Восточная сказка - Виктория Волкова
- Не ищи встреч со мной. Я уехала с родителями.
И увидев, что Тимур мне что-то печатает, отключаю телефон. «Нужно будет занести Лейлу Кудас в черный список, - решаю внезапно. – В поездке мать и отец постоянно рядом. Могут невзначай увидеть сообщение. И понять, кто мне пишет».
Глаза заполняются слезами, стоит мне только подумать о России и о маме. Может, отец передумает и позволит нам встретиться. Всего лишь один разок.
14
«Находиться рядом и не повидаться, – самое тяжкое испытание, - мысленно вздыхаю я. Но спрашивать отца боюсь. Остается только просить Аллаха!
Осторожно смотрю на отца, сидящего рядом с Муслимом. Он чем-то раздражен и даже не пытается скрыть этого. Поправляю платок и юбку. Прекрасно знаю, что достаточно любого повода. Перевожу взгляд на Нур, вцепившуюся в сумку от Гермес.
- Портнихи должны прийти, - вздыхает мать и, открыв глаза, сердито смотрит на меня. – Ты нам дашь несколько дней в Стамбуле, Мурат?
- В Москве походим по магазинам, - морщится отец. – У нас с тобой, Нур, есть собственный переводчик.
- Конечно, - киваю я, ниже опуская голову. А у самой поджилки трясутся. Я впервые лечу в другую страну. А на душе тяжко. К чему богатство, если не можешь выйти замуж по любви?
- Для того, кого тошнит кровью, какая польза от золотого таза? – любит приговаривать моя бабушка.
Закрываю глаза и тотчас же вижу лицо Тимура.
- Прощай, прощай, - шепчу я чуть слышно.
- Что ты там бормочешь? – недовольно спрашивает мать.
- Говорю до свидания родному краю, - вру я. И мысленно себя ругаю. Какая нелегкая заставила меня думать о Тимуре?
- Айрат тоже собирается в Москву, - хмыкает со своего места отец. – Потом в старости сможешь рассказать внукам, Амина, как гуляла с их дедом по Красной площади.
Сердце замирает. Гулять с Айратом? Дети? Внуки? Да меня трясет от страха, стоит ему только посмотреть на меня. И пусть рот растягивается в улыбке, а глаза так и остаются злыми и жадными, как у зверя. Даже представить боюсь, как брат нашей Нур прикоснется ко мне. И изо всех сил гоню от себя мысли о совместной жизни. Боюсь ли я Айрата?
Да!
До ужаса и отвращения!
- Что-то мне нехорошо, - тихо шепчет Нур, оседая на диване, стоило нам только войти в квартиру, которую сняли для нас друзья отца.
- Ты очень бледная, - обеспокоенно замечает отец. – Ложись. Амина разберет вещи и объяснит прислуге, что приготовить на ужин.
- Хорошо бы, - вздыхает мать, прикрывая глаза. – Даже думать о еде не могу!
Встревоженность отца тут же сменяется победной усмешкой. Он подходит к дивану и, встав перед Нур на колени, ласково проводит ладонью по лицу жены.
- Я правильно догадался, Нур?
- Наверное, - вздыхает она. – Я уже забыла, как это бывает…
15
- Да ну? – ухмыляется довольно отец. – По-моему, ты врешь, женщина. Я поговорю с партнерами. Здесь должны быть хорошие врачи.
- Только нашей веры, - ставит условие мать. – Не хочу, чтобы неверные касались меня.
- Конечно, Нур, - добродушно кивает отец. - Найдем. Тут полно врачей-женщин.
Выбегаю из комнаты, понимая, что мне сулит состояние Нур. Если она не помнит, так у меня до сих пор свежи в памяти ее придирки и оплеухи, когда она ждала Мусу. Наверное, хорошо, что я выхожу замуж, и прислуживать мачехе будет кто-то другой.
Но и с этого дня в Москве моя жизнь превращается в кромешный ад. Подай, принеси, посиди со мной. А еще эти дурацкие разговоры об Айрате, от которых меня пробирает до слез. Честно говоря, здесь, в Москве, мне хочется рыдать от безысходности. Я вижу совершенно другую жизнь. Женщины не носят платки и могут идти рядом с мужчинами. Могут учиться. И носить короткие юбки.
- Путаны, - шипит Нур.
«Ну не все же! – хочется возразить мне. Но держу язык за зубами. Лишь с завистью смотрю на девчонок, спешащих на занятия. Наверное, если б мне позволили, я бы тоже пошла в университет. Или выучилась бы на художника. Вот только Айрату не нужна образованная жена.
Он приезжает в Москву незадолго до нашего отъезда. Смиренно ходит со мной по магазинам и оплачивает любую прихоть. Но когда в машине пытается взять за руку, я вздрагиваю.
- Боишься меня? – скалится он и добавляет грубо. – Это хорошо. Жена обязана бояться мужа.
- Мужчину нужно уважать, - тихо мяукаю я. Но Айрат словно не слышит.
- Страх рождает уважение, девочка.
Его пальцы касаются моего подбородка и властно приподнимают его.
- Ты принадлежишь мне, - говорит Айрат, пристально глядя. – И я очень надеюсь, Амина, что ты станешь послушной и покорной женой. И не доставишь лишних проблем…
Меня передергивает, и Айрат это видит.
Разве такие слова должен говорить жених невесте накануне свадьбы? Пусть не любовь. Ее нет между мной и Айратом.
- Любовь придет, - уверяла меня бабушка. – Главное, доброта и уважение.
Но тут, похоже, этим и не пахнет.
16
Может, сказать отцу? Айрат не принесет мне счастья! Но я отмахиваюсь от этой мысли. Папа сейчас не в себе. И уж точно сделает все так, как попросит его обожаемая Нур. А Нур любыми способами настоит на своем.
В смятении смотрю на Айрата полными слез глазами и тихо шепчу.
- Да, Айрат.
- Это хорошо, - кивает жених, заводя черный автомобиль представительского класса. – Сейчас завезу тебя к Нур. Завтра приеду. Скажешь, что еще нужно к свадьбе. Все купим в Стамбуле.
- Я хотела бы… - мнусь, не зная, как попросить.
- Амина, - рыкает Айрат. – В чем дело?
- Я хотела бы посмотреть на Красную площадь. Если у вас есть время…
- Хорошо, поедем, - внезапно соглашается Айрат. И по кривым московским улочкам ведет машину в центр города. А я смотрю из окна на этот диковинный мир. Ну, как кино смотрю.
Мы проходим мимо зубчатой стены из красного кирпича. Задираю голову, чтобы рассмотреть высокие башни.
- Они все разные, - замечает Айрат.
