Я забуду тебя завтра... - Анастасия Колмогорова
И вот этот Грешник… Он ведь убийца, но обработал мои раны лично. Он мерзавец, но терпелив со мной. И сильно отличается от тех бандитов, что я видела по телевизору. Его лицо не изуродовано шрамами и не покрыта тату, а до вышибалы ему как до Парижа. Нет, он не тощий, скорее что-то между худым и средним телосложением, но и не скажешь, что хилый. Жилистые мышцы покрывали руки, а если поднять водолазку до груди, то там явно будет гранитовый пресс.
А может, это я пытаюсь найти в нём хорошее? Как, собственно, и всегда. Сначала ищу в людях особенное, светлое, а потом кусаю губы от разочарования. Как бы там ни было, он прав. Если я быстрее вспомню про этот чертов чемодан, то быстрее вернусь домой. Если, конечно, он не врёт, и меня потом не найдут с дыркой во лбу на какой-нибудь стройке.
Глава 3
Закутавшись плотнее в халат, который подал мне Грешник, я вышла из душевой кабинки, но тут же схватилась за дверцу, предотвращая падение, и зажала рот ладонью. Острая боль пронзила ногу, как только я наступила на правую ступню, да такая сильная, что в глазах потемнело!
— Что с тобой?
— Нога, — промычала я, а Грешник опустил взгляд и зажмурился, будто забыв что-то.
В следующую секунду, я была подхвачена им и цеплялась за его плечи. Нет, меня часто носили на руках, но то было во время танцев, а это совсем другое! Он может меня уронить, споткнуться, а зная моё везение ещё и сам шею свернёт! Хотя последнему я буду рада. В некотором смысле.
Но, к моему удивлению, до кровати донёс он меня без травм. Усадив поверх покрывала, он приказал мне держать ноги на весу, а сам скрылся в смежной комнате. Наверное, там его кабинет или ещё одна спальня, но вернулся он быстро и с какой-то железную емкостью и саквояжем. Поставив всё рядом со мной на пол, он приказал лечь на живот и свесить ступни. Я так и сделала, не задавая вопросов, а зря. Когда кожа неожиданно вспыхнула огнём, я пискнула, прикусывая собственный кулак, и зажмурилась. Казалось, что он прикладывал к подошве расплавленное железо и не забывал его переворачивать каждую секунду, но скоро боль немного утихла, и я услышала очередной звон стекла, как и в ванной.
Выдохнув с облегчением, так и осталась лежать, поскольку приказа садиться не поступало, но новой порции боли больше не было. Даже наоборот, по мере махинаций Грешника, я чувствовала как она отходит, оставляя место чему-то холодному, что немного облегчало мучения.
— Сядь.
Подчинившись, я обнаружила, что ноги уже перебинтованы, а в миске перед ним моя кровь, скальпель и довольно большой осколок. Наверное, вытащить так просто он не смог и ему пришлось резать. Как же хорошо, что я об этом не знала, иначе визгу было бы куда больше.
Как только я приняла вертикальное положение, а Грешник убрал ненужное в сторону, то сразу начал прощупывать кости голени. Я смотрела как большие пальцы медленно скользят от сустава щиколотки вверх до коленей, просчитывая выпирающие неровности, и боялась пошевелиться от осознания, что это не мой организм устал от боли и перестал воспринимать его привычным способом, а прикосновения Грешника не причиняют её. Вот он держит икры четырьмя пальцами, а подушечка большого ползет по поверхности берцовой кости, но чувствую я лишь его это и ничего более!
— Восемь переломов за три месяца только на одной ноге.
Из-за собственного удивления, я не сразу поняла спрашивает он или просто озвучивает факт, но ответа точно не ждал. Переключившись на руки, он также начал прощупывать кисти до локтей, а я пошевелиться боялась, всё гадая, почему так получается? Почему я не чувствую огня под кожей? Почему я не боюсь его? Почему смотрю на него и вижу самого красивого мужчину на свете? С недельной щетиной и в квадратных очках с тонкой оправой он не был ужасным и пугающим. Да, тяжёлый взгляд словно заглядывал в мою душу, но мне самой хотелось увидеть его. Хотелось узнать его лучше, хотелось понять. И в то же время я осознавала насколько это глупо. Он старше меня лет на пятнадцать, а я… Я в его глазах воровка и потенциальная убийца его близкого человека.
Он подтянул свой саквояж ближе и достал шприц и колбочку с какой-то прозрачной жидкостью. Тут я и напряглась.
— Что это?
— Антибиотики, — ответил Грешник, ломая верхушку. — Ты бегала раненной по лесу. Распорола себе подошву в хлам, получила касательное и вдобавок разбит нос. Это необходимо.
Он щёлкнул по пластмассовому корпусу и выпустил лишний воздух с тонкой струйкой жидкости. Порвав упаковку спиртовой салфетки и поднял на меня взгляд.
— Ложись на живот.
Я в ужасе перевела взгляд на иглу, по которой стекала жидкость. Уколы. Я до жути боюсь уколов…
— Мне тебя заставить?
Я вернула взгляд к нему и начала выполнять приказ, не прерывая зрительного контакта. Крепко зажмурилась лишь в тот момент, когда его пальцы коснулись моего бедра и начали поднимать полы халата выше. Всё тело сильно напряглось, пока подушечки скользили по коже, а руки стиснули ткань покрывала в кулаках. Дыхание застряло где-то в горле, потому что в этот раз его прикосновения не были такими, как раньше. Они были нежными, от чего я покрывалась мурашками.
— А ты не такая уж и скромница, да, Котёнок?
— Я вам не котёнок! — рыкнула я и тут же пожалела.
Охнув от того, что он крепко и бесцеремонно сжал одну ягодицу и склонился ко мне ближе, я внутренне сжалась, слушая его слова. Горячее дыхание опалило кожу за ухом, заставляя волосы на затылке встать дыбом, а от прикосновения его губ внизу живота всё вдруг стянуло узлом. Но самое противное, что страха я так и не испытала.
— Кажется, я уже говорил по поводу разговоров, Ко-тё-нок, — пальцы на ягодице расслабились и начали смещаться ниже, не обращая никакого внимание на стиснутые бёдра. — Но если огрызнёшся ещё раз, то сделаешь мне огромное… — он замолчал на мгновение, когда средний палец проник в меня до самой преграды и начал вырисовывать круги, оттягивая стенки, — одолжение.
Его действия вызвали во мне
