Токсичный ручей (ЛП) - Кин Кей Си
Подойдя к моей машине, она достает из кармана мои ключи и возится с ними, пытаясь открыть ее.
— Мам, успокойся.
— Я не могу успокоиться, Иден, — плачет она. — Если ты сейчас же не сядешь в машину, они либо начнут стрелять, либо все равно заберут тебя, брыкающуюся и кричащую. А я воспитывала тебя, чтобы ты высоко держала голову. Я отказываюсь позволить им получить удовольствие, захватив тебя против твоей воли.
— Кто, черт возьми, такие они? И почему, черт возьми, ты не держишь голову высоко? Мы уступаем им. Это не показывает никакой твердости духа, не так ли? — Кричу я в ответ, мое сердце колотится в груди, когда я чувствую, как мама отталкивает меня.
— Садись в машину, Иден! — кричит она, открывая дверцу и пытаясь втолкнуть меня на водительское сиденье. Часть меня понимает, что ее действия продиктованы страхом, и я цепляюсь за это, когда сажусь на свое место и смотрю, как она быстро захлопывает за мной дверь.
Вставляя ключ в замок зажигания, я опускаю стекло. — Мам…
— Она едет. Она едет, — кричит она, прижимаясь спиной к двери, разговаривая с кем-то, кто сидит во внедорожнике, размахивая руками в воздухе, но дверь со стороны водителя тоже открывается. — Пожалуйста, Иден. Пожалуйста, — умоляет моя мама, поворачиваясь ко мне лицом, ее руки проскальзывают в окно, чтобы обхватить мои щеки. — Я ввела адрес в GPS для тебя. Пожалуйста, просто езжай.
Мне кажется, что мое сердце вот — вот выскочит из груди. Я не хочу уступать этим психопатам, но боль в глазах моей мамы побуждает меня завести машину.
— Кто эти люди? — спросила я.
— Это не имеет значения. Пока ты живешь в доме Фримонтов и заканчиваешь школу в Найт-Крик, они оставят тебя в покое, — всхлипывает она, притягивая мое лицо ближе к своему, чтобы мы могли соприкоснуться лбами.
— Ты не можешь этого знать, мама, — хнычу я, чувствуя, как эмоции захлестывают меня.
— Я знаю, знаю, но я должна цепляться за эту надежду. Теперь езжай, — приказывает она, целуя меня в лоб и отступая от G-Wagon. — Просто знай, я всегда любила тебя всем сердцем. Мы оба любили.
Слезы текут по моему лицу, когда я смотрю на внедорожник, открывающий еще одну дверь и усиливающий их угрозу.
Черт.
Кивая своей маме, своей семье, своей жизни, я выезжаю задним ходом с подъездной дорожки.
Я хочу врезаться своей гребаной машиной прямо во внедорожник и послать нас всех к черту, но я знаю, что это не сработает.
Наблюдая, как моя мать рыдает, прижав руку к груди и подбадривая меня уезжать, я сворачиваю на дорогу. Быстрый взгляд в зеркало заднего вида показывает, что двери внедорожника закрываются, когда я отъезжаю все дальше от дома. Мое сердце горит, когда я вижу, как моя мать оседает на землю.
Я это исправлю. Я разберусь с этим дерьмом прямо у них под носом и заставлю их пожалеть о той боли, которую они причинили моей семье.
4
Иден
Навигационная система сообщает мне, что я в двадцати минутах езды от адреса, который моя мама ввела в систему, поэтому я заезжаю на заправку впереди, чтобы уделить себе минутку.
Пять часов. Я веду машину уже пять часов, мое сердце разбивается с каждой пройденной милей. Я сейчас в таком замешательстве. Что, черт возьми, представляет собой моя жизнь, и почему, черт возьми, все это происходит со мной?
Я так много раз пыталась дозвониться маме, что с каждым разом все больше впадала в панику, когда линия переключалась на голосовую почту. Пока она, наконец, не прислала мне сообщение, говорящее, что с ней все в порядке, но она не может говорить.
Не может говорить? Я пересекала штаты против своей воли, чтобы попасть в город, в котором не хотела быть, потому что внезапно наши жизни оказались в опасности.
Судя по намекам на правду, которую она излила, возможно, мы всегда были в опасности, а я просто была защищена от нее. Это отчасти оправдывает, почему мы никогда не оставались надолго на одном месте — мы были в бегах. И все же я до сих пор не знаю, от кого.
