Неродственные связи - Лина Манило
Но нервы ни к чёрту, и такая я даже самой себе неприятна. Бедный Сергей.
– Придётся в объезд, – говорит тихо, будто бы самому себе объявляет, а я по вибрациям голоса пытаюсь понять, не злится ли он на мои выходки.
Вроде бы, нет. И славно.
– В объезд так в объезд, – покоряюсь судьбе и даю себе клятву, что больше не буду срываться.
– Лучше держитесь крепче, дальше дорога будет только хуже. Вы мать, я понимаю. Но споры до добра не доведут.
– Нет-нет, я правда, умею держать себя в руках. Нашло просто что-то.
Сергей бросает на меня мимолётный недоверчивый взгляд через плечо, но кроме этого никак не реагирует.
Всё-таки выполняю его просьбу: цепляюсь обеими руками за поручень, держусь крепко. И не зря: машину лихо заносит на снежном повороте, и нас едва не выбрасывает в придорожный сугроб. Сергей чудом успевает притормозить, тихо, но весьма витиевато проклиная погоду, природу и зиму.
Не знаю, что делать сначала: хвататься за ушибленную голову или ловить падающую на пол сумку.
Мой голос хриплый и будто бы не мой вовсе, адреналин бьёт в виски, клокочет где-то у горла, и я ошалело озираюсь по сторонам, но, вроде бы, с машиной и с нами всё хорошо.
– Сильно ушиблись? – Сергей кажется не на шутку встревоженным, когда поворачивается ко мне и ощупывает моё лицо встревоженным взглядом. – Не хватало ещё угробить будущую тёщу своего сына.
– Тёща… такое странное слово, – нервно смеюсь, а лицо Сергея расслабляется.
– Свёкор не лучше, – парирует, а на меня накатывает облегчение.
И верится, что всё обязательно будет хорошо.
– Сергей… а хотите кофе?
– Кофе? – удивляется Сергей и устало проводит рукой по лицу.
У него красивые руки с проступающими под кожей венами, длинными холёными пальцами, ухоженными ногтями и широкими очень мужскими ладонями. Искусство в чистом виде. Я никогда не брала в руки уголь или кисти – все мои художественные способности ограничиваются кривым солнышком и палка-палка-огуречик под ним, но такую фактуру хочется запечатлеть в веках.
Боже мой, что за чушь в голову лезет?
– Так хотите или нет? – Торопливо тянусь за сумкой, быстро расстёгиваю молнию и, откинув в сторону матерчатую плашку, извлекаю на волю ещё тёплый термос. – По-моему, нам не помешает.
– Нам бы не помешал сейчас коньяк, – уверенно заявляет Сергей, следя за моими движениями внимательно, будто бы боится, что могу в любой момент подмешать в его напиток стрихнин. – Но кофе тоже отлично.
Достаю из сумки ярко-красные пластиковые стаканчики, которых зачем-то схватила с собой в дорогу не меньше десятка, наполняю один горячим и крепким кофе и протягиваю Сергею.
– Вот, держите. Не знаю, как вы, а я без кофе жить не могу.
Это правда. Могу сутками ничего не есть и даже не пойму этого, но заберите у меня кофе и я превращусь в сонное чудовище.
– У меня ещё бутерброды с индейкой есть. Будете?
Сергей медленно качает головой, слегка щурит тёмные глаза, рассматривает меня уж слишком пристально, а мне хочется понять, чего в его взгляде больше: любопытства или удивления. Или интереса?
– Кстати, мы, кажется, заглохли, – вскользь сообщает Сергей, а я от неожиданности чуть не роняю открытый термос, проливаю немного кофе себе на руку и машинально слизываю терпкие капли. – Вот приключение, да?
– Вы не шутите? – Мне действительно хочется верить, что это такой специфический юмор, щекочущий нервы собеседнику, но, кажется, Сергей предельно серьёзен, хоть и улыбается. – Надо же делать что-то! Нельзя же просто так сидеть. Нужно позвонить кому-то, чтобы вызволили нас отсюда, пешком пойти, в конце концов. Не будем же мы сидеть тут до утра.
Я действительно готова идти пешком, лишь бы не бездействовать. Невыносимо же сидеть и совершенно ничего не делать, если с нашими детьми неизвестно, что происходит.
– Обязательно сделаем, – кивает Сергей со знанием дела и с явным удовольствием глотает кофе, – но пока просто посидим, как нормальные люди. Вы и себе налейте, пожалуйста, мне неловко одному. Сами же говорили, что жить без него не можете. Пейте.
Он не приказывает, больше советует, и я, будто бы на автомате, наполняю второй стаканчик для себя и прячу термос на дно сумки. Делаю пару больших глотков, не обращая внимания, что горячий напиток обжигает язык. Даже горечь не замечаю.
– Да уж, про коньяк было в точку, – говорю, грея руки о тёплый стаканчик, медитирую. – Нам бы сейчас очень пригодился.
Сергей смеётся, но я в этом звуке ничего, кроме усталости не слышу. Похоже, не одна я перенервничала этой ночью, и это осознание сближает нас ещё сильнее. И от этого остатки негатива улетучиваются, и нервозность, снова расшалившаяся, оседает морской пеной, растворяется.
Делать нечего, сидим. Даже Катя, кажется, уже отчаялась выведать у меня подробности, телефон молчит, но тишина не угнетает. Наоборот, словно убаюкивает.
– Как думаете, почему у них телефоны не отвечают? – спрашиваю, хотя ведь сама себе обещала быть спокойной. Но с кем как не с Сергеем мне об этом разговаривать? – Если со связью всё в порядке, то что могло приключиться? Может быть, на даче свет выключили и их телефоны разрядились?
– Может быть, разрядились. Но, скорее всего, просто решили отключить, чтобы их никто не доставал.
– Я думала уж об этом, но Маша никогда так не поступала. И Костик… он такой хороший парень, правда, ответственный. Я его как сына люблю, честное слово.
Сергей слегка наклоняет вбок голову, и мне почему-то неловко от этого взгляда становится. Будто бы сканирует меня, пытается в голову мою влезть, не вскрывая черепной коробки.
– Как сына, – вторит эхом, а в голосе странные эмоции прячутся. Он маскирует их за лёгким покашливанием, а я вдруг отворачиваюсь к окну, не зная, куда себя деть.
Глядя в окно на белеющие вокруг просторы, ловлю себя на мысли, что на такого мужчину хочется
