Станешь моей победой - Викки Марино
_______________________
Электротехника не была моим любимым предметом. Трудностей с этим направлением я не испытывала, но мне не хватало размаха, как, например, на проектировании или инженерной графике, где я могу создавать что-то новое, свое.
Но всегда ли мы делаем то, что хотим? И всегда ли получаем удовольствие от того, что делаем?
Иногда, чтобы заполучить желаемое, нам приходится чем-то жертвовать, от чего-то отказываться или же, как в случае со мной, стиснув зубы, ходить на занятия по электромеханике. И здесь главное — не скучный предмет, а дальнейший результат, конечная цель. Я знаю, ради чего иду на эти пары, царапая в тетради ручкой лекционный материал.
Выделяя маркером главное, стараюсь вникать в каждое слово преподавателя, в каждую озвученную формулу. Вот только мозг думает совсем о другом.
Савельев Мирон…
Знаю, что не имею права смотреть на него. Да мне даже запрещено думать о нем! Такие, как Мир, могут погубить меня, внести в жизнь хаос и много проблем. Не зря родители всегда твердят, что человека красят только его поступки и действия. А эта четверка уже успела доказать мне, что их лучше обходить стороной.
Сейчас я должна думать об учебе, представлять не карие глаза в обрамлении густых ресниц, а чертежи, схемы и графики. Тем более Зоя Аркадьевна, преподаватель, так одержима своим предметом, что на экзамене задаст нам такую трепку, мало не покажется.
Нет, влюбляться мне сейчас нельзя! И тем более в звездного парня с короной на голове величиной в три этажа. Все эти амурные чувства могут дурно повлиять на учебу. И если я принесу заляпанную четверкой зачетку или, не приведи господь, синий диплом, родители не то что перестанут со мной разговаривать, они всю душу из меня вытрясут!
Первую пару я кое-как пережила, потому что дважды мне сделали замечание о том, что витаю где-то в облаках. За это я получила «награду» в виде реферата на двадцать страниц. Что ж, заслужила. А вот ближе к середине второй пары в кабинет постучали. Зоя Аркадьевна, отложив маркер на край стола, пошла проверить, кто же к нам пожаловал. И все бы ничего, но через какое-то время она просто заставила меня подорваться на месте.
— Анна! Анна Тихая, это к вам, — сначала отрезвляет меня холодным тоном, а потом воспламеняет огненным взглядом.
— Ко мне? — переспрашиваю, от удивления распахивая глаза. Все тело вмиг каменеет. Переглядываясь с Марией, пожимаю плечами.
— Да-да, милочка, к вам. Поживее, пожалуйста!
В полном смятении и растерянности закрываю тетрадь и спешу покинуть кабинет, потому что по слишком недовольному лицу преподавателя было понятно, что данная ситуация ее не шибко радует.
Выйдя в коридор, осматриваюсь, но никого не нахожу.
Это что, чья-то дурацкая шутка? Глупый розыгрыш?
Вот только мне совсем невесело…
Прикладывая ладонь тыльной стороной ко лбу, делаю несколько шагов вперед. Какое-то время стою неподвижно, прислушиваясь к шорохам. А потом резко вздрагиваю, и сердце тут же ухает вниз на предельной скорости.
Из-за угла выходит Мирон.
— Привет, Аня, — как-то странно тянет мое имя Савельев и развязной походкой приближается, пряча руки в карманах спортивных штанов. На голове — черная кепка. На плече — спортивная сумка.
Ах да, спортсмен… Как я могла забыть! Сборная… Футбол… Университет… Помню.
— Виделись уже, — с ходу выпускаю колючки и судорожно сглатываю. — Ты что-то хотел? — часто моргая, кусаю губы. Стараюсь ухватиться глазами за любой предмет, лишь бы не смотреть на Мирона, потому что я тут же будто под лед проваливаюсь, сбивается и дыхание. Рядом с ним я попросту теряю себя.
— Если конкретно отвечу на твой вопрос, уверен, ты этого не переживешь, — отвечает Мир максимально серьезно. — Ты после пар никуда не убегай, хорошо?
И внутри меня будто бомба взрывается!
Этот эмоциональный перебой приравниваю к катаклизмам. Все тело натуральным образом трясет, внутренности кипят от перенапряжения. И сейчас я чувствую себя крайне уязвимой.
Вопросительно вскидываю брови и нарушаю то самое негласное правило, которое я сама же ввела после первой встречи с Савельевым — смотрю в его глаза цвета крепкого кофе. Подвисаю, забывая моргать. По позвоночнику словно разряд тока проходится. Меня, конечно же, подобная реакция дико пугает, но я продолжаю на него смотреть, как завороженная.
Нельзя. Стоп. Запрет!
Господи, не дай мне упасть и разбиться!
— Эй, Тихая, ты здесь? — положив руку мне на плечо, Савельев легонько ждал его, но я получила мощнейший разряд и дернулась сразу всем телом. — Воу! — опешил от моей реакции Мирон и пошатнулся назад. — Тише, Тихая, не отстегивайся! Я говорю, после пар дождись меня у центрального входа в универ. Отдам тебе кое-что, а потом домой подброшу.
— А нельзя отдать это «кое-что» сейчас? — чувствуя дикое волнение и испытывая состояние глубокой незащищенности, хочу прекратить наш разговор, потому что чем дольше Мирон находится рядом, тем сильнее картинка перед глазами плывет. — И подвозить меня не нужно. И вообще, хватит с меня того, что вы устроили в библиотеке! — толкаю обиженно.
Глупо, как же глупо я, должно быть, сейчас выгляжу!
— Ты всегда такая упрямая? — спрашивает Мир без каких-либо эмоций, а я никак не могу понять, чего он добивается. Играет? Блефует? Провоцирует?
— Так, достаточно… — всплеснув руками, чувствую, как контроль над собой ускользает, а градус напряжения зашкаливает настолько, что я не могу ни на чем сосредоточиться и мыслить ясно. — Извини, но мне нужно на занятие вернуться, — не дожидаясь, что скажет Савельев, разворачиваюсь на пятках и иду к кабинету.
Быстро перебираю ногами, часто дышу. Пульс долбит так, что в ушах звенит, но это я не беру во внимание, поскольку вся работа организма летит к чертям. Надеюсь, что это наш последний разговор с Мироном, потому что следующую встречу я не переживу — умру от разрыва сердца. Право слово, хватит с меня потрясений!
До кабинета метра четыре, не больше. Половину пути я преодолела без препятствий, а вот дальше…
— Аня… Тихая! Да стой же ты! — Мирону хватило нескольких шагов, чтобы поймать меня за руку, вынуждая остановиться. Черт, он ничего такого не сделал, а внутри настоящая буря, шторм разыгрался. — Я не кусаюсь, новенькая.
Новенькая…
Ненавижу данное прозвище. Это идиотское клише преследует меня всю жизнь, сопровождая разными неприятными ситуациями. Возможно, именно поэтому я предпочитаю сидеть в тени невзрачной мыши, чем стремиться к солнцу.
— Для чего ты пришел? Снова посмеяться? — срываюсь, мысленно ругая себя за излишнюю эмоциональность. Но на каждой гласной голос просто взлетает на несколько октав.
— И в мыслях не было, — выдвигает незамедлительно Мирон, как-то странно посмотрев на
