Любовь олигарха - Марина Анатольевна Кистяева
В комнате была лишь одна кровать. И стул. Светлые крашеные стены, небольшое окно с решеткой.
Вот тебе и «поговорят». Вот тебе и отпустят. Её заперли в комнате с решеткой, как какую-то преступницу!
Чтобы не закричать от накатившего ужаса, Вика прикусила до крови губу и прошла к кровати. Села и начала раскачиваться из стороны в сторону.
По ощущениям девушки, прошло немного времени, прежде чем послышался звук открывающейся двери. Вика вскинула голову кверху и повернулась к входящим.
Их было двое.
Безопасник и ещё один мужчина, которого она не видела или не помнила.
Первым в комнату вошел безопасник.
Входил он уверенно, по-военному четко. Вика отчего-то опасалась смотреть ему в лицо, поэтому снова её взгляд опустился к обуви мужчины.
Все те же грязные берцы…
Черные штаны… Длинные ноги… Крепкий торс.
Мужчина переоделся. Точнее, скинул с себя лишнее. Потому что сейчас на нем вместо куртки была лишь черная футболка, плотно сидевшая на натренированном крепком теле.
Если бы Вика могла, она не поднимала бы глаза выше. Не смотреть в лицо хищнику в её случае куда как безопаснее. То, что перед ней «двуногий» хищник, сомневаться не приходилось. В груди у девушки зажгло. Тревога не просто пробралась к сердцу, она поглотила её с головой. Умом Вика понимала, что ни в чем не виновата, что происходящее касается её лишь косвенно, тогда почему ей хотелось залезть, как в детстве, под кровать и не высовываться до тех пор, пока угроза не стихнет?
Вика заставила себя посмотреть выше. В лицо мужчины.
И сразу же горло свело от легкого спазма. Вроде бы ничего сверхъестественного Вика не увидела. Обычное мужское лицо, и в тоже время ничего обычного в нем не было.
Жесткое. Высокие, «острые» скулы, глубоко посаженные глаза, обрамленные длинными ресницами, которым позавидовала бы любая девушка. Широкий лоб с кустистыми бровями. Нос с горбинкой, придававший лицу суровость. Губы довольно полные, наверняка умеющие даже улыбаться, а не только отдавать приказы. В глаза ему Вика опасалась смотреть. Её взгляд метнулся вбок и остановился на посеребренных висках.
Мужчина ей не то что не понравился. Подобное определение было неуместно.
Вика знала другое: она предпочла бы держаться от него подальше. И никогда, ни при каких обстоятельствах с ним не встречаться.
Именно этот мужчина «нес» для неё опасность. Можно сколько угодно смеяться над интуицией, говорить, что предчувствия - не более, чем нелепицы, но именно такие пугающие, едва ли не мистические ощущения девушка испытывала, в очередной раз пытаясь рассмотреть безопасника.
Вика выросла в небольшой деревне, где ещё недавно их предки верили в разного рода мистические предчувствия.
- Встань, - глухо распорядился безопасник.
Второй стоял чуть поодаль и, хмурясь, молчал.
Вика осторожно начала подниматься, не доверяя своим ногам.
- Послушайте… - начала она, желая, как можно скорее объясниться.
- Лицом к стене. Руки на уровне лица, - грубо оборвав её потуги, продолжил мужчина.
Он говорил негромко. Не повышал голоса, не кричал. И со стороны можно было подумать, что он что-то объясняет девушке.
Если бы не смысл озвучиваемых слов.
По спине Вики прокатился холодок. Дыхание застряло в горле. Она, конечно же, смотрела боевики, где отдавались такие распоряжения. Но и в страшном сне не могла представить, что ей придется столкнуться с ситуацией, где незнакомый, явно недружелюбно настроенный мужчина будет говорить ей нечто подобное.
Чисто на инерции Вика покачала головой.
- Я…
- Жи-иво.
Он снова не повысил голос, хватило того, что единственное слово мужчина выплюнул сквозь плотно сжатые губы.
Господи…
Вика, стараясь уже просто дышать и ни о чем не думать, подчинилась. Сопротивление оказывать бесполезно. Она одна, в чужом доме. Ничего не знает и не понимает. Надо, возможно, немного выждать и тогда предпринять ещё одну попытку поговорить, объясниться, а ещё лучше встретиться с родными девочки.
Почему-то ей хотелось думать, что девочка в безопасности и находится в родном доме.
Захлебываясь от страха и унижения, плохо владея собственным телом, Вика, кое-как волоча больную ногу, обошла кровать и встала к стене.
Лишь бы не смотреть на безопасника…
Наверное, он делает всё в рамках работы. Хотя, с другой стороны, какая, к черту, работа и регламент? Она сейчас серьезно?! Сдурела? Она пытается оправдать свою слабость? Только для чего?
Вика уперлась руками в прохладную стену и повела ими выше. Ровно до лица.
Как и было сказано.
На мужчин не смотрела…
Вика никогда не была отчаянно смелой, дерзкой. Обижать себя кому попало не позволяла, но иногда и не могла дать сдачи. Она была совершенно обычной девчонкой. Не подготовленной ни физически, ни морально.
Надо было дедушку слушать… И перенимать его навыки. Запоздалое осознание ничего не дает Виктории.
Девушка уперла взгляд в стену. Хватит с неё гляделок. Главное сейчас – не сглупить ещё больше. Хватит и того, что она отчудила с оружием.
Но что бы Вика себе ни говорила, у неё все внутренности обрывались внутри, когда она боковым зрением всё же видела, как безопасник с посеребренными висками направляется к ней. Сколько ему? Лет тридцать пять-тридцать семь. Прилично старше её.
И комплекцией тоже… Она рядом с ним пигалица.
Вика пыталась думать о чем угодно, только не о том, что сейчас с ней будут делать.
Осматривать.
Её предположения оказались верны.
Мужчина в черном остановился за её спиной, вызывая желание опуститься на корточки, зажать голову ладонями и сделать вид, что она никто и зовут её никак, что она пустое место.
Вика, как и многие другие люди, не любила, когда кто-то стоял за спиной. Беззащитность мгновенно захлестывала. Девушка не могла знать, что делает стоящий позади.
Первое впечатление – запах мужчины. Горький и терпкий одновременно, с привкусом крови и пороха. Последние запахи были хорошо известны Виктории, и они внушали первобытный ужас.
Она невольно опустила голову вниз и задышала чаще. Только спокойствие… Никаких истерик, срывов, скандалов. Как ни уговаривала себя Вика сохранять спокойствие, время играло против неё.
- Ноги… - голос мужчины прозвучал сипло. - Шире.
Пока мозг Вики обрабатывал информацию, безопасник предпочел действовать. Его армейский ботинок сначала прошелся по одной её стопе с внутренней стороны, показывая, что терпение на исходе. Потом по второй. Этот жест Виктория тоже видела в фильмах. Судорожно всхлипнув, ненавидя себя за слабость и страх, что смерчем закручивался в душе, девушка поспешно переступила, расставляя ноги. Из-за быстрого движения потревоженная рана снова противно заныла. Вика с такой силой сжала зубы, что в висках неприятно
