Безжалостный епископ (ЛП) - Идэн Вероника

Уайетт: Расскажи мне, ты себя чувствуешь.

Хныканье застревает в моем горле, пока я вожусь с телефоном, мой текст становится неаккуратным, когда я продолжаю перекатывать свои покалывающие соски под ладонью, чтобы почувствовать крошечные электрические разряды, которые они посылают в мою сердцевину. Как бы я хотела, чтобы он был здесь, лежал рядом со мной, чтобы я могла почувствовать его запах, ощутить его улыбку на своей коже.

Мой желудок переворачивается, когда он отправляет еще одно сообщение.

— Блять, детка. Даже не можешь напечатать прямо, да? Ты такая сексуальная. — Его голос — хриплое рычание над слабым шлепком кожи. Он дрочит себе сильнее. — Покажи мне.

Мое сердце колотится, когда я трусь бедрами друг о друга, чтобы ослабить напряжение, в которое он меня вогнал.

Тея: Что?

Его реакция незамедлительна.

Уайетт: Покажи мне, как я прикасаюсь к тебе, детка. Мне нужно увидеть тебя. Сделай снимок, чтобы доказать, что ты хорошо себя ведешь и делаешь то, что я говорю.

Я впиваюсь зубами в губы. Могу я это сделать?

Все это так приятно, гораздо лучше, чем я когда-либо заставляла себя чувствовать, когда трогала себя под простынями в темноте. Я имею в виду не только физические ощущения. Разговаривать с ним сначала было страшно, но теперь становится легче, когда становится ясно, что он не ждет, чтобы посмеяться надо мной.

Он как будто видит меня, настоящую, из моей секретной папки.

Моя уверенность возрастает, и я фотографирую свои сиськи, зажатые между руками, одной рукой щипаю сосок, когда мои губы раздвигаются на вдохе. Материал моего комбинезона облегает мою талию, и на щеках заметен румянец.

После того как я отправляю сообщение, он отвечает записанным текстом, который представляет собой долгий стон. Проходит еще минута, прежде чем он отвечает.

Уайетт: Хорошая девочка. Очень хорошая. А теперь просунь пальцы между губами и пососи их хорошенько.

Тея: Вот так? [Фотография прилагается]

Мои губы обхватывают два пальца до второй костяшки, сжатые и пухлые. Из— за того, что я наклонила фотографию, в кадр попало больше голых сисек, чем лица, и грязный результат повышает мою уверенность. Мне нравится, какой развратной я выгляжу.

Уайетт: Ни хрена себе. Да, вот так. Блядь.

Тея: Что дальше? Скажи мне, как сделать так, чтобы мне было хорошо с тобой.

Уайетт: Мм да, это хорошо, детка. Ты убиваешь меня, сексуальная, как блядь, маленькая распутница. Мне нужны эти губы на моем члене.

Мысленный образ вызывает у меня еще один вздох. Я засовываю пальцы обратно в рот, представляя, что они стали больше, и делаю еще одну фотографию для него. На этот раз, когда он отвечает, я получаю фотографию члена, видя доказательство того, как я на него воздействую. Он блестит, как будто он плюнул себе на ладонь или держит под рукой бутылочку со смазкой. Удовольствие закручивается в моей груди, потому что я сделала это с ним, заставила его напрячься, заставила его мастурбировать при мысли о том, чтобы быть со мной. Я прикусываю губу, чтобы не выдать застенчивой улыбки, искривляющей мой рот.

Тея: Так горячо. Ты собираешься ввести его в меня?

На секунду я вздрагиваю от смущения. Разве это достаточно грязные слова? Я должна была сказать «член» или что-то в этом роде?

Мгновенное беспокойство исчезает, когда он отвечает.

Уайетт: Да, блядь. Я так хочу тебя. Собираюсь выебать тебе мозги, сладенькая. Твои пальчики красивые и влажные? Они мой язык. Коснусь твоего клитора, длинными движениями, чтобы ты точно знала, как я тебя пробую.

Моя грудь вздымается от резкого вдоха. Я следую его указаниям, выворачиваюсь из ромпера и сбрасываю мягкий материал со своих лодыжек, лежу там с минуту, ощущая прохладный воздух спальни на своем обнаженном теле. Пульсация между бедер настолько пьянящая, что я не думаю, что долго продержусь, когда начну теребить свой клитор. Я готова взорваться от чрезмерной чувствительности, которую он вызвал нашим секстингом.

