Папа в окне напротив - Ольга Тимофеева
Чтобы устроить дочке настоящий выходной, достаю из подвала санки. Сначала идем в магазин, чтобы купить, наконец, ей новые зимние сапожки, а потом идем кататься на горке во дворе. Уклон там хоть и небольшой, но санки катятся отлично. Для таких малышей самый раз.
Сажаю очередной раз в санки и, сильно толкнув, отпускаю. Катя едет по расскатанной горке далеко, а я улыбаюсь. Рада, что могу доставить ей радость.
- Саша? – Слышу чей-то вопрос, но не реагирую. – Саш, ты? – слышу ближе и оборачиваюсь. Егор.
Даже не сразу его узнаю. Вчера в зале он был обычным. В спортивных брюках и футболке. А сейчас в брюках и по выступающему из-под пальто воротнику рубашки понимаю, что Егор-вчера и Егор-сегодня - два разных человека.
- Привет, - выдавливаю из себя.
- Что тут делаешь?
- Ничего, стою. – От неожиданности даже забываю, что еще вчера злилась на него.
- Как мышцы? Болят?
- Чувствуются.
- К вечеру будет сильнее. Но ничего страшного. Завтра тренировка. Приходи. Сделаем на другие группы.
- Ага, чтобы все тело ныло.
Зачем я только завела разговор. Надо было просто отвернуться. И он чуть-чуть не успел уйти, как возле нас появляется Катя, держа в руке веревку от санок.
Тысячу раз черт.
- Твоя? – смотрит на меня, а кивает на Катю. И, не дожидаясь моего тормознутого ответа, присаживается напротив нее. – Привет, принцесса. Как тебя зовут?
Я сама замираю, хотя сердце ускоряется от волнения.
Катя так внимательно его рассматривает, приоткрывает розовые губки. А на покрасневших от мороза щечках появляются ямочки.
Мне даже кажется, что она сейчас заговорити скажет что-то типа «папа»… Она ведь в любом мужчине рядом со мной видит потенциального отца.
- Ее зовут Катя. – Отвечаю за дочку. - И она не разговаривает. – Взрослые карие глаза находят мои и смотрят вопросительно. – Просто год назад что-то произошло, и она перестала говорить. Врачи говорят, это временно. – Поясняю, чтобы не задавал лишних вопросов.
- К психологу не ходили?
- Вожу постоянно. Но результата нет.
- Ты чего молчишь, красавица? – Егор разворачивается к ней и улыбается. – Такие милые девочки должны смеяться, петь песни и задавать тысячу вопросов, м? Давай, спроси у меня что-нибудь. Я тебе отвечу, обещаю.
Боже, пожалуйста! Я даже согласна, чтобы она назвала его папой, лишь бы сказала хоть слово. Понимаю, что ради нее я даже согласна жить с тем мужчиной и полюбить того, кого выберет Катя, с кем захочет заговорить и кто будет ее любить. Для меня сейчас жизнь дочери и ее здоровье на первом месте.
Но Катя молчит. А значит, Егор точно не тот, кто нам нужен. Да и у меня ведь другой папа на примете.
Я вижу, как ее губки два раза приоткрываются и немо произносят один и тот же слог. У нее как будто голоса нет. Но она идет на контакт с Егором. Хотя не удивительно…
- Давай, скажи еще раз только чуть-чуть громче, чтобы дядя Егор услышал.
При слове «дядя» Катя выпрямляется и немного отстраняется. Между ними надрывается та хрупкая паутинка, что их связывала.
- Знаешь, есть такая сказка «Русалочка». Там девочка тоже отдала свой голос. Читала такую сказку? - Катя машет головой из стороны в сторону. Ну да. Как-то это сказку мы обошли стороной. – Попросишь маму, она тебе почитает, хорошо? - Катя, улыбаясь, кивает, а Егор протягивает к ней навстречу кулак и предлагает стукнуться.
Она же не мальчик так общаться и не знает этих жестов, но с Егором поднимает ручку в варежке, с собранными в кулачок пальчиками, а он легко стукает по ней.
Только когда в груди начинает гореть от нехватки кислорода, понимаю, что я не дышу все это время. Как будто он все понимает и ждет, что я это скажу сама.
- Давай, Русалочка, следующий раз, когда встретимся, расскажешь мне, почему та девочка перестала говорить, а потом почему не говоришь ты, договорились?
Дочка как под гипнозом. Смотрит только на него и, улыбаясь, кивает. Вроде и идет с ним на контакт, но держит дистанцию. Не так просто найти подход к ее сердцу и мыслям.
Но сейчас точно понимаю, что я одна не справлюсь. Должен быть кто-то еще, кто найдет ключик к ней, кто поможет мне.
- Пока, Русалочка. Скажешь мне «пока»? - Катя поднимает ручку и машет. – Нет, так не пойдет. Скажи губками «по-ка». Просто без звука. Вот так. И показывает, как это, одними губами. А я тебе открою один секрет.
Секрет для женщины – это триггер, на который клюнет любая, будь ей пять лет или двадцать семь.
Дочка открывает губки и, еле шевеля ими, прощается. Она говорит с ним. Пусть без голоса, но говорит. Закатываю глаза верх и моргаю, чтобы не заплакать. Неужели есть еще надежда, что все когда-то будет хорошо.
И Егор, усмехнувшись, наклоняется к малышке и что-то шепчет на ухо, от чего та широко улыбается. Егор довольно подмигивает ей и поднимается.
- Что ты ей сказал?
- Это наш секрет, да, Кать? – Подмигивает ей, а она складывает пальчики на ключ, замыкая ротик. - И почитай ей Русалочку.
- Нам пора уже. До свидания.
Беру Катю за руку и ухожу. Не хочу, чтобы Егор начал спрашивать что-то еще. Есть вопросы, которые ей точно не стоит задавать.
Что он такого сказал ей? В голову лезут разные мысли. И все как одна об одном и том же. Не мог он понять и догадаться. У мужчин не такая развитая интуиция и наблюдательность.
Глава 3. Онежа
На следующий день
- Я
