Больше, чем любовь (СИ) - Ники Сью

— Тебе налить? — спросила больше из вежливости.

Яр ничего не ответил. Я налила себе чай, поставила чайник на место и уже хотела сделать глоток, как с моих губ сорвалась крайне ненужная реплика:

— Тебе ведь неинтересно.

— А ты догадливая, — он похрустел шеей и поднял голову к потолку, словно большие круглые люстры были чем-то загадочным и притягательным.

— Тогда зачем ты здесь? — спросила я. Яр коснулся подушечками пальцев основания кружки и лениво провел вдоль нее. Диалог явно не строился. Громов, который затащил меня в шкаф и учудил игры с поджогом, был не особо болтливым. Хотя моя бы воля, я бы никогда с ним не заговорила. Однако мы сидели в кофейне, мы оба пришли сюда добровольно, и я до сих пор склонялась к мысли, что весь этот спектакль с дружелюбием Давы не иначе коварный план самого Яра.

— Знаешь, когда тебя не станет, а этот день обязательно случится, я надену розовое платье с надписью: "Умер самый болтливый парень на планете, давайте поплачем".

— Что ж, — вдруг заговорил Ярослав, усмехнувшись. — Если это все, на что ты способна — дерзай.

— Слушай, я никому не скажу о том, что случилось в раздевалке. Я не стукачка, — мне почему-то показалось, что нужно обговорить этот факт. Не хотелось бы за два месяца перед выпуском наживать себе врагов, тем более в лице этого парня.

— Можешь надеть розовое платье и надписью: "В раздевалке случилось нечто крутое".

— Это было совсем не круто! Не заблуждайся.

— Тот факт, что кто-то вроде тебя согласился идти на свидание с Саней, вот это реально не круто.

— Это не свидание, — возмутилась и тут же покраснела я. Ярослав откинулся на спинку стула и посмотрел на меня тем самым взглядом, которым смотрят на дураков. Мне захотелось ему врезать. Вот же хам.

— Я серьёзно, и не надо вот этих странных взглядов.

— Каких взглядов? — он склонил голову на бок, продолжая разглядывать меня без особого интереса.

— Будто я девочка-дурочка.

— У тебя очень скудный набор эпитетов. В нашем словаре столько слов, а ты остановилась на дурочке.

— Да ладно? — я прищурилась, желая, чтобы из моих глаз вылетели обжигающие стрелы-убийцы и поразили этого придурка в самое сердце, нет, лучше в его смазливое личико.

— Если бы наивность могли лечить, этот мир потерял бы тысячу идиотов, — задумчиво сказал Ярослав.

— Если бы хамство могли лечить, этот мир потерял всех хоккеистов, и тебя в первую очередь.

Он усмехнулся и сделал большой глоток чая, в то время как у меня в жилах кипело раздражение.

К нам вдруг вернулся Давыдов, а за ним следом и Лиля. Они оба уселись на свои места, и атмосфера кипящей ненависти вмиг сменилась на дружелюбие. Улыбка Саши, кажется, умела сглаживать даже самые острые углы. И снова разговоры потекли рекой, звучал звонкий смех. Дава безусловно умел располагать к себе, у него словно это было в крови. Немудрено, что девчонки вешались табунами на этого парня.

Когда чаепитие подошло к концу, Саша предложил проводить нас с Лилей домой. Моя бы воля, я бы отказалась, уж больно все сказочно выглядело. Разве красивые принцы в один день замечают золушку? Однако Лиля была иного мнения, поэтому она великодушно ответила за нас. Хорошо хоть Громов не увязался следом, он вдруг заявил, что занят и попрощался, правда, только с Сашей, а мы будто были для него пустым местом.

По дороге домой общение приобрело еще более дружелюбный характер. Без Яра было однозначно проще, никто не нагнетал и не вызывал раздражение. Одно только его присутствие сводило мышцы.

Проводив Лилю, она жила ближе, мы с Давой остались вдвоем. Я честно попытала удачу отклонить его жест доброй воли, но Саша был непреклонен.

— Все нормально, — сказал он. — Погода отпад, грех упускать момент и не прогуляться.

— Ладно, — пожала плечами я. — Тогда пошли, мой двор вон там. Тут всего пару минут.

— Отлично, значит у меня есть целых пять минут, чтобы узнать о тебе все и даже больше.

— Что ты хочешь узнать обо мне? — я удивленно посмотрела на Даву. Широкий в плечах, как и полагается хоккеистам, с короткими каштановыми волосами, острыми скулами и волевым подбородком. Брендовая одежда, дорогие часы на руке и даже рюкзак, который стоил дороже, чем весь мой гардероб. Мы были из разных миров. Моя мать тоже стремилась к этому обществу, поэтому меняла ухажеров как перчатки.

— Например, ты любишь танцевать?

— Танцевать?

— Да, допустим, в клубе под ритмичную музыку и все дела.

— Не сказала бы, — я покачала головой. На самом деле, за свои восемнадцать лет я ни разу не была в клубах. Меня к ним и не тянуло. — А ты?

— Я люблю. Музыка — это круто. А как насчет фильмов? Как тебе Квентин Тарантино? Я обожаю работы этого дядьки, — говорил с нескрываемым восторгом Дава.

— Ну…

— Ты кстати сидишь в тиктоке? Как тебя найти? — он вытащил телефон и уставился на меня, явно ожидая услышать мой ник. И мне почему-то стало безумно некомфортно, словно я случайно вторглась на чужую территорию. Потому что мне никогда не нравились фильмы Тарантино, да и видео для тиктока я не снимала. Я показалась себе какой-то до ужаса скучной и несовременной.

— Мы уже пришли, — выпалила я, указав на не свой двор. Да и какая разница, главное разойтись здесь и сейчас. — Мне пора, — резко развернувшись, я побежала по тропинке, ведущей к ступенькам.

— Постой, Ангелина! — крикнул вдогонку Дава.

Но я не остановилась и не оглянулась, просто подняла руку и помахала ему, молясь всем богами, чтобы Саша больше ничего не сказал. И, к моему счастью, он позволил мне уйти. Однако не это оказалось проблемой. Картина, представшая перед моим подъездом — вот то, насчет чего стоило бить тревогу.

Глава 5

Вадим перекатывался с носок на пятки, держа руки в карманах широких, болотного цвета брюк. Карманы по бокам выглядели старомодно, мать вечно прятала эти штаны, утверждая, что они убогие, но брат каждый раз их находил и надевал назло ей. Он любил выводить маму из себя.

Рядом с Вадимом стоял широкоплечий парень в выцветшей толстовке. Его бледная кожа моментально бросалась в глаза, да и то, как он периодически оглядывался, словно искал в округе врагов. Я не то, чтобы знала этого парня, скорее видела пару раз