Друг моего брата - Элина Витина
– Одевайся, – он не глядя бросает мне одежду, – Так и быть, будем считать, что тебе удалось меня уговорить: твои проделки на треке останутся между нами. Как и все остальное, разумеется. Но если я еще раз увижу тебя здесь, пеняй на себя, по заднице тебя будет шлепать уже твой отец, а не я.
Я заглядываю ему в глаза, силясь увидеть там хоть какие-то эмоции. Но все что я вижу – это все то же ледяное презрение, пронизывающее меня холодом до самых костей.
Сколько раз я себе обещала, что этот мужчина больше никогда не заставит меня плакать, и вот я стою перед ним, пропитанная насквозь его запахом, на грани слез. Для него это просто игра, очередной способ меня унизить и растоптать остатки моей гордости.
Чтобы хоть как-то стереть презрительную ухмылку с его физиономии, я вытащила из кармана телефон и начала быстро водить пальцем по экрану.
– Дорогой брат, – произношу я, подняв на секунду глаза на Глеба. – Довожу до твоего сведения, что только что твой лучший друг, а также соучредитель вашего клуба «все ненавидят Полину», поимел меня прямо у твоего мотоцикла. В его защиту могу сказать, что он защищал честь вышеуказанного транспортного средства, коим я воспользовалась (прошу заметить не в первый раз) без спроса. В своё оправдание могу сказать, что довольно сложно попросить разрешения у того, с кем не общаешься уже четыре года. Без уважения, твоя сестра!
Одно мгновение, и Урицкий оказывается рядом со мной, вырывая из рук телефон. Испуг сменяется недоумением, когда он понимает, что мой мобильный даже не разблокирован.
– Расслабься, Урицкий, – теперь моя очередь усмехаться, – у меня нет его номера, так что при всем желании я бы не смогла написать Максиму. Но на будущее… шантажировать меня – очень плохая идея.
Глава 6
Все выходные я пыталась убедить себя, что ничего ужасного не произошло, но выходило, надо признаться, довольно паршиво. В этот раз даже аффирмации не особо помогали. Глеб и раньше считал меня манипулятивной дрянью, теперь плюсом к этому я, наверняка, стала еще и легкомысленной.
И если в пятницу мне каким-то чудом удалось “удержать лицо” и не показать ему какую боль причинили его слова, то как только я оказалась дома, плотину из старых и новых чувств прорвало и я прорыдала весь вечер.
Поздравляю, Полина… ты достигла самого дна, ниже падать уже просто некуда!
О чем я только думала? Ладно, тут не только моя вина, но если в своих мыслях у меня был хоть какой-то шанс разобраться, то о чем думал Урицкий я, наверное, не узнаю никогда.
Гонка, адреналин, перепалка, старые обиды и накал страстей, ничего удивительного, что нас так накрыло и мы набросились друг на друга.
Но вот как нам теперь смотреть друг на друга в универе? Что, если мы встретимся в коридоре? Боже, а ведь наверняка встретимся. И в кафетерии тоже… Как мне вести себя с ним? И самое главное, как выдержать лед его взгляда??
Ни для кого не секрет, что я еще в четырнадцать запала на лучшего друга брата. Правда, потом Глеб приложил все усилия, чтобы от моей большой и чистой любви не осталось ни следа. Но, видимо, чисто на физическом уровне мое тело все еще помнило подростковые фантазии, и поэтому у меня сгорели все предохранители, стоило ему только ко мне прикоснуться.
К счастью, его презрительная ухмылка в конце стала гарантом того, что подобное больше не повторится. Так что стоит просто забыть об этом как о страшном сне. Об очень приятном, но очень страшном сне.
Урицкий, конечно, мудак редкостный, но о произошедшем будет помалкивать, а если сильно повезет, то мы вернемся к нашему любимому стилю общения – полному игнору. Как-то же мы прожили предыдущие четыре года.
В общем, я всеми силами себя успокаивала и настраивала на лучшее. Но в понедельник, увидев переполох в холле университета, я сразу приготовилась к худшему.
Обычно в это время все уже расходятся по аудиториям, до первой пары оставалось меньше двух минут, но сейчас все что-то активно обсуждали и идти на занятия не спешили. Первой моей мыслью было, что в пятницу Урицкий каким-то образом умудрился сделать компрометирующие фото, но я ее тут же отмела. Для этого надо было заблаговременно приготовить камеру в боксе, а он вряд ли заранее предполагал чем закончится его поездка на трек. Да и студенты смотрят на меня без особого интереса, не так как несколько дней назад, когда все увидели фото Кирилла и Яны. Поэтому я выдохнула и подошла к кучке однокурсников.
– Обрадуйте меня и скажите, что Потапов отменил семинар. – Попросила я вместо приветствия. Несмотря на то, что я практически все выходные провела дома, времени на подготовку к семинару я так и не нашла, а этот преподаватель славился своей любовью к неожиданным тестам и импровизированным контрольным.
– Пока нет, но вполне возможно, что отменит, если уважаемые органы попросят, – ответил мой одногруппник Игорь и кивнул в сторону мужчины в форме.
– Что уже произошло? – удивилась я.
– Девчонка с пятого курса пропала. Марина Селиванова, вроде.
Имя показалось мне знакомым, но я не смогла сразу вспомнить о ком речь.
Полицейские о чем-то разговаривали с двумя пятикурсницами, наверное, друзьями пропавшей студентки, а остальные любопытно поглядывали в их сторону.
Прозвенел звонок и студенты начали не спеша расходиться по аудиториям. Стало ясно, что пары никто отменять не будет, по крайней мере у нас.
В кафетерии на большой перемене все обсуждали пропавшую девушку. Алекс уже сидел за столиком со своими одногруппниками и помахал мне рукой, предлагая присоединиться. За предыдущий месяц я успела познакомиться практически со всеми, его друзьями и теперь пыталась судорожно вспомнить их имена на случай если нам придется общаться.
– Слышала, что произошло? – поинтересовался друг.
Я кивнула, отпивая свой кофе: – Есть подробности?
– Никто ничего не знает, – ответил один из парней,
