И сплетаются нити судьбы... - Ульяна Подавалова-Петухова
— Ох, Яша, Яша, — вздохнула Света.
Парень перевернулся на живот и уткнулся лицом в ее теплые ладони. Девушка улыбнулась, чувствуя, как он целует руки. Она провела рукой по его черным кудрям, он поднял глаза:
— Ох, и хороша же ты! — выдохнул цыган с неподдельным восхищением.
Хоть и встречались они уже три недели, а Свете всякий раз, когда Яша говорил о ее красоте, становилось не по себе. Она вдруг смущалась и отводила от него взгляд. Вот и теперь отвернулась. Парень, заметив это, сел рядом, обхватил ее лицо ладонями и повернул к себе, а она зажмурилась, накрыв его пальцы своими. Он же стал целовать глаза, пунцовые щеки и сладкие губы.
Девушка потянулась к любимому, обняла его и прошептала:
— Ох, Яшенька, люблю я тебя, сил просто никаких нет отказаться от этой любви!
Цыган услышал в этих словах горечь и отстранился:
— Зачем отказываться от того, что Бог дает? — тихо спросил он, глядя любимой в глаза.
Она вздохнула и собралась было ответить, как вдруг они услышали крик, прозвучавший над рекой.
Влюбленные переглянулись.
— Что это? — спросил Яша, поднимаясь.
— Не знаю, но будто тебя звали, — ответила тихо Света.
Они стояли и вслушивались в ночную тишину. Луна освещала луг, который перерезала дорога, ведущая к реке, блестевшей вдали.
— Я-а-а! — донеслось вновь.
— Эге-гей! — крикнул в ответ цыган так, что Света вздрогнула.
И тут из ивовых зарослей, подступавших к самой воде, выскочил парнишка и поспешил к стоящим наверху Свете и Яше. Цыган сжал руку девушки в своей, и они побежали навстречу. Подлетев к нему, они увидели, что тот уже изрядно запыхался, черные мокрые кудри прилипли ко лбу, а рубаха — к телу. Мальчишка явно пробежал не один километр. Он был напуган, глаза его блестели.
— Там… там… — повторял он, указывая рукой в сторону села.
— Что там? — в нетерпении спросил Яша.
— Там… там… — как заведенный, повторял мальчишка.
Яша схватил подростка за грудки и встряхнул:
— Говори толком! — рявкнул он.
Паренек посмотрел на него виноватым взглядом и выдохнул:
— Русские вилами на конюшне Руслана припороли…
Света зажала рот руками, давя крик ужаса. С лица Яши сошла вся краска. В нем не осталось ничего ласкового и приветливого. Он отпустил паренька, а сам, не видя ничего перед собой, шагнул мимо Светы в сторону реки. Сначала брёл медленно, потом перешел на легкий бег и уже через мгновенье мчался вниз, не разбирая дороги. Света бросилась за ним, но мальчишка ухватил ее за руку:
— Не ходи за ним. Он завтра к тебе придет, и то, если Руслан выживет.
— А если нет? — непроизвольно спросила она.
Подросток посмотрел в ту сторону, куда побежал Яша, потом перевел взгляд на девушку:
— Тогда тебе лучше забыть его, — ответил он и, помедлив, добавил глухо: — Цыгане будут мстить русским.
Мальчишка хотел проводить Свету, но она отказалась и вернулась в село одна. Сон всё не шел к ней. Девушка, как зверь в клетке, металась по комнате и пыталась успокоиться, но куда там… Воображение рисовало ей картины одна страшней другой. Вот цыгане всем табором приходят в село, и у каждого в одной руке — горящий факел, а в другой — вилы, и начинается жестокая резня. А Яша? Ведь он любит Свету, неужели откажется от своей любви из-за того, что случилось?
Тут девушка замерла прямо посреди комнаты, будто на стену налетела. Кровь пульсировала в висках. Ей казалось, что она слышит, как стучит собственное сердце. Страшная мысль поразила ее: если Руслана припороли на конюшне, значит, он был там. Возникает вопрос: а зачем цыган полез в колхозные конюшни, если не за лошадьми? Значит, это Руслан воровал лошадей, а Яша, конечно же, знал об этом. То есть Яша лгал…
Света опустилась на кровать и тут же услышала стук в окно. Сорвалась с места, подскочила к окну… и остановилась. Девушка колебалась: нужно ли открывать окно человеку, который причастен к преступлению, и вообще, можно ли любить такого человека? Она стояла, освещенная луной в шаге от окна, и не знала, что делать. Ведь ясно же, Яша всё знал о конокрадстве, но скрывал это. А может, он просто использовал ее? Нашел дурочку, неизбалованную мужским вниманием, и очаровал. Права мама: Света — дура. Купилась на красивые глаза да ласковые речи. Не любит ее Яша. Ромала, бабка его, тоже знала о кражах, и про кибитку, переехавшую судьбу девушки, солгала. Три недели прожиты во лжи. Сама Света тоже хороша, лгала самому близкому человеку — маме. И кто в этой ситуации более грешен — Света или цыгане — нужно еще разобраться…
Но тут повторно постучали в окно, и девушка шагнула к нему, открывая непослушными руками шпингалеты. Пусть так, пусть Яша всё знал, но сам он не воровал. Да и потом, ну неужели он в курсе всех дел в таборе? Вон сосед Светы: ветеран войны — а тайно гнал самогон, и когда об этом стало известно всем, участковый едва не заподозрил Полину Яковлевну с дочерью в пособничестве и укрывательстве…
Яша легко запрыгнул на подоконник. Света молча смотрела, как он закрывает окно. Цыган тоже молчал. Потом повернулся к ней, и девушка от ужаса вжалась в стену. Лицо парня было белым, но даже не это напугало ее. Это милое и всегда открытое лицо было злым, а глаза — холодными, и оттого такими чужими. Яша шагнул к ней, она еще больше вжалась в стену.
— Ты знала, что готовят нам колхозники? — глухо спросил цыган.
В горле у Светы вмиг пересохло, а по спине прошел озноб. Ответить она не смогла и лишь отрицательно покачала головой. Парень вновь шагнул к ней, и девушка едва не вскрикнула, но изо рта вырвался только хрип. Яша замер и смерил ее всё таким же злым, недоверчивым взглядом, и Света поняла: он ей не верит. Это ужаснуло еще больше, и она бросилась ему на шею, покрывая поцелуями бледное лицо.
