Корзина шишек (СИ) - Ворсова Анна

— Это же полная дурость, — сказала я. — К тому же твои родные могут не согласиться.

— Согласятся.

— Что в квартире будет жить чужая тетка?

— На тетку ты не тянешь.

И опять спокойный взгляд. Понимающий и заглядывающий в душу. Мне аж стало не по себе.

— Не надо так, — попросила я.

— Что не надо?

— Так смотреть.

— Ничего не могу с собой поделать, — он улыбнулся.

— Не надо ничего убирать. Извини, что я так сказала. Это было нечестно с моей стороны.

— На самом деле — это логично. У меня в шкафу места лишнего нет. Давно надо было убрать вещи, но не было повода. Теперь он появился. Сегодня деда попрошу, чтоб он меня подменил. А сам попробую здесь разобраться. Все выкинуть не смогу, но часть вещей постараюсь убрать.

— Не надо перешагивать через себя.

— Надо, чтоб хотя бы поманипулировать твоим чувством вины, — ответил Аркадий. Опять улыбнулся. — Сейчас я расставлю крючки. Потом начну плести сеть, в которую ты попадешься. Укутаю тебя этой паутинкой, как шалью, чтоб никакие напасти больше тебя не потревожили.

— Я тебя побаиваться начинаю.

— Ты меня не знаешь. Это нормально. Странно было бы, если ты не боялась, — ответил Аркадий. Посмотрел на часы. — Пора одеваться, а то опоздаем. Я вещи погладил.

— Вещи погладил? Кеш, зачем? Дал бы утюг и я бы сама…

— Вот как раз за этим, — ответил он. Забрал тарелки. — Вещи в проходной комнате.

Я его почти не знала. Совсем не знала, но почему-то за такое короткое время он так к себе расположил, что начинало казаться: он или очень хороший человек, или маньяк из фильма. Увидев поглаженное нижнее белье, я начала думать о последнем.

Позвонила Нина, которая хотела извиниться, что так нелепо меня подставила. А в чем заключалась подстава? Что она случайно столкнулась с Гришей? Все бывает. Мне самой не надо было врать. Этот телефонный разговор помог мне уйти от вопросов бабы Любы, которая меня подкарауливала в коридоре. Аркадий это увидел и только тихо рассмеялся.

Так мы и вышли на улицу. Погода продолжала хмуриться, но дождя не было. Разговор я закончил уже в машине.

— Мой номер набери, я потом тебя подпишу, — сказал Аркадий, диктуя цифры. Я сделала звонок и скинула его, когда заиграла мелодия. — Потом наберу, чтоб тебя забрать. Кстати, где твой магазин находится?

— На Гагаринской улице. Шестнадцатый дом.

— Понял. Не против музыки?

— Включай.

И опять что-то волнующее и трогающее душу полилось из колонок, настраивая на романтичный лад. Хотелось отбросить все печали и горести, чтоб уступить место надежде на лучшее. Забыться и ни о чем не думать. Словно нарочно выглянуло солнце, освещая мокрый мир яркими лучами и внося в серость краску.

— Сегодня обещали хорошую погоду, — сказал Аркадий. — Если бы не дела, то можно было бы пойти в парк. Как ты к этому относишься?

— Отложить дела?

— В свободное время куда-то пойти.

— Не знаю.

— Спрошу иначе. Ты не против со мной куда-то выходить? — В зеркале заднего вида отразился его взгляд.

— Я даже на развод не подала.

— Надеешься, что все наладится?

— Мне страшно смотреть в будущее. Я не знаю, как жить дальше, а ты предлагаешь встречаться.

— Я предлагаю гулять, не встречаться. Выходить на улицу. Не сидеть в комнате, уставившись в компьютер, а гулять, когда погода позволяет. Можем устроить марафон с грустными фильмами и реветь в три ручья, коря жизнь и судьбу, а можем жить.

— Я пока не готова к жизни.

— А когда будешь готова, то не против со мной гулять?

— Что же ты к этому гулянью так пристал?!

— Интересно, будешь ли ты меня стесняться.

После его слов прошла злость, зато захотелось рассмеяться. Я попыталась сдержаться, но не получилось.

— Извини, просто это как-то…

— Глупо? Возможно, — спокойно ответил он. — Но от этого зависит маршрут прогулок. По кустам ходить или по улицам города. Меня чужое мнение не волнует.

— А должно волновать?

— Я не знаю. Поэтому и спрашиваю. Девушки обычно бояться сплетен. Знаешь, как там: «а вдруг нас увидят друзья или знакомые?» Что там подумают. Мне плевать на чужое мнение. Жизнь слишком коротка, чтоб ее проживать под лозунгом общественного мнения. Если мне нравится с тобой общаться, то я буду это делать вне зависимости от осуждения какой-то скучающей бабки, которой делать нечего, кроме как язык чесать.

