Не ломайся, девочка - Айрин Лакс
— Еще и жлоб. Шкура жадная. Как, говоришь, его зовут? Имя хоть настоящее? Впрочем, неважно, скоро выясним. Он от тебя отстанет… — Тихон смотрит мне в глаза предельно серьезно. — Обещаю.
Мне сложно выдержать его прямой, немигающий взгляд. Мурашки бегут по шее и щекочут ее, спрашиваю тихо:
— Если все получится… Какую услугу ты хочешь в ответ?
— Придет время, узнаешь.
Глава 6
Тихон
Малыха пялится на меня с недоверием и опаской. В то же время смотрит чуточку восхищенно. Ей явно понравилось увиденное, как этот мудень Кулаков назад отлетел. Расправляю плечи, развернув грудную клетку.
— Как насчет маленькой благодарности?
— Это та самая услуга? — мгновенно цепляется в мой вопрос.
— Нет.
— Значит, нет. И я не уверена, что он отстанет так быстро.
Вот это уже обидно. Да, немного обидно стало… Дай мне добраться до моего схрона и стряхнуть пыль с компа. Образно говоря, пыль стряхивать не придется, мое железо надежно и с любовью упаковано.
К вечеру от этого червяка ничего не останется. Все о нем узнаю и выпотрошу его гнилую жизнь кишками наружу.
Раньше не испытывал никакой потребности вскрываться и рисоваться тем, чем занимаюсь, но сейчас с трудом удержался.
Поэтому просто говорю:
— Фирма веников не вяжет. Фирма делает гробы.
Глаша бледнеет:
— Никакого криминала. Пожалуйста, никакого криминала!
Похоже, все мои попытки расшевелить ее и заставить улыбнуться обречены на провал. Да что же так сложно-то? Не девчонка, а наказание на член какое-то.
Реакции-то заводят… Блять, я как пацан, испытываю желание напугать ее хорошенько, потом повалить, зацеловать и… оттрахать, чтобы мозги на место встали.
— Он тебя запугал? Или ты всегда такая? Пугливая.
— Я в такие передряги не попадала, — вздыхает. — Конечно, мне не нравится, что он за мной следить начал. Думаю, никому такое не понравится.
Для себя делаю еще одну пометку: парня-жениха у девчонки точно нет. Иначе бы он это решил. Точно недолюбленная. Кис-кис-кис… Скоро я твою щелочку поглажу так, что не устоишь.
Автомобиль тормоозит.
— Спасибо, мы приехали. Хорошо провести вечер. Завтра обсудим расписание! — выпаливает скороговоркой Глаша и вылетает из салона, спеша к зданию ресторана.
Судя по обилию машин, там гуляют банкет.
— Куда дальше? — уточняет таксист.
Даю ему адрес ресторана, где назначена встреча с Ирой. Через дорогу отель — удобно.
Погружаюсь в мысли о предстоящем вечере, мысленно перебирая, с какой позы начать. Некстати роняю взгляд на сиденья, думаю, что мог бы здесь Аглаю разложить хорошенько. От мысли торкает, но дальше представить не получается. Ничего о ней не знаю совершенно и четкой картинки не выходит. Раздражает. Вот Ирку — да. Со всех ракурсов знаю, а уж как она загибается, ей и стол не нужен, чтобы лечь на него животом, девчонка расставляет ноги пошире и нагибается, сделав упор на пол ладонями. В такой позе все мег-открытое и тугое, сжатое, как будто ни разу вагиной не работала, как следует. Умелица, что еще сказать…
Приятные фантазии прерывает звонок.
Один взгляд на экран вызывает недовольство.
Но все-таки отвечаю:
— Чего тебе, Алекс?
— Привет, брат.
— Ага.
— Отец хочет тебя видеть.
— Отец ли? — хмыкаю.
Много лет назад старший брат моего отца слег с прогрессирующим раком. Очень быстро прогрессирующим. Он перепробовал все. Даже большие деньги семьи оказались бесполезны. Как бесполезны и прочие чудодейственные методы. Дядя даже в религию вдарился, в надежде на чудо. Чуда не случилось… Мучился последние дни и решил облегчить свою совесть и отход в мир иной. Свою совесть он, конечно, облегчил, признавшись отцу, что кувыркался с его женой как-то… Кувыркался плодотворно, потому что через девять месяцев родился я.
Отец проверил: брат не соврал. Я — средний сын в семье и оказался не родным сыном отцу, но племянником.
Злость на умирающем выместить было нельзя, отец прогнал мать из дома и меня вместе с ней. Долго злость не продлилась, полгода мы жили у родителей мамы, потом отец вернул мать домой, потому что сестренка сильно по матери скучала.
Мы вернулись в семью, но семья уже не была прежней. Тяжелые взгляды отца… дяди… я чувствовал на себе постоянно и, как бы ни старался, не мог заслужить его одобрение и похвалу.
Сначала я из кожи вон лез, потом забил…
И, когда забил, отношения только испортились окончательно.
Я делал все наперекор и был рад, когда отец бесился. В отместку он перекрывал мне кислород всюду, и мне пришлось вести двойную жизнь.
— Твой бунт затянулся, ты так не считаешь? — спрашивает Алексис. — Тебе тридцать три.
— Только исполнится.
— Плевать. Ты взрослый мужик, а ведешь себя, как придурок. Бросил универ, какого-то хрена в армию затесался, хотя мы могли тебя отмазать. Занялся черт знает чем, из виду пропадаешь. Ты хоть знаешь, что отец тебя уже трижды в розыск подавал?
— Зря. Чего меня искать? Дальше зоны не убежал бы.
— Я в целом. Не про последние два года.
— Ничего нового, Алексис. Я давно сам по себе, что еще от меня нужно?
— Отец болеет и был бы рад увидеться.
— Он мне не отец, а дядя, Алексис. Дя-дя. Называй вещи своими именами. И ты мне тоже не…
— Брат! — отрезает старший.
— Двоюродный, получается!
— Нет. Единоутробный, гений. В чем-то умный, но по мелочам тупишь. Мать-то у нас одна.
— И ей тоже привет передавай. На этой неделе я сильно занят, со следующей у меня крупный проект. Извините, никак не получится заглянуть на семейный ужин.
— Тишка…
— Завались. Не называй меня так.
— Одно одолжение. Я прошу тебя всего об одном одолжении.
— Я подумаю, но…
— Подумай.
* * *
Настроение
