Грешник (ЛП) - Тессье Шантель

— Эй, Син, ты точно не хочешь вытянуть? — снова спрашивает Джаспер.

— Точно, — со вздохом отвечаю я.

Этот парень неумолим. Раят правильно сделал, что вышел из комнаты.

— Держу пари, ты передумаешь, когда увидишь, кого я только что вытянул, — добавляет он с мрачным смешком.

Не то чтобы женщины добровольно отдавались их членам. Они просто записали имена девушек, которые учатся в Баррингтоне и которых они хотят заполучить, и бросили их в вазу, чтобы потом вытягивать. Потом они сделают все, что потребуется, чтобы их трахнуть. Они заключили пари на то, кто первым трахнет девушку, которую вытянет. Я думаю, что банк достигает пятидесяти тысяч долларов. По-моему, им чертовски скучно.

— Да ну? — спрашиваю я, наплевав на то, чье имя написано на его бумажке.

— Два слова, — называет он, и я напрягаюсь, когда он снова заговаривает. — Эллингтон Ашер.

— Проклятье, — вздыхает Нейт. — Я с тобой поменяюсь.

Он хмуро протягивает сложенный лист бумаги.

— Элли — ненормальная в постели. Позволяет делать с ней все, что захочешь.

— Откуда, блядь, ты это знаешь? — пихает его плечом Джейкоб.

— Слухи, чувак. Она лучшая из шлюх.

Я крепко сжимаю карты, сминая их. Это ложь. Насколько я знаю, она ни с кем не спит. А я бы знал. Я пробирался в ее спальню последние два года. Я удовлетворял ее настолько, насколько мог, не нарушая своей клятвы Лордам.

Слева от меня поднимает руку Ченс, другой Лорд.

— Выбери одну для меня, — бормочет он, с сигарой во рту. — Давай, выбери мне двух. Это улучшит мои шансы.

Посмеиваясь, Джейкоб опускает руку в вазу.

— Ты должен трахнуть их обеих одновременно, Бекс, — он называет его по прозвищу, доставая два листка бумаги.

— Я могу, — улыбается Ченс.

Дверь открывается, и в комнату заходит Линкольн, его глаза встречаются с моими.

— Син, можно тебя на минутку?

Бросив карты, я выхожу из комнаты и следую за ним по коридору в его кабинет. Он открывает передо мной дверь, я вхожу внутрь и падаю в его кресло.

— Все в порядке? — спрашиваю я, пытаясь игнорировать голос у меня в голове, который говорит мне, что один из моих товарищей-Лордов будет трахать девушку, которую я хотел с тех пор, как понял, что такое секс. Я подошел слишком близко, чтобы просто отдать ее кому-то другому. Я потратил слишком много часов, чтобы добиться того, чего я хочу.

Линкольн садится за стол.

— У меня есть твое первое задание на выпускной год.

Я улыбаюсь. Спасибо, блядь. В последнее время жизнь была скучной.

Он бросает конверт, и я открываю его. Я невольно напрягаюсь от четырех фотографий, которые вижу. «Что это нахрен за дерьмо?»

— Добудь мне столько информации, сколько сможешь, — он указывает на человека, изображенного на всех фотографиях. — И, Син?..

Медленно подняв свои прищуренные глаза, я встречаюсь с его взглядом, у меня в ушах стучит кровь, но я стараюсь сохранить спокойное дыхание, не желая, чтобы он заметил.

— Мне нужно больше, чем просто заметки, — с этими словами он переводит взгляд на свой компьютер и отпускает меня.

Я хватаю конверт, выхожу из комнаты и направляюсь обратно в игровую. Подойдя к Джасперу, я выхватываю из его рук лист бумаги и выбегаю, не обращая внимания на разносящиеся по коридору звуки их смеха.

Войдя в свою спальню, я захлопываю дверь и топаю в примыкающую к ней ванную. В выпускном классе мы получаем собственные апартаменты. Я включаю воду и раздеваюсь, нуждаясь в холодном душе.

Я встречаюсь с Элли последние два года. С той ночи, когда я выполнил свое задание и заставил ее кончить на дуло моего пистолета. Но она понятия не имеет, что это был я. И я никогда не трахал ее. Я заставляю ее кончать, надев маску, и всегда связываю ее. Вторая моя встреча с ней была так же хороша, как и первая.

