Шторм. Отмеченный Судьбой (СИ) - Екатерина Беспалова
Ерёменко-старший осуждающе посмотрел на племянника:
– Только твоё умение держать слово позволяет мне с такой лёгкостью тебе поверить, Александр. За Стаса я не переживаю, а вот ты…
– А я притворюсь взрослым и сделаю так, как ты сказал. Торжественно клянусь! – Шторм поднял правую руку вверх и театрально кивнул, словно приносил присягу. – Даю слово непутёвого родственника.
После чего в машине раздался весёлый смех ребят.
Наши дни, 1998 год
Яркое майское солнце освещало большую комнату. Сквозь приоткрытое окно в неё попадала прохладная утренняя свежесть, отчего по голой коже тут же бежали мурашки. Хороший способ взбодриться, особенно когда не хочется вставать.
Стас открыл глаза и улыбнулся. Проснуться с утра в постели с красивой девушкой – что может быть лучше? Он положил левую руку под голову и перевернулся на бок. Симпатичная блондинка мило сопела рядом, крепко обняв белоснежную подушку. Такая красивая снаружи и настолько же гнилая внутри. Да, Александр умел выбирать себе окружение, ничего не скажешь.
При мысли о брате на лице застыла холодная маска. На тумбочке запищал таймер. Стас отключил будильник и вернулся к блондинке, которая продолжала делать вид, что крепко спит. Он поднял правую руку и коснулся фалангой указательного пальца тёплой щеки. Девушка не реагировала. Его губы растянулись в лукавой улыбке – что ж, давай поиграем! Он очертил контур девичьего лица и, вернувшись к подбородку, скользнул к ключице. Чёрт, похоже, своими действиями только усугубил утреннюю эрекцию. Хотя кого он обманывает? Круглова умела возбуждать одним только взглядом, брошенным из-под опущенных ресниц.
Нарисовав воображаемое дугообразное декольте, Стас медленными поступательными движениями стал спускаться к упругой груди. Рената широко улыбнулась, но глаза не открыла, томно выжидая, когда её возлюбленный перейдёт к активным действиям. И парень не заставил себя долго ждать. Когда он закончил ласкать грудь, рука медленно поползла по плоскому животу ниже. Круглова обвила руками шею Стаса и впилась губами в его губы. Тот не сопротивлялся. Ему нравилось, когда она превращалась в дикую кошку.
Пока Рената заявляла на него свои права сверху, он разжигал в ней горячий огонь снизу. Умелые пальцы, как бабочки, порхали над её чувственным бутоном, принося невероятное удовольствие.
– Господи, Ерёменко, ты меня с ума сводишь! – выдохнула она.
– Я же знаю, чего хочет моя девочка. Чего и самое главное – как.
С этими словами Стас прекратил ласки и ловким движением оказался сверху. Расположившись между её бёдер, он резко вошёл в неё, желая снять напряжение. Рената вскрикнула, а затем обхватила ногами спину парня. Он двигался всё быстрее, постепенно наращивая темп. Быстро, резко и жёстко – она любила это так же, как и он.
Соколовская никогда не могла дать ему такой разрядки. Да что там! Она и в подмётки не годилась Кругловой. А может, просто не хотела его так, как… На лице Стаса промелькнула обида. Как Александра. Он всегда стоял между ними. Стас крепко сжал в кулаке простынь, и движения стали ещё неистовее. Быстрее, чаще, больнее… Спустить пар, позволить злости выйти наружу. Она не должна знать, что творилось у него внутри. Для Соколовской он – верный парень. Удар. Ещё один. Заботливый простачок. Удар. Гортанный рык. Готовый терпеть её детские заскоки. Её ужимки наивной девственницы. Удар. Шум в висках. Громкие стоны Ренаты.
Он ускорил движения. Почему она не может быть такой, как все? Почему не может отдаваться ему без остатка? Почему не видит в нём того, кого всегда видела в брате? Почему? Почему? Почему, чёрт её подери?! Ярость достигла апогея, и в этот самый момент он почувствовал, как наступила разрядка. Стас замер, позволяя телу и себе раствориться в блаженном забытье.
Спустя несколько секунд он откинулся на кровать рядом с Кругловой и, тяжело дыша, закрыл глаза.
– Чёртов эгоист, – недовольно пробурчала Рената, однако блаженная улыбка не сошла с её раскрасневшегося лица удовлетворённой самки.
– Только не говори, что тебе не понравилось, – парировал Ерёменко. – Я знаю, такой секс заводит тебя. К тому же, – он повернул голову набок и посмотрел на девушку, – не думаю, что мой брат относился к тебе нежнее.
Рената, совершенно не стесняясь наготы, перевернулась на живот и поставила руку под голову. В блестящих глазах плясали бесенята:
– Ты и правда его так ненавидишь? Или это показное?
Она коснулась тонким длинным пальцем груди Стаса, вычерчивая на ней незамысловатые узоры. Тот внимательно изучал её красивое лицо.
– Тебе-то какое дело?
– Просто всё то время, которое учились в школе, вы были не разлей вода. – В глазах Кругловой отразился неподдельный интерес. – А потом вдруг ты решил строить из себя обиженного мальчика. Из-за неё?
Ерёменко молчал. Пытливый взгляд заставил отвернуться и уставиться в потолок. Она задавала слишком много вопросов.
– Катя здесь ни при чём.
Стрельнув лукаво глазами, Рената улыбнулась:
– Да брось ты, Стас. Все прекрасно знали, по кому она пускала слюни. Один ты не видел очевидного. – Выдержав короткую паузу, словно обдумывая что-то, она покачала головой: – Или всё же видел?
– Тебя. Это. Не касается!
Довольная улыбка так и не сошла с её лица. Не так страшен чёрт, как его малюют – это выражение придумали специально для него. Она знала – он её не тронет. Слишком крепкими были нити, связывавшие их друг с другом.
– Так вот в чём дело, – протянула блондинка. – Задетое и обиженное эго толкнуло тебя на путь мести, превратив из любящего брата в самого Дьявола. Вы прямо как Каин и Авель, ей-богу.
Стас мерил её презрительным взглядом.
– Даже когда он ушёл, ты так и не смог добиться расположения Соколовской, – Рената откинулась на подушку. – Значит, дело было не только в нём, но и в ней самой.
Ерёменко закрыл глаза.
– Не говори того, чего не знаешь, – процедил сквозь зубы он. – У нас всё хорошо.
Девушка громко фыркнула и с изрядной долей озорства посмотрела на него:
– Правда? Тогда какого чёрта ты тащишь свой похотливый зад ко мне всякий раз, когда появляется возможность?
Этот вопрос не раз всплывал и в его собственной голове, но внятного ответа
