Просто сожители - Чарити Феррелл
— Я думал, ты вернешься, чтобы снова лишить меня презервативов. — Он наклоняет голову в сторону и изучает меня. — Мы никогда не вели здесь такой спокойной беседы.
Я смеюсь.
— Я знаю! Я могу узнать, что ты такой забавный, как о тебе говорят.
Он становится выше и слегка раздвигает губы.
— О, поверь мне, со мной очень весело.
— Ничто из того, что я получала от тебя, не говорит о веселье, так что мне нужно это доказать. — Я помешиваю свой напиток, делаю глоток и стону, отстраняясь. — Святое дерьмо. Это восхитительно. Что в нем?
Он поднимает подбородок.
— Не твое дело.
— Ты не можешь не сказать мне, что в моем напитке. Разве это не противоречит кодексу поведения бармена?
— Алкоголь. В нем есть алкоголь.
— Теперь я одна из барменов. — Я делаю еще один глоток и прокручиваю его во рту. — Виски. — Еще глоток. — Южный комфорт[3]?
Он смотрит на меня, не мигая.
— Серьезно? — Я обхватываю губами соломинку, наш зрительный контакт не ослабевает, и делаю еще один глоток. — Определенно SoCo (сокращенно от Southern Comfort, — прим. ред.) и апельсиновый сок.
Он слегка кивает, ухмыляясь.
— Девушка знает свой виски.
— Девушка знает свой виски. — Я делаю еще один глоток и поднимаю бровь. — Джин?
— Возможно.
— Определенно джин. Чего еще мне не хватает?
— Если я скажу тебе, мне придется тебя убить.
— О Боже, никогда больше не говори этого при мне. Твой возраст дает о себе знать. Мой отец так говорит.
Он раскинул руки.
— Эй, все, черт возьми, так говорят!
Я поднимаю свой стакан в воздух.
— Продолжай, бармен. К концу вечера я вычислю весь список ингредиентов. Может быть, я даже дам несколько советов, как сделать его лучше.
Бар заполнен, но он ни от кого не принимает заказы. Он поднимает палец, когда называют его имя, его глаза впиваются в меня, как будто я его коктейль. Меня охватывает удовлетворение, и мои щеки краснеют. Это я приковываю его внимание.
— Считай себя особенной, потому что я приготовил тебе этот напиток. Обычно это не в моем стиле. — Он потирает руки. — А теперь, я бы с удовольствием хотел продолжить эту игру в угадайку, но клиенты ждут. Иди пей и наслаждайся ночью.
Я хмурюсь, не желая покидать его. Я хватаю свой напиток, но он останавливает меня, не давая развернуться.
— Еще кое-что, Малолетка.
Мои колени слабеют, когда он подходит ближе. Нас разделяют считанные сантиметры. Я вдыхаю его запах — корицы и специй — и чуть не умираю, когда он опускает голову и касается губами моего уха.
— Скажи мне, именинница, — шепчет он.
Я задыхаюсь. Не упади на задницу. Дыши.
— Что? — заикаюсь я.
— Кто этот чувак за столиком позади тебя, который смотрит на меня убийственным взглядом? Он знает, что ты пришла сюда за мной?
Мои ногти впиваются в барную стойку, портя мой свежий маникюр, и я дрожу, когда во мне проносится что-то, чего не должно быть — желание.
Я так увлеклась Малики, что забыла о Девине. Я ненавижу, что потеряла наш контакт, когда снова взглянула на Девина. Его челюсть сжата, а глаза устремлены на нас.
Черт.
Он сам пригласил себя сегодня вечером. Мы друг для друга — эксклюзивная добыча, мы не встречаемся с другими людьми и не делимся любовными утехами.
Я пожимаю плечами, оглядываясь на Малики.
— Он вроде как, типа мой парень.
— Вроде как, типа? — спрашивает он. — Как, блядь, кто-то может быть вроде как, типа твоим парнем?
— Я имею в виду… мы ничего не оформляли официально.
— Несколько советов, Сьерра: мужчина, который хочет тебя, никогда не позволит тебе сказать, что он вроде как, типа твой парень. — Он ловит мой подбородок и проводит большим пальцем по моей нижней губе. — Это за мой счет, Малолетка. Иди, бросай своего вроде как, типа парня и устраивай себе охрененный день рождения.
Глава 4
Сьерра
Двадцать два года
Я вхожу в паб «Down Home» и, как обычно, направляюсь прямо к Малики. Сейчас ранний вечер, и ночная публика еще не набилась сюда. Это дает мне достаточно времени, чтобы досадить ему до того, как клиенты придут с требованиями выпить.
Я опускаюсь на табурет и смотрю, как он наливает пиво задумчивому клиенту. Он кивает, когда мужчина расплачивается, а затем его глаза встречаются с моими. Мы обмениваемся улыбкой — моя, без сомнения, полна дурашливости. Он берет полотенце для уборки, делает несколько шагов, разделяющих нас, и останавливается передо мной. Он опирается на пятки и ждет, пока я заговорю.
Я перекладываю свой вес на табурет.
— Угадай, что со мной случилось.
Он вытирает руки о полотенце.
— Кто знает, что с тобой, Малолетка?
— Я вернулась домой!
Он хихикает.
— О боже, это чертова беда. Надо бы предупредить власти.
— Не делай вид, что ты втайне не рад, что я смогу досаждать тебе еще больше, — говорю я с большим достоинством, чем положено человеку, преследующему его.
Я беру арахис из хромированного ведерка на стойке, раскрываю скорлупу и кладу орех в рот.
Когда я возвращалась домой на каникулах, я всегда направлялась прямо в паб, чтобы увидеть его. Я заказывала у него все свои напитки, прогоняла своих друзей, чтобы потусоваться с ним в баре, и проводила здесь больше времени, чем дома.
К сожалению, это не означает, что мы вели глубокие беседы. В баре многолюдно, и большинство местных жителей заказывают у него, а не у других барменов. Мы ведем светскую беседу, пока его снова не окликают.
— О, принцесса, я не могу дождаться. — Он подходит ближе, заставляя мое дыхание сбиться, и смягчает свой тон. — Что заставило тебя вернуться домой? — Его улыбка расширяется. — Ты хочешь видеть меня каждый день, не так ли? Мне нравится, что ты находишь меня неотразимым.
Слава Богу, бар скрывает вид на то, как я сжимаю свои бедра под платьем макси. Это игра Малики. Он обожает дурить мне голову. Он подходит ближе, шепчет мне на ухо, а потом отходит, чтобы обслужить клиента, и на его лице появляется дерьмовая ухмылка. Эта задница знает, что он меня привлекает. Я закатываю глаза и бросаю в него скорлупу.
— Ты такой высокомерный. Ну, не знаю, может, я вернулась домой, потому что, — я прижимаю палец к уголку губ, — здесь живет моя семья. Какое у тебя могучее эго, бармен. Тебе стоит выпить немного.
— Твоя семья и я, — поправляет он с ухмылкой.
Неужели я настолько прозрачна?
Сколько