Заправляя G-Wagon, я беру свой любимый пакет шведской рыбы и бутылку персикового чая со льдом. Сижу в тишине и размышляю о своей жизни. Меньше недели назад я жила своей жизнью, веселилась с Лу-Лу и нежилась на солнышке. Сейчас я почти в четырехстах милях от того места, которое в последний раз называла домом. Одна. Я надеюсь, что моя черная Amex продолжит работать, иначе я понятия не имею, как я буду жить дальше.
Мой взгляд скользит по заднему сиденью моего внедорожника, которое завалено чемоданами и коробками. Я до сих пор не могу поверить, что моя мама упаковала все мои вещи, пока я спала.
Вздохнув, я завожу машину и продолжаю следовать указаниям. Всю дорогу я бросала взгляды в зеркало заднего вида, проверяя, нет ли за мной слежки. Но я была чертовски глупа и не взглянула на их номерной знак, а ведь повсюду черные внедорожники.
У меня нет сил подключать свой музыкальный аккаунт, поэтому я предпочитаю слушать радио. Из динамиков начинает звучать — Fairytale Livingstone, и мое сердце почти останавливается. Возможно, сейчас неподходящее время для прослушивания этих текстов, но это чертовски иронично, и я, кажется, не могу от этого избавиться.
Я пришла к осознанию того, что мне нужно узнать, что, черт возьми, происходит, почему мои родители были вынуждены прятаться со мной, и тогда я смогу найти выход из этой передряги.
Больше не быть наивной Иден, какой я была. Мне нужно носить свое лицо отдохнувшей сучки, как маску. Мне не нужны никакие привязанности или связи с людьми здесь. Мне просто нужно разобраться во всем этом дерьме и найти решение. Почему нам угрожают и убивают?
Очевидно, что в моих собственных маме и папе есть нечто большее, чем я когда-либо осознавала, и, хотя я не всегда на короткой ноге с мамой, я предпочла бы быть с ней, чем в каком-то городе с совершенно незнакомыми людьми.
Проезжая по тихой дороге, вдоль которой нет ничего, кроме пальм, я замечаю впереди указатель.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В НАЙТ-КРИК
Где ярко светит солнце и сильно разбиваются волны.
Дрожь пробегает у меня по спине. Надеюсь, это не метафора для чего-либо. Но интуиция подсказывает мне, что моя простая жизнь ушла навсегда.
Следуя указаниям, пейзаж постепенно начинает меняться по мере того, как появляется центр города. Магазины, бары, рестораны — здесь есть все. Многие из них, похоже, являются предприятиями малого бизнеса, но время от времени встречаются и дизайнерские лейблы.
Я не пропускаю закусочную In-N-Out Burger drive, и я делаю мысленную заметку посетить ее как можно скорее. Я смогу лучше исследовать мир с бургером в руке.
Моя скорость замедляется, когда я замечаю самый потрясающий вид впереди — океан. От этого зрелища у меня по рукам бегут мурашки. Прошло так много времени с тех пор, как я могла увидеть океан, чувствовать, как волны разбиваются о мои ноги, а пальцы ног зарываются в песок.
Что, черт возьми, заставило моих маму и папу уехать отсюда? Потому что прямо сейчас я, кажется, не вижу ни единой причины. Найт-Крик потрясающий.
С каждым поворотом я обнаруживаю, что приближаюсь все ближе и ближе к воде, и даже в этих экстремальных обстоятельствах я взволнована перспективой оказаться так близко. Мое возбуждение мгновенно сменяется чувством вины. Вины за то, что я такая чертовски эгоистичная. Но если я должна быть здесь, я, по крайней мере, заслуживаю чего-то, что заставит меня улыбнуться, я думаю.
Дома становятся все больше, и какими бы большими ни были мои дома в Аризоне, это серьезно новый уровень. Все они имеют прямой выход к пляжу.
— Шестьсот футов влево, и вы достигли места назначения.
Мое возбуждение мгновенно улетучивается, когда я вспоминаю, зачем я здесь, и неизвестный мир, который ждет меня в этом доме.
Останавливаясь в нескольких домах от дома, я смотрю на дом Фримонтов. Почему я должна оставаться здесь? Какое значение это имеет?
Черт возьми. У меня так много вопросов и далеко не достаточно ответов, но единственный способ получить их — это вырастить несколько здоровенных яичников и выяснить это.
