Изумрудные ночи. Дилогия - Вирджиния Браун
Лима сама по себе захватывает, решила она, несмотря на некоторую обшарпанность и грязь. Город строился в 1535 году вокруг рыночных площадей, расположенных по кругу, в соответствии с идеей основателя столицы Писарро. Резные балконы в стиле барокко нависали над улицами, настолько узкими, что на них не разошлись бы две повозки с запряженными мулами. Терпеливые индейцы водили по запруженным улицам лам и викуний, тысячелетиями используемых как вьючные животные и поставщики шерсти, и можно было без труда представить, как все выглядело после того, как сюда впервые высадились испанцы. Испанское влияние бросалось в глаза в архитектуре зданий, возведенных на фундаментах древних инков.
К вечеру, когда путешественники вернулись в гостиницу, Бетани почувствовала, что она сама смогла бы прочитать лекцию о цивилизации инков. Профессор Брэсфилд был поглощен отрывком древнего манускрипта, который ему благосклонно позволили скопировать. Он считал, что в нем содержатся указания по поискам затерянного города.
— Я намереваюсь отправиться к себе и внимательнее его изучить, — заявил он, когда Бетани поинтересовалась, присоединится ли он к ней за обедом. — Давай, дорогая. Пообедай с Бентвортом. Это неплохая компания.
— Конечно, папа, — уныло пробормотала Бетани. — Думаю, что я пообедаю в своей комнате.
— Хорошо, дорогая, хорошо, — с отсутствующим видом произнес профессор. Он поправил очки и погрузился в манускрипт, который держал так бережно, будто текст был вырезан на слитке золота. — Желаю хорошо провести время.
— Да, папа, — отозвалась дочь с легкой улыбкой. — Я привыкла сама искать для себя развлечения.
Но, оставшись наедине и глядя через окно на темные, причудливо изгибающиеся очертания гор, сливающиеся с горизонтом, Бетани не могла не подумать о том, что ей, видимо, придется всю жизнь довольствоваться крохами внимания со стороны отца. Были моменты, когда она ощущала острые приступы одиночества, ей начинало казаться, что даже рана, нанесенная Стефеном, была не так страшна, как пустота и одиночество ее существования.
— Что за чушь! — выругала она себя. — Мне принадлежит все лучшее, что есть в мире моего отца. Я буду с ним, когда он найдет утерянный город. Не многим предоставляются подобные возможности!
Бетани разделась и скользнула в кровать. Она надеялась, что ее опасения по поводу проводника окажутся беспочвенными. Одно дело — отправляться в экспедицию по незнакомой стране, и совсем другое — вверять свои жизни ненадежному проводнику. Нет, она должна надеяться на лучшее. Возможно, этот Трейс Тейлор окажется замечательным проводником, и, увидев его, она почувствует себя лучше.
Устроившись в кровати поудобнее и завернувшись в простыню, Бетани еще долго смотрела в потолок, прежде чем заснуть. Сон был тревожным.
Глава 4
Знакомство Бетани с Трейсом Тейлором прошло неблестяще. Вместо того чтобы встретить их на пристани или, по крайней мере, в «Ройал Армз», Тейлор отправился на склад, где Бентворт хранил необходимое снаряжение. Когда дочь с отцом прибыли, проводника нигде не было.
— А, — успокоительно махнул рукой Бентворт Бетани, когда она поинтересовалась, почему проводник избегает их. — Не сомневаюсь, что сейчас он проверяет тюки: веревки, продовольствие, инструменты для раскопок. Наш мистер Тейлор весьма предусмотрительный человек.
— Предусмотрительный или подозрительный? — полюбопытствовала Бетани. — Он полагает, что мы не знаем, что нужно для длительной экспедиции?
— Ну, ну, мисс Брэсфилд, я уверен, что Тейлор всего лишь проявляет осторожность. Дело в том, что запасы снаряжения слишком велики и что-то может оказаться ненужным в горах. У него есть опыт пребывания в тех местах, куда вы направляетесь, понятно его желание удостовериться, все ли в порядке. Снаряжение, мулы, носильщики и все такое прочее.
— Я полагаю, носильщиками будут индейцы? — уже мягче поинтересовалась Бетани. Бентворт утвердительно кивнул.
— Или метисы. Столько, сколько вы пожелаете, хотя это влетит в копеечку. Они довольно тяжелы на подъем, знаете ли, и моим людям пришлось пойти на небольшую хитрость, чтобы собрать требуемое количество.
— Хитрость? — повторила Бетани. — Какую хитрость?
— Уверяю вас, здесь нет ничего ужасного. — Бентворт сопроводил ответ очередной дежурной улыбкой. — На самом деле это совсем не трудно, если сыграть на местных обычаях. Сами знаете, если человеку заплатили за службу, он обязан ее нести. Это незыблемое правило. Итак, либо Броди, либо Риган подходят к крепкому на вид индейцу или метису и протягивают ему руку, будто для пожатия. Пожав ее, индеец обнаруживает у себя в ладони монету. Таким образом, плата принята, и мужчина вынужден следовать за моими ребятами, чтобы стать одним из наших носильщиков.
— Но почему люди так испуганы? Неужели наше путешествие настолько опасно?
— Все индейцы очень суеверны, понимаете ли, и не любят надолго покидать свои жилища. В основном они земледельцы, хотя их предки инки пользовались воинственной репутацией. — Бентворт зажег трубку и снова улыбнулся. — Чего не скажешь о послушных кечуа! Эти очень спокойны по натуре. Возможно, благодаря вековой жизни в рабстве и жеванию коки.
Неожиданно для себя Бетани почувствовала облегчение. Следует вести себя подружелюбнее, подумала она.
— Ясно, — произнесла она. — Я понимаю, что главная проблема для нас будет заключаться в местности.
— В этом и в привлечении чрезмерного внимания.
Профессор Брэсфилд отвлекся от изучения предмета старинной утвари.
— А? Что такое? Что это значит, Бентворт?!
Бентворт пожал плечами и засунул руки в карманы легкого жакета.
— Всегда есть опасность организации конкурирующей экспедиции, Брэсфилд. Вы не можете не отдавать себе в этом отчета.
— Естественно, но мне и в голову не приходило, что в нашем случае мы столкнемся с соперничеством!
— Пока ничего страшного нет. Но до меня донеслись слухи, что могут найтись и другие заинтересованные в том, чтобы отыскать Вилькапампу — исчезнувший «золотой» город!
Гордо распрямив неширокие плечи, Брэсфилд провозгласил:
— Вы, разумеется, понимаете, что меня интересует лишь историческая сторона, только то, что касается воссоздания реальной жизни инков! В свое время это был могущественный народ и, пока их не завоевали испанцы, это был гордый народ.
— Да, слышал, — сказал Бентворт так небрежно, что профессор нахмурился. — Жаль только, что они не оставили в наследство этим проклятым индейцам хоть часть своих достоинств, не так ли?
— Пожалуй, — неуверенно улыбнулся Брэсфилд. — Такая жалость, что они больше не изготавливают такую замечательную керамику и утварь, как раньше.
Глаза Бентворта заблестели:
— Если бы они это делали, мы бы все были богатыми людьми, уверяю вас! Их способность отыскивать горы золота затерялись в столетиях…
Ответ озадачил профессора Брэсфилда, в его голосе слышался гнев.
— Я полагал, Бентворт, что вы испытываете к инкам