Проводя кончиками пальцев по животу и поглаживая свой бугорок, я позволяю каждому ощущению омывать меня. Моя голова откидывается назад, когда я просовываю пальцы между ног и делаю то, что сказал Уайетт, представляя, как его язык лижет мою киску. Черт, это потрясающее ощущение.

Раздвигаю ноги шире и проникая в нее. Я никогда не занималась этим вот так, под одеялом, при включенном свете, с полной отдачей. Мир может взорваться вокруг меня, но я буду сосредоточена только на своем теле, на удовольствии, которое я испытываю, прикасаясь к себе и представляя, что это он.

Став смелее, я подношу телефон ближе и нажимаю кнопку записи звука, фиксируя стоны, когда я тереблю свой клитор.

— Уайетт, — хнычу я. — Ощущения такие хорошие. Я уже близко.

Мой большой палец соскальзывает с кнопки, и я делаю паузу, чтобы отправить его, прежде чем сосредоточиться на том, чего требует мое тело. Наслаждение достигает высшей точки. Мои бедра раскачиваются, когда я стремлюсь к оргазму.

Уайетт ничего не говорит уже несколько минут, но мой мозг настолько затуманен туманом от прикосновений к себе, что я не сразу это замечаю. Возможно, он был близок и чувствует то же, что и я, — потребность достичь забвения.

Телефон снова пикает, так что я могу ошибаться. Какая разница, лишь бы продолжать чувствовать себя так же. Я нажимаю сильнее, поглаживая пальцами свой чувствительный клитор.

Уайетт: Я хочу больше этих греховных звуков, которые ты издаешь. Покажи мне, как это приятно, детка. Твоя сладкая киска мокрая для меня?

Не знаю, потому ли, что я так близка к тому, чтобы кончить, что меня можно убедить в чем угодно, или потому, что я летаю под кайфом от того, как все это развернулось, но я больше не чувствую ни стыда, ни нервов. Поднимая телефон с лукавой ухмылкой, я получаю хороший ракурс сверху — мои пальцы погружены между ног, колени сведены вместе. Как раз в тот момент, когда я выстреливаю, горячая спираль в моем ядре усиливается.

— Ах!

Я откидываю голову назад в подушки, поглаживая пальцами свои складочки, чтобы собрать немного слизи, покрывающей мои половые губы и бедра, и снова скольжу пальцами по клитору. Волны обрушиваются на меня, интенсивность оргазма заставляет меня сжимать пустоту, которую я хотела бы заполнить членом Уайетта прямо сейчас, пока я дрожу. Это невероятное ощущение, определенно лучший оргазм, который я когда— либо испытывала.

Возбуждение проносится сквозь меня, смешиваясь с приливами удовольствия, пробегающими по моей коже, и я улыбаюсь потолку, вытянув руки над головой.

Брошенный телефон жужжит на покрывале с новым сообщением. Я переворачиваюсь на бок и лениво трусь бедрами друг о друга, потянувшись к нему, наслаждаясь длительным эффектом чувствительности и тем, насколько мокрой я себя чувствую.

Я чуть не роняю телефон с удивленным вскриком. Уайетт снова поднял градус, запустив Бумеранг. — Анимированная картинка воспроизводится, когда я открываю его, и мой рот открывается, когда она повторяется. Боже мой. Я смотрю его четыре раза, завороженная и возбужденная.

В клипе boomerang он сжимает свой член в кулак быстрыми движениями, и в последние пару секунд перед тем, как все начнется сначала, конча проливается на его пальцы.

Уайетт: Спасибо, детка [подмигивает эмодзи].

Я спорю, что сказать дальше. Есть ли что-то универсальное, что говорит спасибо за оргазм в текстовом сообщении? И можем ли мы назначить время, чтобы сделать это снова?

Смело, я лежу голая, вместо того чтобы встать и как можно быстрее одеться. Уверенность сохраняется. Я переворачиваюсь на спину и скрещиваю одну ногу над другой, надеясь, что он скажет что-нибудь первым, поскольку, похоже, он хорошо разбирается в таких вещах.

Мое лицо загорается, когда он отвечает вскоре после того, как исчезают последние остатки послесвечения.

Уайетт: Позволь мне посмотреть, как ты выглядишь после того, как кончила.