— Знакомых в городе у меня много. Я здесь училась. Какое-то время жила. Работала. Пусть мы потом и переехали в Гасино, но я так и осталась жить на два города.

— Начинаешь понимать про что я говорю.

— Так знакомые рано или поздно узнают, что мы с Гришей разводимся. Он все равно выставит во всем виноватой меня.

— Нашем общением только подтвердим его слова.

— И что? Мне теперь сидеть дома и носа не показывать? Не дождутся.

— Я тебя понял. Будем гулять назло языкам.

— Мы с тобой договорились на общение длиною в неделю, — напомнила я.

— Ты останешься. Привыкнешь и останешься на более долгое время.

— С чего ты так решил?

— Я же предупредил, что так сделаю, чтоб тебе мысли уйти не было. Окутаю в паутинку.

— Со мной слишком много хлопот.

— Пока они не напрягают. Приехали.

Он вышел из машины. Пока я отстегивала ремень безопасности, то Аркадий еще и дверь открыл, чтоб помочь выйти. Солнце заливало почти пустую стоянку перед магазином. Люди проходили мимо, торопясь на работу. Машины вставали в пробку перед светофором. Троллейбус с длинными усами остановился около остановки, выпуская пассажиров, среди их числа была Таня, моя помощница, которая после моего ухода займет мое место.

— Ты мне позвонишь, когда у тебя будет перерыв? — спросил Аркадий.

— А что такое перерыв? — усмехнулась я. От солнца хотелось зажмуриться и улыбнуться. Ветер поймал волосы и теперь настойчиво пихал их в лицо.

— Ты не обедаешь?

— Если есть на это время. А его часто нет.

— Если появится, то позвони. Вечером встретимся на том же месте.

— Хорошо, — ответила я. — Не хочется этот день начинать. Он столько дерьма принесет, что это утро перечеркнет.

— Вечер перекроет этот день.

— Думаешь?

— Конечно. Будем сидеть с тобой и провожать прошлое.

— Слушай, я правда тогда хотела тебя задеть. Все это ненормально. Поэтому и решила поставить условие, которое невыполнимо. Не надо ничего убирать.

— Попытаться надо. Ты сегодня делаешь большой шаг, собирая вещи и закрывая дверь в те отношения. Надо и мне соответствовать.

— Какой же ты упрямый!

— Есть такое, — он усмехнулся. Но тут же стал серьезным. — Из-за этого упрямства еще и живу.

И что тут сказать? Не знаю, но мне казалось, что я физически ощущала его боль. Это была такая рана, которую не смогло закрыть время. Я это понимала, но не понимала при чем тут я. Подавив порыв его обнять и сказать, что все будет хорошо, я лишь коснулась его руки, сказав до вечера. Хорошо не будет. Это знали все, а вся эта фальшь с ложной надеждой была бы обманом.

Людей не вернуть с того света. Чашку, разлетевшуюся на мелкие осколки, склеить не получится. Потерянного не вернуть. Но есть упрямство, которое и держит на земле, толкая делать очередные попытки приблизиться потерянным чувствам.

Мы ведь живем ощущениями и эмоциями. Нам хочется переживать моменты счастья, чувствовать любовь, мы не хотим плакать от горя и обиды, сжимать кулаки от унижения. Человек пронизан различными, противоречивыми эмоциями. Любовь и ненависть могут спокойно уживаться по отношению к одному человеку. А еще есть разум, который говорит, что как раньше уже не будет. Но может и не надо искать того, что было раньше? Может надо выкинуть старый блокнот и начать новый?

— И кто этот паренек? — спросила Таня. Я вначале и не поняла, что она об Аркадии.

— Один знакомый. Помогает мне с переездом.

— Решилась подать на развод? — серьезно спросила Таня.

— Да. Займусь этим в пятницу.

Хватит все это терпеть. Хватит терпеть травлю, которая была организована в семье. А что это была травля, я поняла после обеда, когда меня закидали звонками и сообщениями о том, какая я плохая. Звонил Гриша, свекровь, моя мама, дети — все хотели высказать свое мнение о моем возмутительном поведении и потребовать, чтоб я жила по их правилам. Мама всегда говорила, что мужика надо держать в кулаке, не давая расслабиться и постоянно требуя. Она изводила одного мужчину, выпивала из него все соки и выкидывала за дверь, когда он больше ничего не мог ей дать. Несмотря на ее возраст, она продолжала находить мужчин, готовых положить мир к ее ногам и пытающихся сделать это реально. Гришу она никогда не любила, считая его недостойным моего мизинца. Узнав о моем намерении развестись, она предложила найти мне нормального мужика из контактов в телефонной книжке. Я отказалась, за что получила письменную лекцию о моей неблагодарности.