Нора Робертс - Опасные тайны
Возможно, гораздо разумнее было не спешить, а поговорить с отцом еще раз и все как следует обдумать, однако Келси неожиданно захотелось прыгнуть в машину и отправиться на ферму «Три ивы», чтобы своими глазами увидеть женщину, которая почти два десятка лет была для нее мертва.
Это моя мать, напомнила себе Келси. И она убила человека.
Пытаясь отвлечься от этих мыслей, она так громко включила радио, что музыка Рахманинова наверняка была слышна и снаружи, вырываясь из салона сквозь полуоткрытое окно.
День для поездки на машине действительно выдался подходящий. Именно в этом Келси пыталась убедить себя, когда ранним и прохладным утром выскочила из своей квартиры, чтобы прогреть мотор машины, оставленной на ночь на стоянке перед домом. Впрочем, она не призналась себе, что едет не просто прокатиться даже тогда, когда, глядя в карту, пыталась определить самый удобный маршрут до Блюмонта.
Никто не знал, куда она едет. И никто нигде ее не ждал.
В этом и заключалась свобода. Или, во всяком случае, один из ее аспектов. Келси давила на педаль газа, наслаждаясь скоростью, врывающимися в окно потоками холодного воздуха и могучими звуками симфонической музыки. Она была свободна поехать в любое место и сделать все, что ей захочется. И не было никого, перед кем она обязана была отчитываться в своих намерениях и поступках. Никто ни о чем ее не спрашивал. Все вопросы, которые могли бы быть ей заданы, оставались в ее собственной голове.
Может быть, она оделась чуть более тщательно, чем требовала заурядная загородная прогулка, но зато этого требовала ее гордость. Жакет из шелка персикового цвета, она знала, шел ей, а облегающие брючки только подчеркивали стройность ее фигуры.
В конце концов, любая женщина, которая готовится к встрече со своей матерью после двадцати лет разлуки, захотела бы выглядеть наилучшим образом. Именно поэтому Келси, тщательно заплетя волосы в косу и уложив на голове в виде замысловатой прически, потратила на макияж значительно больше времени, чем обычно.
К тому же все эти приготовления помогли ей успокоить взвинченные нервы.
И все-таки — по мере того как расстояние, отделявшее ее от Блюмонта, сокращалось, — Келси начала волноваться.
Даже останавливаясь у магазина, чтобы спросить дорогу до фермы, Келси твердила себе, что еще вполне может передумать. В конце концов, получить указания и последовать им — две совсем разные вещи. В любой момент она может просто развернуться и поехать назад — в Мериленд.
А еще она может поехать дальше и, без остановки миновав Виргинию, достичь Каролины. Может повернуть на запад или на восток, к побережью. Прежде она не раз поступала именно таким образом: сев за руль автомобиля, Келси ехала куда глаза глядят и сворачивала в сторону тогда, когда ей этого хотелось. Так, например, случилось сразу после того, как она ушла от Уэйда. Помнится, тогда она провела два чудесных выходных дня в прелестном мотеле на Восточном побережье, где ей никто не мешал.
На мгновение Келси задумалась о том, не отправиться ли ей туда снова. Чтобы осуществить задуманное, ей достаточно было просто позвонить на работу и заскочить по дороге в один из супермаркетов, чтобы запастись сменой белья.
Нет, мотель никуда от нее не денется. И потом, такое поведение слишком смахивает на бегство.
Бегство? Но от кого же она бежит?
Крошечный магазин оказался так тесно уставлен стеллажами с инструментами, полками и ящиками с товарами, что в нем нелегко было бы повернуться даже трем покупателям. За прилавком стоял пожилой продавец, возле локтя которого дымилась полная окурков пепельница. Он был абсолютно лыс, и его шафранный череп сверкал в полутьме словно новенький никель. На его оттопыренной губе словно приклеилась замусоленная сигаретка, а горло было замотано клетчатым шерстяным шарфом. Заметив Келси, продавец поднял голову и, щурясь от дыма, всмотрелся в ее лицо.
— Не могли бы вы подсказать мне, как добраться до фермы «Три ивы»? — спросила она.
Продавец еще несколько мгновений молча разглядывал ее своими покрасневшими от дыма глазами. Наконец он откашлялся и заговорил:
— Вы не мисс ли Наоми часом ищете?
Келси вздрогнула, но постаралась придать своему лицу выражение, которое она позаимствовала у своей строгой бабушки. По ее расчетам, подобный взгляд должен был мгновенно поставить продавца на место.
— Я ищу ферму «Три ивы», — отчеканила она. — Как мне сообщили, она находится где-то в этом районе.
— Ну да, конечно. — Продавец ухмыльнулся, ничуть не обескураженный ее холодностью. — Вот что вам надо сделать: сначала проедете по этой дороге еще немного, что-то около двух миль, мисс. Там увидите белый забор. Около него надо повернуть налево, на Чедвик-роуд, и проехать еще около пяти миль. По дороге вам сначала попадется «Рискованное дело» — это тоже ферма, вы легко ее узнаете по кованой ограде, да и название там написано, не ошибетесь. Но вам, стало быть, туда не надо, так что смело езжайте мимо «Рискованного дела» и дуйте до первого поворота. Там увидите пару каменных столбов, а на них — вставшие на дыбки лошади. Это и есть «Три ивы».
— Благодарю вас.
Продавец глубоко затянулся и выпустил изо рта тонкую струйку дыма.
— А вы случайно не из Чедвиков будете?
— Случайно нет, — отрезала Келси и пулей вылетела из лавки, возмущенно хлопнув дверью. Взгляд старика продолжал жечь ей спину до тех пор, пока она не вырулила со стоянки и не вернулась на дорогу.
Что ж, этого следовало ожидать, решила она. В таком маленьком городке, как этот, все, несомненно, знают друг друга, и каждое постороннее лицо сразу бросается в глаза. И все же ей очень не понравилось, как этот старик на нее смотрел.
Она нашла белый забор и повернула налево, направляясь прочь из города. Здесь, на окраине, дома стояли гораздо дальше друг от друга, разделенные обширными открытыми пространствами и холмами, которые, казалось, замешкались на полпути между зимой и весной, все еще не решаясь сбросить оцепенение зимних месяцев и окончательно одеться густой зеленью трав. На склонах холмов паслись лошади, и ветер развевал их гривы. Кобылы, все еще покрытые густой зимней шерстью, степенно щипали пробивающуюся из земли молодую траву; тут же резвились и жеребята, все еще неуверенно переставлявшие свои тонкие, как зубочистки, ноги. То там, то сям поля были распаханы и подготовлены для весеннего посева; такие участки были похожи на большие красновато-коричневые заплаты, четко выделяющиеся на фоне нежно-прозрачной зелени склонов.
У «Рискованного дела» Келси слегка притормозила. Название фермы действительно было выведено аршинными буквами на вывеске над решетчатыми коваными воротами; за воротами виднелась засыпанная щебенкой дорога, поднимающаяся вверх, на самый гребень холма, где был воздвигнут из камня и кедровых бревен большой дом-усадьба.