Я осторожно открываю дверь ее балкона, легкий ветерок колышет темные шторы. Отодвинув их, я вхожу в ее комнату, и вижу, что Элли спит в постели, натянув одеяло до шеи. Я подхожу к ней и откидываю одеяло, чтобы раскрыть ее обнаженное тело. Как будто она ждала меня.

Прошло две недели с тех пор, как я был в этом доме, в этой комнате, а она кончила на мой пистолет. Элли лежит на боку, одна нога согнута, другая вытянута прямо. Я вижу, что Элли держит в левой руке мой нож. Она ждет, что я вернусь, думает, что пырнет меня. Жаль ее разочаровывать.

Я достаю из рюкзака наручники и осторожно переворачиваю ее на живот. Элли начинает шевелиться, и я замираю, ожидая, пока она расслабится.

Когда Элли снова тихонько посапывает, я беру ее руки и завожу их за спину, затем быстро обхватываю наручниками ее изящные запястья и забираюсь на кровать рядом с ней.

Теперь она лежит на животе, ее отяжелевшие веки приоткрываются, и взгляд встречается с моими глазами. Элли задыхается, но, как я и ожидал, не кричит. Осознание занимает несколько секунд, прежде чем она замечает, что ее руки скованы за спиной наручниками.

— Ты оставила свою дверь незапертой, — шепчу я, протягивая руку и откидываю с ее лица светлые волосы.

Я был здесь всего четыре часа назад со своими родителями, ужинал с ней и ее матерью. Я не ушел. Я сидел снаружи в своей машине за углом и ждал, когда она уснет.

— Это не разумно, Элли.

Она хмурит темные брови.

— Откуда ты меня знаешь? — спрашивает Элли, ее голос полон любопытства.

Я уверен, что она потеряла сон, пытаясь понять, кто я такой. Я снова надел маску, черные джинсы и подходящую толстовку с красными линзами и кожаными перчатками. Она не видит ни единого кусочка моей кожи.

— А это имеет значение? — задаю я встречный вопрос.

Она извивается, раскачиваясь из стороны в сторону, и я толкаю ее в плечо, переворачивая на спину. Я встаю и опускаюсь на узкие бедра Элли, мой взгляд скользит по ее обнаженной груди. Я улыбаюсь, глядя, как твердеют ее соски.

— О, — скулит Элли, выгибая спину, ее руки теперь поджаты под нее. — Мне нужно…

Закрыв ей рот рукой в перчатке, я останавливаю все требования, какие она собиралась мне высказать. Этого не произойдет, что бы это ни было.

Свободной рукой я хватаю лежащий рядом с ней нож. Открыв его, я подношу лезвие к ее лицу, и она хнычет, ее великолепные глаза распахиваются. Бедра Элли дергаются подо мной, и я улыбаюсь под маской.

Убрав руку с ее губ, я провожу по ним кончиком пальца. Она глубоко вдыхает, ее грудь вздымается. Я устраиваюсь между ее ног и опускаю кончик ножа вниз по ее грудной клетке, по животу и к киске. Я переворачиваю его в руке, рукоятка пробегает вверх-вниз по ее пизде, раздвигая для меня ее губы.

Элли стонет, закрывая глаза, и я ввожу в нее рукоятку. Она выгибает спину, откидывает назад голову, раздвигая шире ноги, чтобы дать мне лучший доступ. Я ввожу и вывожу его, наблюдая, как ее соки покрывают черную рукоятку.

Ее тело раскачивается вперед-назад, дыхание становится тяжелее, и, протянув свободную руку, я шлепаю ее по груди. Элли задыхается, я делаю это снова, и она стонет.

Я опускаю руку к ее пизде и потираю клитор. Большим пальцем играюсь с ее пирсингом. Он такой горячий. Я хочу потянуть за него зубами. Засосать его в рот и смотреть, как выгибается ее спина, пока она кричит.

— О Боже… — замолкает она, облизывая губы.

Меня бесит, что Элли не знает, кто я такой. Что она не может выкрикнуть мое имя, когда я заставляю ее брать то, что ей даю. Однажды она узнает. И когда этот день настанет, она поймет, что в нашем мире нет Бога. Нет ничего святого в мире, полном грешников.

Я снова опускаю взгляд на нож и, держа лезвие, сильнее нажимаю на рукоятку. Ноги Элли широко раздвинуты, чтобы она не порезалась. Жаль. Часть меня хотела бы видеть, как она истекает кровью ради меня. Я бы слизал кровь с ее тела, как подношение.