит переживать, мам.
Саид-старший молчит. О чём-то серьёзно задумался.
– Кому это понадобилось? – спрашивает Саида. – Старейшины вряд ли решились бы нос высунуть после обстрела. Это кто-то другой.
– И я, кажется, знаю кто. Это прокурор тот. Владимир который. Я его жене помогла сбежать и спрятаться. Он мне угрожал, что так всё не оставит. Ну и вот.
– Что за прокурор, ты его знаешь? – спрашивает у Саида Хаджиев-старший.
– Не знаю, но появился повод узнать.
Я опускаю взгляд на газету и вздыхаю. Во всём виновата я. Если бы не моя дурацкая привязанность к жертвам насилия – ничего из этого не было бы. А теперь на всю страну мою маленькую дочь объявили ребёнком бандита.
– Безопасников тебе добавлю на всякий случай. Нужно быть осторожными, – это мне говорит всегда спокойный муж. Значит, не всё так просто… – Постарайся пока не выходить из дома.
– У нас снова что-то случилось? – в столовой появляется Марат со Снежей.
– Да. У твоего брата неприятности. Из-за доброты душевной, – на меня Хаджиев-старший не смотрит, но говорит обо мне, это точно.
– Я не знала, что так будет. Она была так несчастна, почти суицидница. Кем бы я была, если бы не помогла ей?
– Тебя никто ни в чем не обвиняет. Но на будущее ставь в известность о таких делах своего мужа, – теперь свекр поднимает на меня строгий взгляд.
– Я обо всём знал. Это я помог Наде и ни о чём не жалею. Таких, как этот прокуроришка нужно кастрировать, – поддержал меня Саид.
– Так в чём проблема? – Марат выдвигает стул для Снежи, сам садится рядом с ней. – Убрать прокурора и дело концом.
Все замолкают, Снежа бледнеет и косится на своего супруга.
– Может есть более лояльное решение проблемы? – голос Снежи я слышу не часто. Она вообще тихая. И сейчас я с ней… Не согласна. Прокурора не остановить по-человечески. Такие понимают лишь язык силы. Он будет тягаться с нами, пока не повиснет над пропастью.
– Я предлагаю решить всё мужчинам. Им виднее, как правильно поступить.
Снежа замолкает, опустив взгляд вниз. А мне становится неприятно от самой себя. Я действительно бандитка.
– Надя права, мы всё решим, – произносит Марат и все замолкают. Лишь Белоснежка бледнеет пуще прежнего. Ей неприятен этот разговор и мы, наверное, тоже. Но она молчит. Ни слова против. повезло Марату с женой.
Валерия
Смотрю, как Макс уплетает суши и едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться. Аппетита нет от слова «совсем».
– Ну что ты ничего не ешь? Не вкусно? Или у тебя поменялись вкусы?
– Скорее всего второе, – отвечаю ему со скучающим видом, и Макс перестаёт жевать.
– Слушай, твой отец сказал, что у тебя на личном не очень… Так я буду рад поправить ситуацию. И то, что ты беременна мне не мешает. Чужих детей не бывает, так, кажется, говорят?
– У меня ещё и сын подрастает, он тоже тебя не смущает?
– Лер… – Максим вздыхает, кладёт китайские палочки на блюдо, тянется к моей руке. Чуть сжимает, но я забираю свою ладонь из его. – Я так виноват, Лерка… Я тогда уехал, думал, пройдёт время, забудется всё. А ничего не забылось. Я все эти годы о тебе думал. Представлял, как приеду, как ты влепишь мне пощёчину, – усмехается. – А ты забыла всё, да?
– Да, Макс. Я забыла. И пощёчины не будет. Я, к твоему сведению, почти замужем. Только мой муж в коме. Не знаю, говорил ли об этом отец, но я уже принадлежу другой семье. Семье Хаджиевых. Слышал о таких?
Макс какое-то время переваривает ситуацию, а потом снова тянется к моей руке.
– Ну а если он не выйдет из комы никогда? Сколько ещё ты будешь ждать?
– Столько, сколько понадобится. Мои дети Хаджиевы. А ты опоздал со своими извинениями. Мне уже не больно. Мне всё равно. Понимаешь меня, Макс? Мне. Все. Равно.
Я поднимаюсь со стула бросаю купюру на стол – за свой чай. И ухожу, оставив Макса наедине с роллами, от вида которых меня подташнивает.
Сажусь в такси, еду домой. Еду, чтобы собрать свои вещи.
Король будет бегать за мной, ругаться и обещать придушить засранца в коме, но я не останусь. Я уеду к своей семье. А здесь мне больше нечего делать.
– Лера, подумай хорошо! У них другие порядки, другие законы! У них всё иначе! И ты одна там будешь!
– Я не буду одна там. Меня уже приняли в их семью. Я её часть. Вне зависимости от того в коме мой Шамиль или нет. Они приняли меня, сделав то, чего до сих пор не сделал ты. Твоя ненависть к Шамилю меня уже достала. И Макс… Это было нечестно, пап. Ты помнишь, как я страдала по нему. Ты ещё обещал оторвать ему яйца. Так что изменилось? Шамиль худшее из зол? Поэтому ты простил Макса и даже позвал его к нам? Ты думал, я тут же забуду Шама и побегу в объятия Максима? Это очень благородно, что ему не мешают мои дети, но он мне не нужен. На этом всё. Разговор закончен. Максу скажи пусть проваливает из города, иначе я пожалуюсь своей семье и его точно лишат яиц.
Застёгиваю чемодан, передаю в руки Хаджиевского безопасника, приехавшего за нами с Эльдаром. Первым делом отвезу ребёнка к няне, а потом в клинику, к Шамилю.
В доме Хаджиевых как раз пьют чай и негромко о чём-то переговариваются. Я появляюсь в дневном проёме с сыном на руках.
– А вот и мой внук! – хлопает в ладоши старший Хаджиев. Эльдар улыбается, тянется к нему маленькими ручками. Дедушка забирает внука, кивает мне. – Здравствуй, дочка. Проходи и располагайся. Твоя комната уже готова.
– Спасибо, но я сейчас к Шамилю поеду. Хочу его увидеть.
