Дочь от бывшего босса (СИ) - Блэк Джесси

— Ой, Мигрень звонит, ой, мне страшно!

Юля на грани срыва, я разворачиваюсь к ней и похлопываю по плечу, чтобы успокоилась уже.

Вообще-то смена была моя, но Юля попросила дополнительную, а я хотела провести время с дочкой. И очень вероятно, что за размагниченный ключ и потерянный дубликат прилетит мне, Мигрень непременно спросит по полной, если клиент не получит свой зал.

Я непрерывно следую за Аленкой, поглядывая на меняющуюся в лице Юльку.

— Алиса, Алиса, поговори, я послежу, — Юля тычет в меня телефоном, и я не успеваю сообразить, а она уже орудует лопаткой в песке на пару с Аленкой, при этом я вижу, что пыль, которая от них поднимается оседает на лежаке, явно кем-то занятом.

— Юля... — шиплю, прежде чем прижать телефон к уху. — Да, Эмилия Семеновна.

— Что с ключами? Ты главная по смене!

— Сегодня за меня Юля.

— Почему?

— Ей был нужен шестнадцатый день в месяце, а меня вчера сбил самокатчик.

— Ох, одни проблемы с вами бабами, ну. То одно, то другое, то мигрень, то месячные!

Именно за эту присказку мы и прозвали Эмилию Мигренью. Сама она будто бы женщиной и не была, а мы все ее неимоверно раздражали. Один плюс — справедливость, Мигрень была склочной, шумной, крикливой, но безоговорочно справедливой.

— Значит главная сегодня Юля?

— Получается так.

— Почему она на тебя стрелки перевела?

— Я не знаю, — прижимаю телефон к уху плечом и отгоняю девочек с лопатками подальше, а сама быстро стряхиваю песок с чужого полотенца.

Аленка-таки добирается до вожделенного стакана, а Юля уже показывает, как весело набирать в него песок.

— Не знаешь, значит, виновата! И ты вчера детей ваших в детской комнате оставила. Я вычту!

— Да, конечно, — щурюсь на Юлю, которая подняла такой шум из ерунды.

— И пропесочь там Юлию, дорогуша, по такой мелочи она сама знать должна, что делать. Чтоб мигом брала размагниченный ключ и время на болтовню не тратила. На что ей протокол?

Меня отчитывают за Юлю еще пару минут, пока я устраняю последствия игрищ с лопаткой.

Юлька виновато поглядывает на меня, видимо, рассчитывала, что я сама брошусь к программистам. Она сама терпеть не может решать проблемы вне стандартной схемы. Зарегистрировать — выдать ключ — проводить — направить клининг.

Мигрень отключается, я бросаю телефон Юльке, и она тут же срывается с места в сторону главного корпуса.

— А ты, дорогая моя, наделала дел!

Лежак заправлен белым отельным полотенцем поверх стандартного матраса, сбоку шорты и очки, видимо, хозяин ушел купаться и теперь увидит такой бардак.

— И что ты скажешь в свое оправдание?

Аленка хохочет, высыпает песок из стакана и снова туда его нагребает лопаткой. А ведерко одиноко валяется рядом совсем ненужное.

— Прошу прощения? — я застываю с мужскими шортами в руках, как вкопанная, за моей спиной что-то громко гулит Аленка, а рядом стоит кто-то большой, мокрый и явно знакомый.

Это он.

ГЛАВА 7

— Простите, моя дочь засыпала ваши вещи песком, — тараторю я, укладывая на лежак шорты.

— Ваша дочь, — кивает он, будто и не замечает меня.

Его взгляд прикован к Аленке, которая неуверенно стоит рядом с лежаком, крутится под доносящуюся со стороны бассейна музыку и хлопает в ладоши.

— Привет, Алена, — он садится на корточки и широко улыбается, малышка улыбается ему в ответ. — Как твои дела?

Алена машет рукой «привет-привет», а потом начинает сама себе аплодировать. Эта девчонка живет по принципу сам себя не похвалишь — никто не похвалит.

— Ты, говорят, засыпала песком лежак? На тебя наверное наговаривают? — он старается быть серьезным, но то и дело посмеивается, а Аленка явно не чувствует никакого неудобства. Ей будто бы заранее нравится этот странный улыбчивый дядя, и она готова перед ним крутиться и в ладоши хлопать.

Как и все женщины планеты.

