Научи меня любить - Каролина Шторм
– Конечно. Чего народ задерживать?
Юрец улыбнулся – широко и радостно.
– Ну, тогда, господа мои хорошие, предлагаю жахнуть!
В ответ раздались возгласы одобрения, напомнившие мне звериный рёв. На миг я оглохла. А когда вновь обрела способность слышать, то поняла, что сидевший напротив парень уже в который раз пытается докричаться до меня.
– Что? – переспросила я.
– Я спрашиваю, что тебе налить – пива или водки?
– Нет-нет, я ничего не пью! – испуганно я замахала руками.
Он посмотрел на меня с недоверием. А Настя незаметно толкнула под бок.
– Если будешь скромничать, над тобой все посмеются.
Меня задели её слова. В родном городе такого никто бы никогда не позволил – смеяться над лучшей ученицей школы. Но здесь обо мне никто ничего не знает. И если я хочу влиться в эту компанию, придётся вести себя соответствующим образом. Я тяжело вздохнула и сказала:
– Хорошо. Я буду пиво. Немного.
– Есть ещё вино, – парень, сидевший напротив, потянулся к бутылке и, нечаянно задев тарелку с салатом, опрокинул её на пол. Я хотела было встать и помочь ему, но он только махнул рукой.
– Не беспокойся. Завтра дежурный уберёт. Давай свой стакан.
Сколько я помнила, вино обычно пьют из бокалов или фужеров. Но ни того, ни другого в наличии не было. Я протянула этому парню обычную кружку, и он наполнил её тёмно-красной жидкостью едва ли не до краев.
– Рука чуть дрогнула, – пояснил он, возвращая кружку мне. А потом подмигнул и представился. – Фауст.
– Это фамилия? – спросила я, поднеся кружку к губам.
– Ага, если бы… Фамилия у меня не такая звучная, чтобы произносить её здесь, за столом. Поэтому просто Фауст. А ты пей. Вино греть не нужно. Невкусным становится.
Я сделала небольшой глоток и, к своему удивлению, обнаружила, что на вкус вино оказалось весьма приятным. Впрочем, это было лишь первым впечатлением. Потому что вино – это очень обманчивый напиток. Постепенно обволакивая, оно способно затуманить разум и нарушить координацию. Я сделала ещё несколько глотков и почувствовала, что захмелела. А Фауст словно этого ждал. Прихватив свою кружку, он пересел ко мне поближе.
– Откуда ты приехала? – это был первый вопрос.
Я ответила. Шум в голове усиливался. Лёгкое кружение мешало сосредоточиться. Фауст говорил много, и я вскоре перестала его слушать. Тогда он переключился на Юлю.
– Ну, как тебе? Нравится? – склонилась ко мне Настя.
– Неплохо. Только очень шумно.
– Ты просто не привыкла. Но это пройдёт. Хочешь сигарету?
Этого ещё не хватало! Я отрицательно мотнула головой.
– Ладно-ладно, скромница! – засмеялась Настя и закурила сама.
– Прямо здесь, в общежитии? – ужаснулась я. – Разве это можно?
Настя молча кивнула. И я вдруг подумала, а знает ли об этом торжестве Жанна Аркадьевна? И если да, то почему с её строгостью и явным деспотизмом допускает всё это? Но тут же сама себе и ответила: строгость лишь напускная, по факту там ничего нет. Но ввести в заблуждение и запугать таких, как я, первокурсников можно запросто. Я ведь поверила ей там, в её кабинете. А что я вижу здесь? И ведь в это время на первом этаже дежурит вахтёр. Станет ли эта бабушка завтра утром писать заявление о нарушении правил внутреннего распорядка общежития студентами? Что-то мне подсказывает, что нет.
* * *
Я почти заснула, когда над самым моим ухом раздался громкий голос.
– Господа, а теперь приглашаю вас всех спуститься вниз и выйти во двор. Там вас ждёт музыкальное шоу! – Юрец, по-видимому, был главным заводилой. После его слов все дружно поднялись, не забыв взять с собой кружки и бутылки, и направились к выходу на лестницу. Меня подхватила Настя и повела следом. Краем глаза я увидела, как Юлю вёл за руку Фауст.
Мы прошли мимо дремавшей на своём посту вахтёрши. Я подивилась, как эта женщина может спать среди такого бедлама. Видно, ей не привыкать. Юрец распахнул входную дверь и вышел первым.
На улице оказалось прохладно. Зато я быстро начала трезветь. Подняв глаза, увидела ночное небо в россыпи звёзд. Мне захотелось остановиться и полюбоваться ими. Это было очень красиво.
Во дворе стояло несколько стульев. Видимо, для тех, кому совсем невмоготу было стоять. Чуть поодаль был небольшой постамент, некое подобие импровизированной сцены. Мне стало интересно. Остатки хмеля разом выветрились. Я села на свободный табурет и оказалась прямо напротив «сцены». Юлю Фауст посадил к себе на колени. А Настя и вовсе пропала. Я поискала глазами, но подругу не обнаружила. Видимо, она нашла более подходящую компанию.
И в этот момент наступила тишина. Резко, неожиданно. Будто кто-то невидимой рукой сделал знак, означающий молчание. Мне уже начало казаться, что этому миру тишина не свойственна. И так удивительно это было, что я замерла в предвкушении чего-то нового, грандиозного. Что-то сейчас будет?
И вдруг раздался звук. Струнный звук, гитарный. Он прорезал тишину, будто кинжалом. Разорвал её на две части, а потом искромсал всю вдоль и поперёк. И таким чистым, но в то же время и сильным был этот звук, что затмил собой всё, что было прежде. Ничего не осталось вокруг. Только гитара и Он – тот, кого она слушалась.
Я подняла глаза. Он сидел почти на краю «сцены». И только теперь я поняла, что видела его за общим столом. Только там он всё время молчал и оттого казался неприметным. А когда взял в руки инструмент и легко коснулся его струн, то заново преобразился для меня и преобразил собой всё вокруг. Тогда я и сумела рассмотреть его получше.
Парень был высок ростом, это было видно даже несмотря на то, что он сидел на табурете. Волосы его, светлые и слегка растрёпанные, падали на лицо косыми прядями. Глаза синего цвета смотрели печально. Меня поразила та глубина, что таилась на самом дне их. Он словно бы отрешился от всего мирского и разом погрузился в свою музыку. А когда запел…
Не знаю, какую стойкость нужно иметь, чтоб удержаться в этот момент, не дрогнуть. Парень, явно, талантливый от природы. И голос у него чистый и прозрачный. Такого слушать хочется, не прерываясь.
– Это наш лучший музыкант, – поведал, склонившись к моему лицу, Фауст, не переставая при этом обнимать Юлю. – Виртуоз.
– Как его зовут? – спросила я. Мы с ним так и не познакомились.
– Евгений.
Хорошее имя. Оно ему подходит. И характер у него, должно быть, мягкий. Словно волны от него исходят и в мою сторону направляются. Я почувствовала, как
