Моя большая маленькая тайна - Элина Бриз
— Тебе по-настоящему повезло, — продолжаю спокойным голосом, уже даже начинаю гордиться своей выдержкой, — недавно здесь живешь и уже подцепил самую богатую невесту.
— Завидуешь? — опять этот издевательский тон.
— А ты думаешь, тут есть чему завидовать? — с этими словами выдаю ему свою самую равнодушную улыбку.
«Оскар» мне, пожалуйста. Сегодня я его заслужила.
— Проверим? — на этой фразе его губы выдают сексуальную усмешку, которую я когда-то так любила, я зависаю на ней и не сразу понимаю, что происходит в следующий момент.
Он резко хватает меня и припечатывает к перилам. Одной рукой фиксирует затылок, второй крепко держит за талию и впивается в мой рот, не давая ни малейшего шанса отступить. Я пытаюсь его оттолкнуть только первые пару секунд, потом мое эмоциональное состояние не выдерживает такого напора, и я отвечаю. Горячо, страстно, безудержно. Так, как всегда у нас с ним было. Выгибаюсь навстречу его рукам и уже ни черта не соображаю.
Меня окутывает жаркой волной, пробивает трескучими разрядами до костей и распаляет до умопомрачения. Как же давно он не целовал меня. Как давно! Я отвечаю ему со всей одержимостью, жадно набрасываюсь на его рот и облизываю губы. Мы сплетаемся языками. От этого прикосновения чувствую, как горячий импульс бьет прямо между ног и растекается там горячей волной желания.
Немного прихожу в себя, когда чувствую, как его руки задирают мне платье, застываю, как статуя, потому что мне становится противно. Я только что чуть не отдалась на крыше чужому мужику, жениху другой девушки. Теперь он для меня чужой.
Егор чувствует мой ступор и отпускает. Не знаю, что бы я стала делать, если бы он продолжил, долго сопротивляться ему я не смогла бы.
Я молча обхожу его и спешу к дверям. Убраться отсюда подальше мое единственное желание сейчас.
***
Возвращаюсь в зал и все еще чувствую себя неживой. Нахожу глазами Олега и пробираюсь к нему через толпу людей, рядом с ним становится хоть немного спокойнее.
Как только я появляюсь в этом зале, ощущение, что за мной кто-то пристально наблюдает, снова возвращается ко мне. Меня даже передергивает несколько раз. Осторожно оглядываю людей вокруг себя, но ничего особенного не замечаю. До тех пор пока не подхожу к Олегу и не поднимаю голову выше.
Сразу в толпе натыкаюсь на взгляд мужчины, который пристально меня разглядывает. У него черные вьющиеся волосы, черные глаза и смуглая кожа. От него даже издалека веет аристократичностью, властью, опасностью и большими деньгами. Теперь сбежать отсюда мне хочется еще больше.
Олег видимо чувствует мое напряжение, оборачивается и, увидев мужчину, перехватывает меня за талию.
— Пойдем, — подталкивает меня вперед, — я вас познакомлю.
Мы подходим ближе к хозяину всего этого веселья, то, что хозяин здесь именно он у меня не возникает никаких сомнений. Каким-то внутренним чутьем я понимаю и то, что это он настаивал на моей кандидатуре для съемок.
Мужчина все это время не отрывает от меня внимательного взгляда, в котором горит мужской интерес и дикое желание присвоить меня себе. Вот только этого мне сейчас не хватало.
Как я смогу ему отказать, если он потребует от меня то, что не входит в мои обязанности по трудовому договору.
Как вообще таким отказывают, кто-нибудь знает?
Мне даже спрятаться не за кем теперь, я одна в этой никчемной жизни барахтаюсь как котенок, которого все время пытаются утопить.
— Познакомься Марина это Алекс Мартон, главный спонсор сегодняшнего вечера и заказчик съемки.
Меня сковывает чувство страха, потому что мужчина смотрит только на меня, никуда больше не отвлекается. Я его прожигающий взгляд чувствую каждым сантиметром своей кожи. У меня нет никаких сомнений, что он видел меня много раз на фотографиях, раз уж выбрал для съемок. Так неужели я настолько сильно отличаюсь вживую, что он глаз отвести не может.
Вдоль позвоночника бежит неприятный холодок, и меня начинает ощутимо потряхивать. Жутко. Я инстинктивно сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони до крови, но прийти в себя мне это не помогает.
Он очень осторожно берет мою руку в свою и целует. Подушечками пальцев нежно проходится по свежим ранкам, будто понимая, зачем я это сделала и, убеждая, что рядом с ним мне бояться нечего. Меня обжигает это прикосновение, но я пока не способна проанализировать причины такой реакции. Он, безусловно, знает, как нужно обращаться с женщинами, потому что сейчас действует очень деликатно и осторожно. В его взгляде, направленном на меня не замечаю никакой опасности, поэтому постепенно начинаю расслабляться рядом с ним и выдыхаю.
— Марина, вы самая красивая женщина, прошу заметить не только в этом зале, но из всех, кого я видел в своей жизни, — отвешивает мне комплемент Алекс, а я стою и думаю, что хотела бы услышать эти слова совсем от другого мужчины.
— Спасибо, — отвечаю ему без улыбки, в конце концов, я просто хочу домой.
В этот момент чувствую, как мою правую щеку начинает ощутимо покалывать, и я уже знаю, кто мне ее прожигает взглядом. Егор сегодня отследил всех мужиков, которые обратили на меня свое внимание. С одной стороны вроде бы весь в делах, даже обручиться успел, с другой постоянно видит, что я делаю.
Алекс с Олегом начинают обсуждать какие-то деловые вопросы, а я с тоской рассматриваю содержимое своего бокала.
Я даже не помню, как я дожила до конца вечера. Когда мы собирались ехать, ко мне снова подошел Алекс, на этот раз в его руках был шикарный букет алых роз.
— Это чтоб вы никогда не грустили, — протягивает мне цветы, — позволите вас подвести? — добавляет смело глядя мне в глаза.
— Думаю, не стоит, — отвечаю серьезно.
Надо же, какой проворный и наглый. Даже если сейчас мой отказ будет стоить мне работы, я ни сколько не расстроюсь и уж конечно не передумаю. Плевать. Теперь мне на все плевать. Все, что было для меня по-настоящему важно и дорого, я сегодня уже потеряла.
Я знала, что стоит хоть одной слезинке упасть и поток слез будет уже не остановить. Поэтому сразу, как приехала домой и проверила сына, я залезла под душ, опустилась на пол, уткнувшись головой в колени и обхватив плечи руками, горько разрыдалась, чувствуя себя разбитой и одинокой.
Затем в спальне бросилась на кровать, уткнулась лицом в подушку и отчаянно изливала ей свое горе всю ночь. Ближе к утру, когда за окном начало светать, просто лежала,