Руслан протягивает к Алеке руки и призывно шевелит пальцами. Я знаю, что будет дальше. Она просто тоже протянет руки и пошевелит пальчиками, мол, сам ко мне иди.

На Аленку где сядешь, там и слезешь. Артур всегда был в нашей четверке милашкой, а Алена настоящий демон в розовой юбочке.

Она протягивает к Руслану руки и тоже шевелит пальчиками. Он хохочет, а она присаживается, распрямляется, крутится и... делает ему навстречу шаг. Самый настоящий, неуверенный, но это он.

Я стараюсь не закричать и не перепугать маленького человека, который тут же ищет меня взглядом в поисках одобрения.

— Давай, малыш, ну? Молодец! — шепчу ей и падаю на песок рядом с Русланом.

— Что такое? — тихо шепчет он, поняв, что стал свидетелем какого-то таинства.

— Это ее первые шаги, — шепчу в ответ сквозь пелену слез.

— Первые?

— Да... мне все говорили, что поздновато, но... в общем-то... норма, а я все равно волновалась, — я всхлипываю через каждое слово и тут же чувствую на спине руку Руслана.

Почему плачу? Да потому что хочу это событие навсегда запомнить и... рассказать маме. Я обычно все, что делает Аленка, мечтаю рассказать маме и Руслану. С самых первых дней. И каким-то чудом он и так стал свидетелем важного шага дочки, а вот мама — нет, мне так горько. Всякий раз как Олеся снимает выходки Артура и отправляет видео своей маме, я готова разрыдаться.

— Алиса?

— Да?

— Вы плачете?

— Да...

— Первый шаг родного ребенка — это трогательно. Хотел бы я понять, каково это, — он смотрит на Аленку, которая уже давно села на песок и швыряет его вокруг себя горстями.

— Вот вы и поняли, — я стараюсь улыбаться ему и радуюсь только тому, что, судя по такому незнакомому тону и пристальному вниманию, Руслан точно меня не помнит. Он считает меня просто девушкой с ребенком, ему явно не приходит в голову, что мы знакомы.

Я, пожалуй, его не виню.

У меня после родов изменились формы, стал мягче овал лица, волосы, глаза — все другое, я другая. Я чаще улыбаюсь и меньше смотрю на мир исподлобья. Моя малышка меня будто излечила от серости, раскрасив яркими красками мой мир.

— Так, я хочу на это еще раз посмотреть! — решительно заявляет Руслан.

— Ч-что...

— Как она ходит!

— Алена... как ее отчество?

— Рус... лановна.

— Серьезно?

— Да, это отчество моей мамы. Я родила Аленку без мужа, и ее просто записали на имя моего папы, так делают обычно. Я потом уже узнала, что могла сама выбрать, но менять документы было...

— Вам не нравится ее отчество?

— Н-нет... я просто не очень близка с папой.

— Значит и вы Алина...

— ...Алиса.

— Простите, Алиса Руслановна?

— Да.

У меня снова стоят слезы в глазах. Он не может не узнать. Это же такое уж и распространенное сочетание имени и отчества. Я ведь год работала его тенью. Он не может не помнить. И снова Алина! Почему так? Я что, даже в этой яркой жизни не заслужила своего собственного имени?

— Алена Руслановна, — с какой-то гордостью говорит он и ставит малышку на ноги, — продемонстрируй новый навык, пожалуйста.

Аленка снова хлопает сама себе в ладоши и смотрит на Руслана веселым доверчивым взглядом. Он протягивает ей руки, она протягивает к нему и... шаг.

Второй.

Потом она заваливается прямиком к нему в объятия, делает вид, что так и было задумано, крутится, поднимается и еще шаг.

А на четвертый Руслан подхватывает ее на руки и подкидывает в воздух.

У меня сердце от этой картины останавливается. Моя Аленка на руках унемоего Руслана. И им хорошо вместе.

Я могла бы оставить их и уйти, например, за мороженым, а потом мы бы вместе пошли в номер, чтобы отдохнуть. И полетели бы потом домой. И гуляли бы вечерами с коляской.

Черт. Я мечтаю о том, о чем и мечтать себе не разрешала, и снова пытаюсь не заплакать.

Такого не будет, даже если сейчас он нам что-то пообещает. У меня будто по сердцу режут ножом. Я этого мужчину так долго любила, просто потому что он со всеми справедлив и вежлив, принимала на свой счет нормы этикета, а потом оказалось, что все это чепуха. Я для него никто.