Лед нашей любви - Мия Лавьер
– Да, тренер, – синхронно ответили молодые спортсмены.
– Я нервничаю, жуть! Сильнее, чем когда сама пробовалась к «Лисичкам», – Лив взяла меня под руку, и слегка прижалась.
– Все будет хорошо. Стефан справится.
Не знаю, кого этой фразой я пыталась успокоить больше – Оливию или себя. Я очень переживала за брата. Он просто бредил этой командой. В старшей школе не сомневался ни дня, куда ему идти дальше.
– Что ж, начинаем отборочный тур в нашу хоккейную команду, – продолжил тренер Джонсон. – Это будет игра на выбывание. Играть вы будете уже со своими будущими товарищами по команде.
После его слов на хоккейную площадку строем стали выезжать «Снежные Лисы». Их ослепительная белая форма с голубыми вставками идеально смотрелась на фоне льда.
Все как на подбор: высокие, широкоплечие и, уверена, нереально мускулистые.
Я уже собиралась опять посмотреть на брата, когда увидела последнего игрока, с повязкой капитана.
Нет-нет-нет! Пожалуйста, пусть это будет не он, пусть будет не он!
Сердце лихорадочно колотилось, пока я завороженно наблюдала за тем, как Микаэль приветствует новобранцев, пожимая каждому руку.
Меня стало слегка мутить. Мечты о сегодняшнем свидании разбились вдребезги об этот лед.
– Покажите мне настоящую игру! – напутствовал тренер.
С этими словами он подал сигнал, и игра началась.
Стефан оказался в одной команде с Микаэлем.
Матч начался стремительно. Обе команды стали активно бороться за шайбу. Но Стеф оказался проворнее. Он перехватил шайбу и молниеносно обошел нескольких игроков, направляясь к воротам. В последний момент, когда казалось, что вот-вот догонят, он сделал красивый пас Мику, и тот, не теряя ни секунды, забил гол.
– Ева, с тобой все хорошо? Ты как будто призрака увидела.
Риверс смотрела на меня слегка обеспокоенно.
– Это что, Микаэль? – спросила я Лив, надеясь, что, возможно, ошиблась.
Но надежды рухнули тут же.
– Да. Скажи, он хорош? Лучший нападающий прошлого сезона! – ответила Оливия.
Отборочный тур закончился примерно через полчаса. Все игроки остановились, чтобы перевести дыхание. Тренер Джонсон подошел к Стефану, Алексу и еще одному новичку, претендовавшему на место в команде на позиции тафгая[1].
– Мои поздравления, Саммерс, Эндрюс. Вы приняты. Основной состав.
– Молодцы! Стефан, ты лучший! – заверещала Оливия.
Брат расплылся в довольной улыбке.
Тренер Джонсон назвал еще четыре фамилии ребят, которые вошли во второй состав, и попрощался с теми, кто не смог пройти.
Когда официальная часть была закончена, Стефан снова направился к нам с Лив. Микаэль проследил за ним взглядом и, кажется, только сейчас заметил меня и Оливию на трибунах.
Он снял шлем и тоже покатился в нашем направлении.
– Какие у нас очаровательные болельщицы, – Фостер оперся на бортик, красуясь своими чертовыми сексуальными ямочками на щеках.
Перестань пялиться на него, тряпка!
– Вообще-то, мы болеем только за Стефана, – я проглотила ком в горле и взяла себя в руки, отвечая.
Мик прижал ладони к нагрудному щитку, там, где билось его сердце:
– Ай! Это было больно, но уверен, ты сможешь загладить свою вину на нашем свидании.
– Кстати, об этом… – я опустила глаза, мысленно сосчитав до пяти, собираясь с духом. – Свидание отменяется.
Оливия удивленно подняла бровь, а Мик… Мик просто не знал, что сказать, и смотрел на меня в полной растерянности.
– Поехали, провожу тебя до раздевалки, – сказала Лив Стефану, понимая, что нам с Миком нужно остаться одним. Она зашагала вдоль бортика. Стефан рассекал лед с противоположной стороны.
– Ты же это не серьезно? – наконец спросил Микаэль.
– Серьезно.
– Мне казалось, что я тебе понравился. Наш поцелуй тебе понравился.
Щеки мгновенно вспыхнули. А перед глазами снова заплясали картинки того, как он нежно прижимал меня к себе. Мне захотелось снова облизать резко пересохшие губы, чтобы стало легче дышать.
– Да, понравился, – я решила ответить честно. – Но это было до того…
– До чего?
– До того, как я узнала, что ты хоккеист.
– А с этим что, есть какие-то проблемы?
– Для меня – да. Я больше не встречаюсь с парнями, которые выступают на льду, будь то фигурное катание или хоккей. Считай это моим заскоком.
– Но это же полная чушь, Ева, – его бархатистый голос прокатился по мне волной мурашек. – Какая разница, чем я занимаюсь?
– Я уже встречалась с парнем, который лед любил больше, чем меня. Прости.
Я видела, что он собирался что-то сказать, но сделать это ему не дала. И очень боялась, что он заставит меня передумать. Быстро развернувшись, я почти выбежала с ледовой арены.
Почему, ну почему мне должен был понравиться именно Мик?
Стефан и Оливия уже ждали меня на улице.
Брат лишь сочувственно улыбнулся. Он знал, почему я приняла такое решение. Знал, что Бари почти сломал меня два года назад. Ведь это именно он собирал меня по кусочкам. И нет, дело было даже не в физической травме, которую я получила, когда Бари не поймал меня, а в том, что было после этого…
– Если вы ждали меня, то можно идти, – Стефан видел, как я старалась, чтобы голос звучал уверенно.
От него было сложно что-то скрыть.
– Вообще-то, если ты не против, то я пригласил Лив на ланч. Встретимся позже в общежитии? – он почувствовал себя предателем, но обидеть Лив и отменить свидание ему тоже не хотелось.
Я немного сникла. Обычно его победу мы отмечали только вдвоем, но это его день. Поэтому я приклеила к лицу улыбку:
– Конечно, нет. Если меня не будет, когда вы вернетесь, значит, я уже на тренировке.
Стефан притянул меня к себе и поцеловал в макушку.
– Не скучай, сестренка. И… не расстраивайся.
Последнее касалось ситуации с Микаэлем.
– Веселитесь, – махнув рукой, я зашагала в сторону кампуса.
Надеюсь, не заблужусь. Ориентируюсь я тут пока не слишком хорошо.
Микаэль
Я все еще стоял как дурак на льду, пытаясь осознать произошедшее.
Она ушла, просто взяла и… ушла.
Что я сделал не так? Я был уверен, что понравился ей. Она не могла так сыграть наслаждение от поцелуя? Не могла же?
Этот поцелуй… Черт, я думал о нем весь вчерашний вечер, как наивный школьник.
Я не собирался целовать Еву, но когда с ее губ слетели слова о том, что я гей, мне захотелось стереть их поцелуем. Это было зря… Мне кажется, я пропал в тот миг, когда коснулся ее губ.
– Фостер, ты что
