Кафе «Поющий енот» - Евгения Георгиевна Перова
– Во-первых, я рад, что вы с нами работаете. Во-вторых, меня очень трогает ваша забота о моей дочери. Она все время говорит о вас.
– А со мной она говорит о вас, – осмелилась я сказать. Посмотрела на Ника и поняла, что он смущен не меньше меня. – Ей очень не хватает вашего внимания!
– Ну, я постараюсь…
– Сегодня вечером мы собирались поиграть в карты. Приходите!
– В карты?!
– Ага. В «дурака». Это единственное, что я умею. Мы часто играли с Лидией Матвеевной. А что? Это плохое занятие?
– Да нет. Я сам когда-то играл, правда, в покер.
– Тогда научите нас!
– Это сложная игра.
– Капустка умная девочка, освоит! Она вообще-то мечтает о шахматах, но тут я ей не помощница.
– Я играю.
– О, здорово! А еще… Знаете, хорошо бы сделать пандус в подъезде. Тогда мы могли бы вывозить Капустку на прогулки. В лифт коляска поместится, а вот дальше без пандуса тяжело. А ей страшно хочется побывать в нашей кофейне!
Ник вдруг встал и вышел. Я давно заметила эту его особенность – убегать, когда происходящее слишком давит на психику, поэтому несильно испугалась. Спокойно допила кофе. Тут он и вернулся. Снова сел на свой стул и, не глядя на меня, сказал:
– Простите. Показалось, кто-то пришел. Вы совершенно правы. Про пандус и вообще. Спасибо.
– На здоровье! – ответила я и отправилась мыть туалет. На душе у меня пела целая стая веселеньких птичек.
Ник пришел! Вечером! И сел играть с нами в дурака. Двое на двое: мы с Капусткой и он с сиделкой. Капустка была счастлива, я, впрочем, тоже. Как мы веселились, как хохотали! Даже Ник! Конечно, в нашем веселье сначала было что-то слегка истерическое, потому что все смущались, а потом мы увлеклись. В результате мы с Капусткой обыграли их подчистую. Капустка уже давно научилась виртуозно жульничать, а Ник был рассеян. Он никак не ожидал такого афронта, как выражалась моя Лидия Матвеевна, и даже, кажется, слегка обиделся.
– Ничего, зато тебе в любви повезет! – радостно воскликнула Капустка.
Ник вспыхнул и исчез, пробормотав что-то про важный звонок. А когда я уходила, он материализовался в прихожей и, прижав руку к сердцу, проникновенно сказал:
– Спасибо!
– Всегда пожалуйста! – ответила я и упорхнула, совершенно довольная собой и окружающей действительностью. Я и не предполагала, что назавтра потеряю свою работу.
С утра я, пребывая в прекрасном настроении, бодро мыла окна кафе. Надо сказать, что из всех хозяйственных дел я больше всего люблю мыть окна. Правда, получается у меня не так чтобы «ах!», но я честно стараюсь. Но одно дело вымыть три с половиной окна в квартире, а другое – шесть окон кафе размером три метра на три. Ну ладно, два на два. Правда, в процессе работы мне упорно казалось, что их площадь неуклонно увеличивается, а результат близок к нулю. Провозившись до обеда, я покончила всего с двумя окнами. И тут мимо меня в третий раз пробежала Зинуля. Первые два раза она меня не отразила в сознании, а на третий наконец узнала. Я-то сразу ее заметила! Попробуй не заметь такое удивительное ярко-рыжее существо, стремительно перемещающееся в пространстве, да еще одетое в рабочий халат пронзительного бирюзового цвета и имеющее на руках желтые резиновые перчатки! И красное пластиковое ведро вдобавок. Мы с Зинулей однажды работали вместе в большом магазине. Она и тогда была уборщицей, а я трудилась на складе. Зинуля – гений уборки. И что самое удивительное, это дело ей нравится. Заметив меня, Зинуля резко остановилась:
– О! Это ты тут! Привет, Ленка!
– Привет.
Я слезла со стремянки, но Зинуля смотрела не на меня, а на результат моих трудов. Мне-то он казался вполне приемлемым, но ее выразительное лицо скривилось в гримасе отвращения:
– И вот зачем ты дурью маешься? Я ж тебе сколько раз говорила: не твое это дело!
– Еще бы знать, какое мое, – пробормотала я.
Зинуля вздохнула, отняла у меня тряпку и флакон с очистителем, вгляделась в этикетку, фыркнула, покачала головой и ринулась к окну. Через пару секунд стекло сверкало так, что глазам было больно. Причем Зинуля, как мне показалось, даже не воспользовалась стремянкой, а просто левитировала.
– Ну вот, – удовлетворенно сказала она, опускаясь на землю. – Красота!
– Красота, – уныло подтвердила я, понимая, что никогда в жизни не смогу достигнуть таких высот и честно должна уступить свое место Зинуле. Потому что наше кафе обязано быть самым чистым местом в округе. Я села прямо на асфальт и заплакала:
– Ну вот, поздравляю… Ты отобрала мою работу…
– Ты что?! Ленка, ты с ума сошла? Я не собираюсь отбирать твою работу! У меня полно объектов! Только на этой улице три точки, куда мне еще! Ну, Лен, перестань… А то я тоже сейчас зарыдаю…
И зарыдала, усевшись рядом со мной. У Зинули слово с делом никогда не расходится. В этот момент из подъехавшего такси вылез Ник и с изумлением на нас уставился. Мы дружно всхлипывали. Он убежал в кафе и через мгновение появился оттуда вместе с Кваном.
– О господи! – сказал Кван. – Пойдемте-ка, девочки, внутрь. Чего народ вокруг собирать. Ник, тащи рыжую, а я уведу Иоланду.
– Кто это – Иоланда? – изумилась Зинуля, мгновенно перестав плакать. – И не надо меня тащить! Я сама вполне могу передвигать ноги.
– Вот и передвигай в направлении кафе. Давай.
– Нет, а кто это – Иоланда? Кто?
– Это я, – призналась я, хотя в этот момент уж никак не чувствовала себя Иоландой. Дура и неумеха Ленка, вот кто я!
– Это твое такое, что ли, имя?! На самом деле? Обалдеть! Ой, а как у вас вкусно пахнет! А вы дадите нам кофе?
Кофе нам дали. И кофе, и пирожных. На кухне, чтобы не пугать клиентов. Но для начала Кван отволок меня в туалет, заставил умыться и вытряс из меня причину наших рыданий. Мы с Зинулей, шмыгая носами, уплетали пирожные, а Кван тихонько пересказывал Нику все, что услышал от меня. Потом они вышли, рассмотрели окно и там еще посовещались. Вернувшись, Ник сказал:
– Зина – вас так зовут, да? Не хотите ли у нас работать?
Зинуля покосилась на меня и энергично замотала головой:
– Нет. Я не буду выживать подругу.
– Никто никого не выживает. У Иоланды будет другая работа, только и всего.
– Какая? – робко спросила я.
– Мы это завтра обсудим, хорошо?
Я подумала: может, Кван возьмет меня в помощницы? Правда, с ним уже работал один из племянников… Ладно, завтра Ник скажет. И тут я вспомнила, что завтра мой день рождения. Ну вот,
